растерянность и напряженность. Зачем он меня вызвал? Я только утром был у него, принимал благодарность за хорошо проделанную работу по предыдущему делу. Как раз накануне сдал все документы и отработал, благодаря чему в нашем городе на одного плохого парня стало меньше. Сомневаюсь, что Гринёв решил снова меня похвалить. – С Лубянки звонили.
Я нахмурился и продолжил молча слушать, все еще не до конца понимая, к чему он все это говорит.
– Мы поговорили о том, чтобы представить тебя к награде. Как один из лучших сотрудников управления, ты засветился даже перед ними. Хотели перетянуть тебя к себе, но я не дал, – признался честно, и прошел к столу, занимая место напротив меня. – Сказал, что через два месяца у тебя кончается контракт, и ты не собираешься его продлять.
Я кивнул. Об этом мы уже раз сто разговаривали, и от уговоров переходили к угрозам, хорошо завуалированным, но явным. Гринёв не одобрял мое желание уйти из органов. По его мнению, все сотрудники должны работать там пока не свалятся в гроб. Он на своем примере показывал, что возраст – не причина ухода из органов службы безопасности, продолжая служить в свои шестьдесят пять.
– Вы для этого меня вызвали? – аккуратно начал, но шеф строго на меня глянул, и я предусмотрительно закрыл рот.
– Тебе тридцать три. Вся жизнь впереди. Ты ведь можешь служить и служить, Лев. Хочешь новую должность? Звание? Оклад повыше?
Снова. Снова блядь. Настроение испортилось вконец.
– При всем уважении, Виктор Иванович… Я все решил. На пенсию я себе заработал, хочется уйти на хорошей ноте.
– У тебя на счету тридцать раскрытых дел. Ни у кого из сотрудников нет таких достижений. Кем ты предлагаешь мне себя заменить?
– Карпов неплохо справляется.
– Карпов женат и с тремя детьми. А ты холост.
– Разведен, – поправил красноречиво, и Гринёв свел брови у преносицы. Да, он прекрасно знал, что причиной нашего с бывшей развода стала служба.
Ты проводишь все время на работе – вот и женись на ней.
С этой формулировкой жена и ушла от меня, хлопнув всеми дверями в нашей прежней квартире.
Не хотел ее винить, но и держать не стал. Она права. Пять лет неудачного брака так ничему нас и не научили. Я полюбил свою работу, а она своего водителя, который утешал ее вечерами, пока меня не было дома. Вот в тот день я и принял решение доработать до конца контракта и уйти.
Иначе жизнь просто пройдет мимо, а после меня останется разве что грамота на стене и фотка «образцовый идиот, который положил свою жизнь на алтарь службы». А потом и ее снимут и заменят фоткой нового смертника. Такого же дурака как я.
– Как бы там ни было, мы снова поднимем вопрос твоего ухода через месяц.
Именно тогда я собирался писать заявление на не отгулянный отпуск. Три года в нем не был.
– Мое решение будет прежним.
– А вот это мы еще посмотрим, – начальник пододвинул мне папку, которая лежала на его столе, и красноречиво кивнул на документы. – Последнее дело. Закроешь его и уйдешь на покой генералом. Приказ сверху.
Я вскинул брови, и едва не присвистнул. Полковника мне дали досрочно за успехи на все той же службе. И сейчас дразнили генералом? Слишком жирный кусок мяса для тупого вояки, как я. И Гринёв тоже это понимал и пояснил.
– Дело непростое. Надо одного человечка посадить. Сроки жмут.
Открываю папку и брови ползут вверх.
– Жданов? Зам губера наш?
Все внутри холодеет, и сердце заходится в ударах.
– У него должна быть нихреновая такая крыша, товарищ генерал-майор. Там скорее меня прикроют, чем его.
– Об этом я позабочусь. Ты работай. Работай. На него поступил заказ сверху. Кого-то там он не устроил. И нам надо по-тихому вывести его из игры. Люди сверху будут содействовать и разумеется курировать это дело. Ты можешь обращаться к ним через меня по любым вопросам. На уши посадить нужных людей, – прослушка наше всё, – где надо камеры поднять. Все средства, Лев. Ты считай получаешь доступ первого уровня секретности. С соответствующим окладом.
Вздохнул, закрыл папку и взял ее в руки. Ладони повлажнели. При всех связях и размахе, который Гринёв обещал, раскрутить подобное дело будет легче, чем обычно, но тут совсем другие ставки. У Жданова наверняка все тылы прикрыты. К нему так просто не подступишься.
– При самом лучшем раскладе, мне не справиться с этим делом за месяц.
Гринёв это тоже понимал, и красноречиво улыбнулся.
– Генералов в тридцать три мало кто получает.
Мало кто. Вообще никто вернее сказать.
– Работай, Лев. Это приказ.
Больше мне ответить было нечего.
– Есть, – кивнул и встал, чувствуя, как папка с документами оттягивает руки. Тяжесть бремени легла на плечи, и давила, пока я покидал кабинет начальника управления.
В горле неприятно горчило, и нехорошее предчувствие все сильнее давило в груди. Что-то подсказывало, это дело не такое простое каким могло бы показаться на первый взгляд.
И я определенно вляпался в это дерьмо по самые уши. Точнее меня заставили вляпаться, предоставив выбор без выбора.
Вернулся в пустой кабинет и осознав, что время не ждет, снова включил компьютер. Нажал кнопку на чайнике, и закрывшись, шлепнул увесистую папку на стол, усаживаясь в кресло. Задумчиво уставился на черный пластик.
Жданов. Зам нашего губернатора. Известная личность, которую так просто не попросят оставить свой пост.
И меня попросили впрячься, чтобы пододвинуть его силой.
«Люблю» блядь свою работу.
Открыл папку и уткнулся в документы, теряя счет времени.
Проторчал в кабинете до трех ночи. Изучил всё, что имелось, и-таки вернулся домой.
Ключ щелкнул в замке, и я толкнул дверь пустой квартиры, и замер, когда вместо сухого коврика встал в огромную лужу.
Долбанул по выключателю и в цвет выругался. Меня нахер залили соседи сверху.
Прекрасный вечер пятницы!
Глава 2
Первым желанием было убить первого, кто откроет мне дверь той квартиры. Знал Палыча, соседа сверху, но тот постоянно сдавал хату, и кто в ней живет сейчас, я понятия не имел.
Но разобраться надо было в срочном порядке, несмотря на то что уже пятый час утра.
Окинул внимательным взглядом свою квартиру. Вода стоит в коридоре и кухне. Наверняка и ванная залита. Оставалось надеяться, что спальни
