в сторону, но клоун продолжает наводить на меня дуло.
— Кто вы..?? — выдавливаю с плачем.
— Заткнись, сказал, — и холодный металл снова касается моего лица.
Я зажмуриваю глаза и принимаюсь рыдать навзрыд, дрожа от страха. Вой сирены вдруг замолкает. «Меня не спасут?», проносится в голове.
— Вроде оторвались, — говорит один из клоунов.
— Не факт, — отвечает тот, что держит меня на мушке.
Водитель не сбавляет скорости. Мы мчим неизвестно, куда.
Почему нет полиции?
Меня убьют?
Я забиваюсь в угол, накрываю лицо ладонями и принимаюсь скулить.
— Да заткнись ты, — дуло тычется мне в пальцы.
А я наоборот начинаю скулить еще громче. Не знаю, сколько это длится. Я потеряла счет времени. Лишь одно в голове: «Меня убьют, меня убьют».
Машина останавливается. Клоун грубо хватает меня за ворот пальто и тащит из салона. Словно тряпичная кукла, я следую, ощущая затылком металлическое дуло.
Это какой-то заброшенный ангар. Меня заводят, с шумом опускают металлическую дверь и, не сводя с меня пистолета, приказывают сесть на стул.
— Пожалуйста-пожалуйста, отпустите меня… — заикаюсь, плача. — Я просто шла мимо…
— Рот закрыла, — дуло касается моих губ. — Ты наша гарантия свободы. Будешь делать, что скажем, поняла?
— У меня маленький сын, пожалуйста… — продолжаю реветь.
Мысль, что я могу больше никогда не увидеть Владика, своего любимого единственного сыночка, вышибает у меня весь воздух из легких. Только сегодня утром я варила Владику кашу, и все было, как обычно, а сейчас я сижу под дулом пистолета, пока мне сзади связывают руки. Покончив с моими кистями, мне завязывают и ноги.
— Че делать будем, если нагрянут сейчас? — спрашивает один из клоунов. Не тот, что держал меня на мушке. Они все трое с одинаковым гримом, я не могу их различить.
— Да я вроде оторвался.
— Ты не забывай, что везде камеры.
— Джокер велел сидеть тут. Нагрянут — у нас есть она, — «мой» клоун машет в меня пистолетом.
— Джокер свою задницу хорошо прикрыл, еще и бабло унес, а мы под прицелом.
Клоуны начинают ругаться между собой. Упоминают какого-то Джокера, деньги, что-то еще… а я сижу связанная и мысленно прощаюсь с жизнью. Перед глазами снова и снова проносятся самые счастливые моменты: рождение сына, его первый день рождения, его первые шаги, его первые «мама» и «папа»…
Вой сирен за ангаром заставляет клоунов замолчать.
— Вы окружены! — раздается в громкоговоритель. — Немедленно сложите оружие и сдайтесь.
— Я тебе говорил, они нагрянут! — психует один из клоунов. — Джокер унес свою задницу, а мы сейчас влипнем!
— Не паникуй, у нас есть она! — в мою сторону снова направляется пистолет, заставляя меня сжаться.
— Твою мать! — психует третий клоун.
— Вы окружены! — снова звучит громкоговоритель. — Немедленно сложите оружие и выйдите из укрытия.
— Че делать будем? — спрашивает один из клоунов.
Они снова ругаются между собой. С улицы звучат предупреждения из громкоговорителя, клоуны бесятся еще сильнее. Какофония звуков выбивает из меня все силы. Веки опускаются, темнота подступает к глазам…
Резкий рывок — и я на ногах. Быстро верчу по сторонам головой, не понимая, что произошло.
— Рыпнешься — и я пущу тебе пулю в башку, — звучит зловещий голос клоуна, а виска касается холодный металл. Я вдруг понимаю, что мне развязали ноги. Видимо, я все-таки отключилась на несколько минут и не почувствовала этого.
Два других клоуна исчезли. Похититель толкает меня вперед, я делаю несколько шагов по направлению к металлической двери, которая в этот момент поднимается вверх.
— Я УБЬЮ ЕЕ! — голосит клоун у меня за спиной, продолжая прижимать к моему виску пистолет.
Металлическая дверь открылась до конца. Напротив входа стоит, наверное, десяток полицейских машин, а всюду люди в черных масках и с автоматами в руках. Наверное, это омон или спецназ, я их не различаю.
— Одно ваше неверное действие, и я пущу ей пулю, — кричит клоун. — У меня будут условия, если вы хотите, чтобы я ее отпустил.
Клоун снова подталкивает меня вперед, теперь на выход из ангара. Я послушно семеню, неотрывно ощущая холод металла на виске. Выйдя из помещения, мы останавливаемся. Десятки автоматов направлены в нашу сторону.
Мне становится еще страшнее. Что если они промахнутся..? Что если они случайно убьют меня, а не его..?
— Немедленно отпустите девушку, — снова раздается голос в громкоговоритель.
— Черта с два! У меня условия: вы разворачиваетесь и убираетесь отсюда, только тогда я ее отпущу. Иначе грохну прямо здесь и сейчас. Мне больше нечего терять! И у нас есть еще заложники, больше десяти человек прямо сейчас сидят на наших мушках.
Я уже не понимаю, что происходит. Лишь неотрывно чувствую прохладу металла у своего виска. Клоун еще что-то говорит, ему отвечают в рупор. Он сильнее прижимает меня к себе и сильнее давит дулом мне в висок.
Я скольжу глазами по десяткам лиц в масках. А затем непроизвольно поднимаю глаза выше. На крыше амбара напротив голова в такой же черной маске и дуло. Но только не автомата, а, кажется, снайперской винтовки.
Я смотрю ровно туда, на снайпера. Его прицел в свою очередь смотрит ровно на меня, а палец опущен на курок. Внутри что-то начинает шевелиться. Нет, уже не животный страх, который я испытываю с той секунды, как меня похитили. Это что-то другое. Я смотрю на снайпера, а сердце начинает бить набатом в ушах.
«Он ушел в армию»
«Забрали снайпером»
«Его убил другой снайпер»…
В памяти всплывают обрывки фраз из прошлого, которые я похоронила глубоко в себе вместе с человеком, которого когда-то сильно любила.
Я продолжаю неотрывно разглядывать снайперскую винтовку на крыше, уже не слушая клоуна и громкоговоритель. И вдруг рука снайпера дергается, захват на моем теле резко ослабевает, прохлада металла отходит от виска. Клоун валится на землю, а под его головой растекается лужица крови.
Меня начинает трясти. Я быстро вскидываю взор обратно к крыше. Снайпер встал на ноги, держит в руках винтовку и неотрывно, пристально смотрит на меня. Впился взглядом и даже не шевелится.
Это он выстрелил в клоуна, вдруг догадываюсь. Это сделал снайпер. И отчего-то внутри поднимается волна паники.
«Почему у меня ощущение, что он мне знаком?», успеваю подумать прежде, чем меня накрывает темнота.
