улыбается.
— У меня для вас, Дмитрий Владимирович, письмо от Михаила Павловича, — протягивает ему простой белоснежный конверт, тот не спешит его брать, смотрит слегка нахмурив брови — единственный проблеск недовольства, проявившейся на лице, — Михаил Павлович предусматривал ваш отказ. Вам стоит это прочитать.
Всё же берёт и отходи к панорамному окну. Спиной ко всем присутствующим распечатывает письмо и читает.
Я не понимаю, что происходит.
— А мне письмо? — как-то потеряно спрашиваю.
Марина Алексеевна только сочувственно качает головой. Как так? Мой любящий, всегда заботливый отец не написал мне ни строчки. А этому целое письмо. Вон уже минуту читает! Или мне так кажется! Злость смешалась с обидой. В глазах появились слёзы, которые я дёргано стёрла.
Он наконец-то повернулся ко мне и, слегка прищурив глаза, спокойно сказал:
— В ближайшие три года нам придётся научиться сосуществовать, детка, — лишь на интуитивном уровне в его голосе можно было услышать раздражение и внутри у меня всё оборвалось.
Дима
Вот уже почти месяц внутри всё кипит от негодования. Долб**ый манипулятор. В тот не самый лучший день я, только выйдя от адвоката, спустил злополучное письмо в унитаз. Перечитывать его я вряд ли захочу.
Не погнушался ничем ради моего согласия. Начал из далека — какой я охренит*льный человек, родственник, брат. Только мне он доверяет, больше никому. И я, такой замечательный, не смогу же бросить бедную сиротку на растерзание его типа друзьям, которые не побрезгуют в первый же год, или даже месяц, пустить её, несчастную, по миру побираться?! Нужно Евгению всему научить, чтобы и она сама всё не спустила по глупости молодого возраста.
Вспомнил, как финансово помог мне открыть адвокатскую контору. Вот только запамятовал, что его вложение мне не понадобились и я буквально сразу ему всё вернул. Но в письме свою помощь описал красиво. Зачитаешься!
Дальше больше: вспомнил, как в детстве его отец спас моего от верной смерти, рискуя собой вытащив из ледяной воды, когда тот провалился под лёд. Читай между строк — спас значит меня ещё до зачатия и на мне теперь висит не отданный кровный долг. Во как закрутил!
Решающим аргументом, и единственным стоящим, стало напоминание о том, что девушка ему не родная и его реальные враги пронюхав об этом действительно могли использовать данный нюанс против несмышлёной девчонки. Деньги то на кону стояли большие.
Напоследок просил исполнить его последнюю волю — его дочь никогда не должна об этом узнать.
Дело в том, что Михаил не мог иметь детей. А его жена Джессика могла. Было сделано ЭКО. Донор спермы неизвестен. Так что дядя я лишь по документам. Но бросить её на растерзание друзей, врагов и прочей нечисти мира бизнеса уже не мог.
Вот и мотаюсь между двумя странами уже месяц, решая насущные проблемы. Евгению за это время видел от силы раза три. У неё сейчас летние каникулы. Приставил к ней нескольких охранников к уже имеющемуся водителю, которых выбрал сам в проверенном охранном агентстве. Каждый вечер передо мной отчитывались о её передвижениях и поведении. Вымотанный за день я слушал в пол уха. Но когда мне сообщили, что «племянница» попыталась сбежать от охраны, а когда её поймали, она чисто народным, от всей души, с выражениями обматерила двух здоровых мужиков, пришлось обратно садится в самолёт и решать самую главную проблем, которую я успешно пока игнорировал. Ну, не знаю я как с ней общаться. Потому и откладывал постоянно разговор. Благо, у Михаила был частный самолёт. Даже бизнес-классом столько перелётов для меня перебор. Ещё неделя такого графика и я буду засыпать на ходу.
Прилетел я далеко за полночь. Надежда сразу же завалится спать разбилась об грохот музыки, которую было слышно ещё за четыре дома от нужного. Устало вздохнул и потёр затылок. Бл**ь, куда смотрит охрана?
Этот вопрос я сразу же озвучил, как только заметил первого молодца возле входной двери. Даже злиться сил не было.
— Так ведь никаких указаний по такому поводу вы не давали, — пожал тот плечами.
— И часто так? — посмотрел я на дом, — Почему мне не доложили?
— Нет. До такой поры в первый раз, — уже уверенней ответил охранник, — Кирилл звонил, у вас связи не было.
Кивнув, я направился к заднему двору дома. У бассейна, как и ожидалось, представилась картина маслом. Четверо парней, которым явно уже далеко за двадцать и три «дамы», включая мою «зубную боль». Девушки в откровенных купальниках, пацаны в обтягивающих труселях. Вот теперь меня пробрало! Найдя источник громких, типа музыкальных, звуков я, не замечено для всех, оборвал их. Сразу всё внимание компании обратилось на меня.
— На выход! — с ледяной интонацией в голосе, которая пробивает даже самых стойких судей, спокойно «попросил» я у них, — Пять минут.
Проигнорировать мою «просьбу» никто не решился. Удовлетворённо отметив, как все начали, хаотично суетясь, собираться, я вернулся в дом провести воспитательную беседу с охраной. А точнее дать более точные указания о правилах поведения, если уж им нужно всё конкретизировать. Меня вроде как поняли. Посмотрим!
Вернувшись, я увидел одну Женю в том же положение, в котором и оставил. В шезлонге в купальнике и с каким-то коктейлем в руках. Девушка во все глаза с интересом разглядывала меня. Негодование за прерванное веселье не наблюдалось. Присел на находившийся рядом пляжный лежак.
— Поговорим? — начал примирительно.
— Что серьезно? — сделала наигранно удивлённое лицо, — Я думала ты только через три года удостоишь меня своим визитом, чтобы помахать рукой на прощание.
— Нет, детка. Я могу говорить с тобой прямо? — стараюсь, чтобы голос звучал как можно мягче.
Вообще не воспринимаю её взрослой. В мозгах кажется навсегда отпечаталось Михаила — «моя маленькая девочка».
Девушка недоверчиво разводит руками. Принимаю за знак согласия.
— Я ничего не имею против твоих посиделок с друзьями. Но, ты время видела?
— Засиделись, — небрежно пожимает она плечами.
Я продолжаю сверлить её взглядом. Хватило меньше минуты:
— Хорошо! Я тебя поняла.
Удовлетворенно киваю. Следующие:
— Я не могу полностью переехать в штаты. В Москве у меня своё дело и обязательства перед людьми, которые доверились мне. А здесь ты и дело жизни твоего деда, а потом отца. Согласившись на опекунство, я взял на себя ответственность за тебя и за сохранность твоего наследства. Мне придётся жить
