И как мне не хочется разбивать надежды дочери, но приходится говорить правду.
– Рыбка моя, это не он продается. Это реклама магазина форменной одежды. Дядю специально нарядили в охотничий костюм, чтобы все знали, где можно такую форму приобрести. И это не цена, это номер телефона.
– Давай туда позвоним, позовем его к нам в гости, – вспыхивает голубоглазка. – Я помогу тебе печеньки постряпать. Мои любимые, с шоколадом. Или ты тортик с работы принесешь.
– Ян, этот дядя там даже не работает. Его попросили в рекламе сняться, чтобы пригласить людей в этот магазин за спецодеждой.
По расстроенному личику ребенка вижу, что разочарована она. Заправляю ей выбившуюся прядку за ушко.
– Ян, не нужен нам никто. Разве тебе со мной и Бориской скучно?
– Не скучно, – бурчит, – но с папой было бы веселее.
– Не все папы веселые.
– Ну и пусть он будет невеселым, – упрямо парирует. – Он все равно будет самый лучший. Пусть он у нас просто будет? Давай найдем и спросим этого дядю, может быть, мы ему очень нужны, а он не знает где нас искать?
– А вдруг его кто–то уже нашел?
Наверняка нашел. Разве могут быть привлекательные мужчины одни? Тем более модели.
Такой вариант дочь совсем не устраивает. В глазках скапливаются слезки и вот–вот побегут соленые ручьи.
– Солнышко, я обещаю, если я его увижу, то обязательно спрошу.
– Правда? А ты не забудешь?
– Не забуду, – честно киваю, зная, что с этим мужчиной точно не встречусь. Как–то же мы не пересекались раньше.
– Ура! Папа придет ко мне на день рождения! – ликует Янка. – Бориска, слышал?
Бориска потянулся, зевнул и залез на Янкин рюкзачок, приготовленный в сад. Обнял его лапами как подушку и продолжил спать.
– Если я увижу этого дядю, Ян, – предупреждаю. – И если он согласится… быть папой.
В чем я сильно сомневаюсь.
– Согласится, не сомневайся! – уверена дочь. И вид такой, будто вопрос уже решен.
– Яна! Время! – спохватываюсь, бросив взгляд на часы.
Глаза остались не накрашенными. Сгребаю в косметичку карандаши, тушь, румяна. Буду красится по дороге или, на худой конец, на работе.
– Борисонька, – Яна осторожно, на ее взгляд незаметно для оборзевшего кота, вытягивает из–под него рюкзачок с игрушками и сменкой, – не скучай, вечером приду, будем с тобой в мяч играть.
Сплющенный нос придает двухлетнему котяре вечно недовольный вид. Поцелуй хозяйки в лоб и легкое почесывание за ушком не исправляют ситуацию. А ведь когда–то мы подобрали его на улице маленьким жалким комочком. Никакой благодарности. Даже не муркает.
– Борис, не шали! – предупреждаю строго и для пущей убедительности грозно машу ему пальчиком.
"Скорей бы вы уже ушли" – написан ответ на серой приплюснутой морде. – "Надоели".
2. Нетерпеливый хвост
Оставляем кота одного с важной миссией – присматривать за домом, и мчимся с дочкой к моей ласточке, что, выделяясь ярко–зеленым цветом, стоит на парковке.
На ходу щелкаю брелоком. Янка добегает первая, открывает дверь и запрыгивает на заднее сиденье. Закидываю туда же ее рюкзак, сажусь за руль, завожу автомобиль. Дочка сзади кряхтит, умещая жопку в автокресло.
– Пристегнулась?
– Ага.
В подтверждение слышу щелчок – пристегнулась.
– А ты?
– И я.
Тоже перекидываю через себя ремень безопасности. Тут попробуй не пристегнись – автомат будет верещать всю дорогу противным пиликанием, да и безопасность превыше всего. Сама же учу этому дочку.
Блокирую двери. Оглядываюсь назад убедиться, что ничего не забыли. Подмигиваю Янке, прижимающей к себе рюкзачок, словно у нее там сокровище - бриллиантовое ожерелье, например.
– Едем?
– Едем!
Трогаемся. Времени впритык.
Включаю радио. Из колонок неразборчивый треп утреннего шоу сменяется рэпом. Пальцы танцуют на руле. Яна смотрит в окно и в такт музыке кивает головой.
Прокручиваю в голове утренний разговор. Поглядываю на свое чадо в зеркало заднего вида – беспечный ребенок. Озадачила мать невыполнимой миссией, а теперь пританцовывает сзади.
На душе моей скребут кошки. Я была уверена, что тема с папой нас с Яной не коснется. Нам хорошо вдвоем, плюс кот есть, бабушка, на работе у меня Янка любимица. Дома у дочки отдельная комната на зависть любой принцессе, а игрушек…
И вниманием дочка не обделена, я всегда стараюсь проводить с ней все свое свободное время. Мужчину, каким бы он ни был распрекрасным, просто некуда в нашу идиллию пристроить. И Игоря, бывшего мужа и биологического отца моей малышки, в нашей семье не вижу. Хватило его одного, чтобы насытиться от души отношениями с мужским полом.
– Мама, мама, смотри! – кричит сзади дочь, едва мы выезжаем на проспект. Показывает пальчиком в окно справа.
– Яна, не кричи под руку, – умоляю кнопку, нервно поглядывая в боковое зеркало.
– Там тот самый дядя!
– Яна! – кидаю раздражено, пропуская мимо ушей смысл слов. – Пожалуйста!
Дочь обижено затихает. Не до ее обид сейчас. Вот уже несколько минут за мной "хвост". Сзади пристроился черный мерс с тонированными стеклами и внаглую прижимается. Наклейка "Ребенок в машине" и восклицательный знак в желтом треугольнике на заднем стекле моей малютки его очевидно совсем не смущают. А я быстрее ехать при всем своем желании не могу. Поток с утра плотный, со всех сторон ни одного просвета. Ни обогнать, ни пропустить.
– Ну перепрыгни уже, – ругаюсь в сердцах. Я ведь тоже опаздываю!
Быстро набираю сообщение воспиталке, что Яна задерживается. Такими темпами мы не только на завтрак в детсад не успеем, но и я на работу опоздаю.
Мерс позади мечется то вправо, то влево, мигает поворотниками. Куда ж ты так торопишься, дорогой? Или дорогая? Нет, мне кажется там за рулем мужчина. Женщины в дороге лишний раз не нарываются на неприятности.
– А летать не умеешь? – язвлю отражению "хвоста". – А зря. Учись.
После второго светофора мерс уходит направо и перестает раздражать мои нервы. Совпадение или нет, но дорога становится свободнее, и мы без проблем добираемся до сада.
– Ян, ты что–то говорила? – припарковавшись, оборачиваюсь на дочь. – Прости, но водителя в дороге отвлекать нельзя, – напоминаю строго.
Особенно когда всякие парнокопытные ПДД не соблюдают.
– Я хотела показать тебе того дяденьку, – обижено.
– Какого?
– Того, которого я в папы хочу. Из журнала.
– Где ты его видела? – недоумеваю.
– На картинке у дороги. Большой такой картинки. Больше, чем у тебя на работе.
Рекламный щит? Этого еще не хватало. Журнал я планировала спрятать, чтобы дочь о нем забыла, а вот с баннером будет сложнее.
– Завтра покажешь, ладно? Пораньше выедем, чтобы в пробку не попасть как сегодня, и посмотрим. Окей?
Узнаю, где висит наш красавчик, и буду ездить в сад другой дорогой. С глаз долой из сердца вон, а навязчивую мысль о папе из головы доченьки надо как-то выветрить.
– Окей, – согласно кивает малышка, не подозревая что задумала ее мать.
Отстегивает ремень. Настроение моей кнопки заметно улучшается.
– Опаздываем! – тороплю девочку.
– О–ёй. Людмила Николаевна ругаться будет! – Яна накидывает рюкзачок на спину, кряхтит. Помогаю ей и беру за ручку. – Бежим скорее, пока наши олухи весь завтрак не съели!
Деловая такая, как будто это я ее задерживаю.
– Что за олухи?
– Дети нашей группы. Это Людмила Николаевна вчера Марии Яковлевне так сказала, а я услышала.
Нормально так отзывается воспитательница о подопечных в их присутствии.
Детей на площадке уже нет, время завтрака. Торопимся в группу. С порога в нос бьет запах молочной каши и какао.
– Мы здесь! – машу воспитательнице, что вместе с нянечкой раскладывает кашу по тарелкам.
Она укоризненно качает головой. Ребятишки–муравьишки, переговариваясь, сидят за столами, ждут завтрака.
