— Мой папа был вертолетчиком.
— Был?
— Он погиб три месяца назад, в Афганистане.
— Простите…
Они немного помолчали.
— А у Вас… потрясающий голос. Вы учитесь музыке?
— Пою в хоре при нашем деревенском клубе… Выступаю на районных конкурсах. Мой папа говорил, что для меня петь, все равно что летать для летчика. А значит, однажды я обязательно добьюсь своего.
— Я уверен, так оно и будет, — искренне сказал Арсений.
Ему отчаянно не хотелось отпускать ее, но он не знал, что еще сказать.
И тут мать позвала Яну.
— Мне пора…
Он понимал, что, скорее всего больше никогда ее не увидит и от этого на сердце стало тоскливо. Должно быть, во всем виновата эта странная ночь в аэропорту захолустного городка. Или коньяк, которым, тайком от матери, поил его из фляжки отец, «чтобы не заболеть». Она последний раз подняла на него свои волшебные синие глаза, помахала на прощание рукой и стала пробираться к своей семье.
Следующим утром Арсению удалось увидеть Яну лишь мельком, их места оказались в разных концах салона. Когда самолет приземлился в Шереметьево и папин водитель, загрузив сумки в багажник, повез их домой, на Фрунзенскую набережную, Арсений все еще думал о ней. Об этой необычной девочке с хрустальным голосом и синими, как африканское небо, глазами.
Глава 1
Свадьба Ани и Миши была скромной и какой-то скомканной. Родители жениха пригласили две пары своих ближайших друзей, у которых были такие сочувствующие лица, будто они не на праздник пришли, а поддержать в трудный час. Мама Миши, хрупкая блондинка Наталья Львовна, пыталась заверить всех, что плачет от умиления, но выходило неправдоподобно и Яна заметила, что она то и дело бегает на кухню. Должно быть для того, чтобы выпить успокоительное.
Отец жениха сидел с каменным лицом. Было ясно, что он уже смирился с происходящим, хотя перспектива жизни в крохотной распашной хрущевке с сыном, невесткой и внуком его не слишком радует. Василий Романович был рядовым инженером на заводе и твердо знал, что никаких перспектив по расширению жилплощади у семьи теперь нет. Правда, после нескольких рюмок водки глава семьи заметно повеселел.
Миша пригласил на свадьбу трех своих институтских товарищей. Один из них прихватил гитару.
— Пусть Яна споет, — вдруг попросила Аня.
Это было очень неожиданно. Аня никогда не просила ее спеть, наоборот, всячески игнорировала и принижала ее талант. Но, должно быть, близость разлуки заставила ее смягчиться.
И Яна запела.
— Под разливы деревенского оркестра
Увивался ветерок за фатой,
Был жених серьёзным очень, а невеста
Ослепительно была молодой…
Гости подняли головы от тарелок и стали слушать. Никто не подозревал, что эта худенькая, плохо одетая девочка, младшая сестра невесты, может так петь. Она будто преобразилась, как только раздались первые аккорды.
— Потрясающе, — сказала, на мгновение забыв о своих горестях, Наталья Львовна. — Ей в консерваторию поступать надо. Такой талант.
— Да какое там! — махнула рукой Елена Ивановна. — В машиностроительный техникум пойдет. Муж погиб, мне одной ее тянуть.
Друг жениха играл плохо, но она, как могла, старалась скрыть огрехи. И невольно вспоминала, как пела в аэропорту, под аккомпанемент курсанта. Арсений, без сомнения, был самым красивым мужчиной из всех, кого она встречала. Темные глаза, обаятельная улыбка, широкие плечи. Он мог бы стать знаменитым актером, если бы только пожелал. Но он желал поскорее сесть за штурвал вертолета и выполнять боевые задачи, что бы это не значило. И это делало его еще более притягательным. Она чувствовала, что их встреча не случайна — Арсений слишком напоминал отца. Он даже учился в том самом училище, которое когда-то закончил папа. Это было будто… будто отец передает ей привет. Как жаль, что она больше не увидит его.
Спустя три дня Яна с мамой вернулись в Сафоново. Ребенок Ани и Миши должен был родиться в начале марта и Елена Ивановна сильно сомневалась, что новые родственники будут рады снова видеть их в гостях. Они ясно дали понять, что готовы, скрепя сердце, терпеть в своем доме невестку-бесприданницу, но не ее деревенскую родню.
— Ну и ладно, — вздыхала мама, — главное, что Ане хорошо. — Она теперь замужняя женщина, москвичка. А как ребенка родит, так и вовсе своей там станет. Осталось мне тебя замуж выдать, и тогда моя совесть спокойна.
Но жизнь преподнесла им сюрприз. Первой предложение о замужестве получила не Яна, а Елена Ивановна.
Она уже несколько лет работала официанткой в придорожном кафе, где останавливались перекусить дальнобойщики. И вот один из постоянных клиентов, здоровяк Олег, стал за ухаживать за Еленой Ивановной. Дарил цветы и небольшие подарки. Мать резко похорошела, снова стала следить за собой и выглядела теперь почти как раньше.
В марте пришла открытка из Москвы — у Ани родился мальчик весом три шестьсот, назвали Костей. Приглашения повидаться с внуком и племянником в послании не было.
Мама с дядей Олегом выпили дома вина, по случаю рождения Кости. Впервые налили бокал и Яне. Ей было немного обидно, что сестра забыла о них ради новой, благополучной жизни, но она от всей души желала Ане счастья. И малышу Костику тоже.
Когда после гибели отца прошел год, мама объявила, что выходит замуж за дядю Олега и он переехал к ним.
Это было странно. Видеть чужого мужчину в семейных трусах, который по-хозяйски расхаживает в доме. В том доме, который с таким трудом и любовью строил папа и где они были когда-то так счастливы. К счастью, отчим часто отсутствовал — он доставлял грузы по всей стране. А когда бывал дома, пил. Мама, казалось, не замечает недостатков нового мужа.
Однако все это было не самым страшным. Гораздо больше Яну пугали те ночи, когда мама работала в кафе, а отчим был дома.
Вот и сегодня, она пыталась заснуть в своей комнате, но слышала, как отчим ходит по гостиной и эти шаги тревожили ее. В течении дня она не раз замечала взгляды, которые он бросал на груди, бедра и ноги. Яне было шестнадцать. Во многих вещах она все еще оставалась ребенком, но в то же время была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что значат эти взгляды. И вот теперь мать на работе. И защитить Яну некому. Сквозь тонкие стены она слышала, как Олег открывает пивные бутылки. Одну за другой.
А потом дверь вдруг скрипнула и он застыл на пороге. Сердце Яны колотилось как бешеное. Отчим перешел черту. Его лица не было видно, но она и так знала — он смотрит на нее.
Яна продолжала притворяться спящей в надежде, что он не решится подойти. Девочка отчаянно ругаласебя за то, что не спрятала под одеялом что-то тяжелое. Что-то, чем можно защититься. Вот хотя бы громоздкий кубок с верхней полки за первое место в конкурсе солистов…
Дядя Олег недолго пребывал в нерешительности. Он преодолел расстояние от двери до ее кровати за несколько шагов, поставил бутылку пива на пол и резким движением сдернул одеяло. Теперь Яна лежала перед ним в хлопковой ночной рубашке, которую привез из азиатской командировки папа и под которой не было ничего.
— Хватит притворяться, — шепнул ей на ухо дядя Олег, обдав запахом дешевого пива, — я знаю, что ты не спишь.
И тут раздался громкий и настойчивый стук в дверь. Яна поверить не могла, что ей так повезло.
— Вот… — выругался дядя Олег. — Кого среди ночи принесло? Ладно, лежи тихо, сейчас уйдут.
— Это, наверное, соседка, — дрожащим голосом сказала Яна. — Тетя Таня. Она знает, что я дома. Если не открыть, она волноваться будет, маме позвонит.
Отчим нехотя встал и пошел открывать. На пороге он обернулся и прошипел:
— Ты эт… если маме об этом пискнешь, мало не покажется.
Через пару мгновений из прихожей донесся взволнованный голос тети Тани.
— Олежек! Наконец-то. Ты прости, что разбудила. Мне нитроглицерин срочно нужен, дедушке нашему плохо. Я скорую вызвала, но ты же сам знаешь, сколько она в нашу деревню ехать будет. Лена говорила, ты тоже сердечник, всегда с собой возишь.
