— Бабушка нам мешать не будет. Тем более она плохо слышит, — Серёжа подмигивает мне и похабно улыбается.
— Я подумаю, — обнимаю его за шею и первой целую.
Не о таком я мечтала, конечно, но чужая бабушка хотя бы мозги не будет клевать, в отличие от папы. Он в последнее время жутко нервный стал, раздражается по пустякам, собирается чуть ли не силой везти меня в столицу, чтобы я подала оригиналы документов в национальный университет. Я уже всерьёз подумываю о том, чтобы сжечь свой школьный аттестат. Без него меня точно ни в один вуз страны не примут. Вот и замечательно.
Улыбаюсь Серёже и смотрю, как его машина скрывается за поворотом. Вздохнув, достаю ключи из кармана джинсов, захожу в дом. Тут же из кухни выходит отец. Он злой: брови сведены к переносице, челюсти плотно сжаты. Мурашки ползут по спине. Таким суровым я видела его всего один раз, да и то в детстве.
— Привет, — неуверенно улыбаюсь. Мой голос дрожит. Какими бы отвратительными не были наши отношения, но он всё же мой отец. А я вечно его расстраиваю.
— Ты на часы смотрела? — рявкает он. — Мы договаривались, что к шести ты должна быть дома.
— Я никому ничего не должна! Мне уже восемнадцать, папа. Когда ты поймёшь, что я давно уже взрослая и могу распоряжаться своей жизнью так, как пожелаю?
Он прикрывает глаза. Тяжело вздыхает.
— Идём за мной, — говорит.
Я удивлённо смотрю ему в спину. Какая разница, где ссориться? Раньше папа кричал на меня в коридоре, а сегодня зазывает к себе в кабинет. Ничего не понимаю.
— Садись, — указывает он на кресло.
Пожимаю плечами, но делаю так, как велено. Отец любит холод, поэтому в кабинете вовсю гудит кондиционер. Обнимаю себя, чтобы немного согреться. Дурное предчувствие сковывает движения, я даже пульт найти не могу, чтобы выключить дурацкую технику.
Папа открывает мини-бар, достаёт оттуда бутылку коньяка и наливает в стакан немного алкоголя. Я облизываю пересохшие губы. Отец давно не пил спиртное.
— Ты наверняка слышала про Рустама Асманова, — начинает он.
— Да.
Он был почётным гостем на выпускном нашего класса, даже речь какую-то произносил, но я ничего не запомнила, потому что мысленно прощалась со школой и вытирала непрошеные слёзы. Об Асманове распускают дурные слухи. Говорят, он открыл несколько подпольных казино в нашем городе, а также гостиницу, в которой на самом деле оказывают услуги сексуального характера. Я этот бордель десятой дорогой обхожу, боюсь случайно увидеть что-то незаконное.
— Я проиграл ему крупную сумму. Очень крупную, — папа залпом выпивает коньяк, наливает себе ещё. — Глупость несусветная… я не должен был связываться с этим человеком… Но прошлое не изменить.
— Пап, к чему ты ведёшь? Ты потерял все свои сбережения?
Отец владеет двумя небольшими продуктовыми магазинами, бизнес приносит ему хороший ежемесячный доход. В скором времени папа собирался открывать третью точку, возле школы, в которой я училась. Боже, что теперь будет?
— Да, но это не страшно. Аркадий мне помог, выслал нужную сумму.
Аркадий — это папин лучший друг, который живёт в столице. Я его помню: высокий красивый мужчина с седыми волосами, добрый и улыбчивый. Как хорошо, что у папы есть такие друзья. Мы спасены. Я расслабляюсь немного, тянусь за пультом и выключаю кондиционер. Отец снова наливает себе коньяк, пьёт, его лицо краснеет. Это ещё не всё?
— Пап, ты что-то недоговариваешь, — напрягаюсь я. — Долг закрыт, так ведь? Почему ты молчишь?
Тишина давит на нервы. Отец поднимает на меня полный боли взгляд и произносит осипшим голосом:
— Асманову недостаточно моих денег. Он хочет тебя.
— В каком смысле?
Мне кажется, что это дурной сон. Рустаму лет сорок пять, если не больше.
— Прости, солнышко. Я должен защитить тебя любой ценой, — стакан с остатками коньяка падает на пол, но не разбивается.
— За что ты просишь прощения?
— Через неделю ты выходишь замуж. За сына Аркадия. Я уже обо всём договорился.
2
— Замуж? — переспрашиваю я. Папе что, коньяк в голову ударил? Какой брак, мне только-только восемнадцать исполнилось, к тому же я люблю Серёжу!
— Да, милая, только так я буду уверен, что Рустам Асманов тебе не навредит.
Я плохо соображаю, мысли сталкиваются друг с другом и разбегаются в разные стороны. Отец бредит, иначе я не знаю, чем объяснить его поведение. Он не может выдать меня замуж за сына своего друга! Это абсурдно, нелепо, глупо, совершенно немыслимо!
— С чего ты взял, что я понравилась этому Рустаму? Он же старый, пап! — всплескиваю руками.
— Он прямо об этом сказал, — тихо говорит отец. В его взгляде плещется сочувствие вперемешку с тревогой. — Это страшный человек, милая. Он играет чужими жизнями, калечит невинных девушек, делает из них проституток, которые потом за копейки продают своё тело в гостинице на Победе. Ты ведь и сама об этом слышала, да?
Мотаю головой. Не хочу в это верить! Дикость какая-то. Нелепица.
— Но это же сплетни. Если девушки туда идут, значит, сами этого хотят… — бормочу я. Надо взять себя в руки и отстоять свою точку зрения! — В любом случае я не собираюсь выходить замуж за незнакомого человека. Разве нет других вариантов?
— Нет, Лия.
— Но почему? — я хватаюсь за голову. В висках шумит, протест и отчаяние разрывают грудную клетку. Не могу, не буду, ни за что на свете не сделаю так, как хочет папа! Он ошибается, он сошёл с ума.
— Тебе нужна защита, и только Аркадий может её дать. Он первый заместитель мэра, с ним Асманов связываться не станет — кишка тонка. Рустам царь и бог только в нашем прогнившем насквозь городке.
— А если я поступлю в университет, как ты и хотел?
— Рискованно. Люди Асманова быстро тебя найдут и привезут к своему хозяину, — отец презрительно кривится, поднимает с пола стакан и наливает туда ещё немного коньяка.
Моё терпение подходит к концу. Иду к
