на две страны. Но! Ты в любое время можешь мне позвонить — я приеду, если нужно, или прилечу, - мой голос твердеет, — А также с тобой всегда будут верные мне люди, от которых не нужно больше пытаться убежать, ради твоей же безопасности. Ты же уже не маленькая и должна понимать, что охрана приставлена к тебе не для красоты.
По мере моей речи негатив в зелёных глазах исчезает. Послушание и доверия в них ещё нет, но мы ведь только начали!
— Давай расставим все точки над «и»! — переварив сказанное мною, с хитрой улыбкой выдает она.
— Давай!
— «Дядя Дима» как-то странно к тебе обращаться. Так что остается просто Дима. Ок?
Наглость Евгении мне внушала симпатию. Не зная, чего от меня ожидать, она всё равно не пасовала.
— Ок. Только Женя, если ты не будешь меня слушаться, мы с тобой не подружимся.
— Ок! Поняла, — сразу соглашается, — Может правила установим?
— Попробуй!
— Я не вмешиваюсь в твою жизнь, а ты в мою, — видно, что запускает пробный вариант.
— Вмешиваешься?! — смеюсь, — Детка, ты еще не поняла, что пока я здесь главный.
— Ок, скажу по-другому — не теряется рыжеволосая чертовка, — Я неправильно выразилась — я не буду мешать тебе жить своим глупым поведением! А ты оставляешь мне мою жизнь, к которой я привыкла.
— Хорошо, я принимаю твое условие. Но, некоторые изменения всё же будут.
— Например?
— Тебе придётся постепенно осваиваться, с моей помощью, в компании отца.
— Да, без проблем, — легко соглашается, поскольку интересует её совсем другое, — Надеюсь, мои финансовые возможности не урезаются?
— И не увеличивается. Все крупные покупки только через меня. И никаких, повторюсь, побегов от охраны. Или мы поссоримся! А тебе это не понравится! Поверь на слово!
— Договорились! Но если еще раз назовешь меня, как своих шалав — детка, мы с тобой однозначно поссоримся. И тебе это однозначно не понравится! — она ехидно мне улыбается, — И заметь, я не грублю!
— Хорошо, Женя! — легко мне точно с ней не будет, потому на всякий случай добавляю, — Не делай того, что не понравилось бы твоему отцу.
Дима не обманул. Моя жизнь практически не изменилась. Разве что постоянные поездки в офис отца напрягали. Вся эта канитель мне не нравилась. Не моё это! Все мои попытки объяснить нежелание пересекались одним словом «надо». Железнобетонность не пробиваемая. Кажется, даже начала понимать поступок отца. Жесткость двоих братьев бесила. Особенно бесил живой неуловимый экземпляр. За прошедший год видела его раз… короче, очень редко. Даже когда он ночевал, именно ночевал, днём в доме его никогда не было, изредка встречались за завтраком. Наше общение сводилось к: «У тебя всё нормально?», «Как дела в университете?», «Как себя чувствуешь?». Вопросы не менялись, менялась лишь их периодичность. При редких встречах Дима всегда смотрел как будто сквозь меня, чтобы не возникало сомнений, что я лишь его нежелательная обязанность. И как женщину он меня вообще не воспринимал.
Как-то не выдержала и начала искать его в соц.сетях. Глухо! Зато в поисковике информации о моём дяди было много. Моё первоначальное убеждение, что согласился нянчиться со мной из-за денег потерпело громкое фиаско. Фото ещё до нашего знакомства кичились успешностью и достатком. Элитные шмотки. Мерседес Майбах, в который садится. Шикарный дом, на террасе которого пьет кофе. И шикарные девочки рядом на мероприятиях и всегда разные. На всех фотках он не смотрит в объектив, не позирует. Видно, что фотографировали его из далека и без согласия. Когда я перестала пялится на его красивый фэйс и не только, начала читать текст. Ого! Во всей этой белиберде я не Эйнштейн, но даже мне понятно, что, успешный это мало сказано. Единственное, что поняла — ни одного проигранного дела и самый молодой. Вопрос — зачем ему сдалась я? Вся эта нервотрёпка? Ведь изначально хотел отказаться. Теперь я его очень хорошо понимаю. Что было в том письме такого, что передумал? А такого человека заставить изменить мнение нужно постараться. Тема письма стала моей маниакальной одержимостью, как и человек прочитавший его.
Приближался мой девятнадцатый день рождения. Я от него особо ничего не ожидала, поскольку знала занятость Димы. Как-то так получилось, что при таком количестве друзей, знакомых, да и ещё туевой тучи людей, которые только и ждут меня поздравить, я хочу поздравления только от одного человека. Я даже не заметила, каким нужным он стал для меня. При столь редких встречах и скупому общению с его стороны, я не заметила, как влюбилась. Могу себя оправдать — с характером, красивый, успешный. Одно, но! Он мой родственник. Вскоре и эта грань перестала для меня иметь значение. Двоюродной это ведь не родной? Я смотрела фильм «Анжелика», в те времена даже за двоюродных братьев было нормально выйти замуж. А здесь двоюродный дядя. Вторая вода на киселе (всю эту русскую атрибутику знаю благодаря отцу — «чтобы Америка меня не нагнула» — его слова). Потому и русский язык без акцента, обслуга только из родины. Всё моё окружение, помимо университета, из России. И маты оттуда же. Прислужники Димы меня только в туалет не сопровождают. Нравится думать, что он так заботится обо мне по своему желанию. Хотя понимаю, что ради изложенных в письме слов покойного отца. Что там было то?
Дима
Как обычно прилетел ночью. Совершенно вылетело из головы, что завтра в девять утра собрание акционеров, о котором ещё два дня назад сообщила мне Хлоя, помощница покойного Михаила, а теперь моя. Очень исполнительная девушка, которая здорово облегчает мне жизнь. Ещё в самолете решил взять с собой Женю. Конечно, для неё это будет сюрпризом, причём неприятным, но ничего, пускай посидит послушает для начала. Нравится ей или не нравится, а заниматься этим придётся. В крайнем случае хотя бы поверхностно понимать, что происходит. Девчонка умная, по крайней мере по отметкам Калифорнийского университета, если бы постаралась далеко пошла бы.
Подъезжая к дому, я совсем не чувствую усталости. Втянулся уже. Хватает около четырёх часов на сон. Сейчас приму душ и ещё раз пересмотрю дело Агарова, что-то там мне не нравится. Чувствую! А чуйке своей я привык доверять.
В холле за телевизором, жуя чипсы, сидит охранник Костя. При моем появлении
