его поддержку. И сейчас он взял ее руку в свою, придавая уверенности.
Мухаммед Шараф аль-Дин шел на вручение дипломов. Длинный коридор был пуст, и это позволило Мухаммеду наброситься на своего помощника Фрэнка:
– Где он? Где мой сын?
Фрэнк поежился:
– Где-то в небе над Россией.
Мухаммед резко остановился и поднял ладони вверх:
– Аллах проклял меня, дав пять дочерей и одного сына, который делает все, но только не то, что должен.
Он шепотом прочитал молитву на арабском. Фрэнк к такому уже привык. Мухаммед опустил руки и вновь взглянул на своего помощника:
– Что мне сделать, чтобы он больше не летал, Фрэнк? Я старею, Саид нужен мне здесь, на земле. Его обязанность – продолжить семейное дело, я столько лет посвятил авиакомпании, создавая ее этими самыми, – он потряс ладонями перед своим лицом, – руками. Сколько трудностей пришлось пережить, а сколько еще впереди! Я создавал бренд, складывая камень за камнем. Иногда они падали, но я поднимал их… Аллах, я складывал камни по новой. – Мухаммед вздохнул, схватившись за сердце. – Если он не в рейсах, то на скачках. Если не на скачках, то рассекает по улицам Дубая на машине. Когда Аллах даст ему мудрость и остановит это безумие?
– Экстрим – бич всех молодых. Саид молод и горяч, дайте ему время.
– Тридцати лет ему было мало? Сколько должно пройти еще? Я умру раньше, чем он решится занять мое место.
Мухаммед громко вздохнул, забирая из рук своего помощника дипломы. Те самые, которые должен был вручать его сын. Но сыну не до того, скорее всего, он напрочь забыл о выпуске пилотов.
Он откинул край гутры и вошел в зал, встреченный молчанием студентов. Еще студентов… Сейчас им предстоит последнее перевоплощение.
– Ас-саляму алейкум, – поприветствовал он будущих пилотов.
И эта арабская речь положила начало новой жизни. В небе. В должности второго пилота. Вирджиния задержала дыхание, боясь пропустить даже малейшее движение Мухаммеда. Он вызывал поочередно, поздравляя и вручая диплом со значком в виде крыльев.
Она провела рукой по золоту шеврона на рукаве формы, специально пошитой для нее. Для первой женщины-пилота. Форма отличалась тем, что подчеркивала ее тонкую талию. И вместо галстука на шее был завязан красный платок – все тот же символ «Arabia Airlines». И обязательно фуражка, которую сейчас она держала в руках. Позже она выйдет на улицу, подкинет ее в воздух и закричит от радости.
– Вирджиния Фернандес, – голос Мухаммеда стал мягче, – прошу, мисс пилотесса.
Она слышала, как захлопали присутствующие. Ее сердце стучало так же сильно. Гордо держа голову, девушка встала и направилась к сцене.
Мухаммед всегда относился к ней с добротой, и дело было не в ее отце. На нее возлагалось много надежд. Эксперимент, который мог дать старт дальнейшему обучению женщин.
– Когда-нибудь, Вирджиния, я создам чисто женский экипаж, – улыбнулся Мухаммед. – В Дубае есть женское такси, женские вагоны метро, но нет самолета для женщин. Я надеюсь, в будущем ты возглавишь его.
Хорошая перспектива для работы в этой компании.
Он протянул ей диплом, и она с легкостью взяла его. Ее руки не дрожали. Они никогда не дрожали. Она была копией своего отца.
А вот рука Мухаммеда дрогнула, когда ему нужно было приколоть значок в виде крыльев с гравировкой «Второй пилот. Вирджиния Фернандес» ей на грудь.
– Аллах, – произнес он, смущаясь. Он не подумал о том, что каждый год прикалывал такие значки своим студентам… мужчинам.
Вирджиния улыбнулась и протянула ему диплом обратно – как поднос для значка. Она родилась здесь и слишком хорошо знала их правила:
– Я сама приколю его.
Мухаммед положил значок на твердый диплом. Ее значок, ее гордость. Папина гордость! Пять лет пролетели очень быстро. Все это время она практически не жила на земле. А теперь рискует и вовсе забыть, что это такое – земля.
Она обвела взглядом зал, встречаясь глазами с отцом. Даниэль Фернандес Торрес не мог пропустить такой важный день. Он всегда был с ней. Скоро он обнимет ее, крепко прижмет к себе, как самое ценное, что есть в его жизни. Жаль, что мамы и Кристиана сегодня нет здесь, но он обнимет ее за всех.
Пока Вирджиния спускалась со сцены и стихали овации, Мухаммед коротко махнул рукой, подзывая к себе Фрэнка, и тот засеменил по сцене к боссу:
– Я слушаю.
– Фрэнк, – шепотом произнес Мухаммед, – Аллах привел эту девушку к нам не просто так.
Помощник выдохнул и наклонился к боссу. Он привык к религиозности начальника настолько, что уже не замечал имя Аллаха в разговоре с ним.
– Мне пришла в голову прекрасная идея, как избавиться от моего сына в кабине пилотов, навсегда прекратить его полеты и спустить на землю.
Фрэнк удивленно поднял седые брови, не имея представления о ходе мыслей Мухаммеда, и молча ждал продол- жения.
– Сделай так, чтобы все рейсы Вирджинии Фернандес ставили вместе с Саидом до тех пор, пока он не покинет са- молет.
– Бог мой, – прошептал Фрэнк, покосившись на девушку в форме. Она уже заняла место в зале. – Мусульманин в одном помещении с женщиной? Саид придет в ярость.
– Вот и хорошо, – кивнул Мухаммед, – придет в ярость, покинет самолет и займется делами на земле.
– Даниэль Фернандес вам этого не простит…
– Девушке ничего не угрожает, она в полной безопасности. Может быть, ей придется потерпеть несносный характер моего сына, но, я думаю, это ненадолго. Саид не останется в одной кабине с ней. Это харам. Аллах все видит. – Последние слова Мухаммед произнес с улыбкой.
– А если она первая не выдержит? Вы недооцениваете характер вашего сына.
– Она дочь Даниэля Фернандеса, она выдержит даже больше, чем характер моего сына.
Фрэнк кивнул. Идея казалась безумной, но попробовать стоило. Он уже мысленно отдал приказ в Центр планирования полетов, и в его мыслях Саид Шараф аль-Дин был зол как сам дьявол. Так и будет. Пара полетов в одной кабине с девушкой, и крик Саида услышат все сотрудники аэропорта. Он мысленно посочувствовал Вирджинии. Она первая примет на
