После, как бы, неудачи с институтом обе девушки пошли работать на комбинат.
Любимый мотоциклист Людки, и, заочно, Таньки, Николай, жил в соседнем с их городком посёлке, на расстоянии всего пятнадцати минут на мотоцикле или часа пешком.
Иногда наступали смутные времена, когда парни обоих поселений вели нешуточную войну и гостю из соседнего населённого пункта легко могли проломить голову в тёмное время суток.
Но сейчас, к счастью, было мирное время, и Николай приезжал к Людке гулять буквально через день.
— Тань, он такой красивый, такой ласковый! А когда целует, у меня мурашки по рукам бегают и в животе дёргается. А вчера, когда ехали, он руку мне на колено положил и стал медленно передвигать всё выше и выше. Таня! А я не знаю, что делать! Мы же на скорости летим по дороге. Я даже пошевелиться не могла, чтобы в аварию не вляпаться! Так и сидела к его спине прижавшись, молча, пока он мою ногу гладил. Потом ему высказала, конечно! Но, Танька, это безумно приятно!
Танька ощущала всё, что Пончик рассказывала и была абсолютно счастлива вместе с подругой.
В один из осенних дней грянул гром.
В очередной приезд Николай сообщил, что он уходит в армию и это их последнее свидание перед расставанием на долгое время.
Потрясённая Люда рыдала, прижимаясь к широкой груди, целовала его лицо, губы, обещала ждать. Они в последний раз летели по дороге, девушка крепко прижималась к спине в кожаной куртке и не замечала, что её лицо всё мокрое от непрекращающихся слёз.
В соседний посёлок, на проводы к Николаю, Люда попасть не смогла, хотя очень старалась. Как только она не исхитрялась, как только не отпрашивалась у папы!
Но отец не только не отпустил её проводить Колю, а ещё и глаз с дочери не спускал, даже отпуск на неделю взял.
«А всё Светка, сестра называется! Заложила меня и довольна, завистливая змея.» — кипятилась Людка.
В день проводов она отчаянно рыдала в своей маленькой уютной спаленке и жаловалась, сидящей рядом и от всей души сочувствующей Тане, на горькую несправедливую судьбу, которая подсунула ей такую «какашку», в лице противной двоюродной сестрицы. Светка проживала в одном посёлке с Николаем и рассказала своей матери, а та, естественно, своему брату, отцу Люды, про частые прогулки его семнадцатилетней дочери на мотоцикле в обнимку с парнем.
После этого, дома такое было! Люда даже испугалась, что отец вспомнит, как в детстве её ремнём учил.
Кричал её, обычно добрый, папка так, что, казалось, стёкла в доме дрожат. Людка боялась даже слово пикнуть. Уже, когда родитель остыл, немного рассказала, как познакомились, про свидания, и про то, что она никакая ни легкомысленная девка и никого не принесёт в подоле, потому, что того, от чего дети бывают, у них с Колей ещё не было.
Ну а дальше, девушка фактически попала под домашний арест. И только верная Танька была всегда рядом, готовая и посочувствовать, и повозмущаться, и помочь чем только сможет.
Потянулись серые дни ожидания. Каждый вечер, перед сном, Люда доставала телефон и осторожно целовала фотку любимого на экране.
Хотя они с Колей переписывались, посылая друг другу сообщения и, изредка, звонили, Люда страшно скучала.
Всё вокруг больше не было прежним. Таня тянула подругу в кино или погулять, но Пончику ничего не хотелось делать. Она с тоской думала о том, что впереди ещё целый год.
Конечно, мобильная связь, интернет и всевозможные приложения позволяли им с Колей общаться довольно часто, но разве сравнить это общение с полётом на мотоцикле, прижавшись щекой к широкой спине и жаркими поцелуями при первой возможности?
Люда пыталась отвлекаться от грустных мыслей, старалась занимать своё свободное время домашней работой, общением с Таней и решением её проблем.
А проблемы себе Таня устроила талантливо, хотя, вряд ли она виновата.
В девушку влюбился общеизвестный дурачок городка, брат начальника столярного цеха. Мужчина, а он был на пятнадцать лет старше Тани, был немного ненормальным из-за перенесённой или врождённой болезни. Даже жениться захотел! Он преследовал Таню на каждом шагу и теперь бедняжка даже в туалет на работе ходила вместе с Людой.
— Ну ты, Жираф, жениха отхватила! — издевалась Лялька, их бывшая одноклассница. — Богатый, высокий, молодой, умный! Слюни ему вытрешь, присядешь и поцелуешь.
Из всех характеристик мужчины верной была только первая. Он действительно был по местным меркам богат. Ловкие работящие руки и брат — начальник цеха обеспечивали ему отличный сдельный заработок, который он не тратил, а копил, как последний скряга.
Может, Таня и рассмотрела бы кандидатуру этого жениха за неимением вообще никаких. Но, несмотря на возраст и самые высокие в их цеху доходы, мужчина, глядя на неё, порою начинал пускать слюни, переминаться с ноги на ногу и странно хихикать. Танька страшно пугалась в такие моменты, если рядом никого не было.
С Людой парни на комбинате тоже пытались флиртовать, но она категорически не общалась с ними, не заводила даже друзей мужского пола. Она не хотела никаких сплетен или недоразумений, когда любимый вернётся. Языки у местных баб можно в рулон сматывать, а фантазия такая, что любой сказочник от зависти лопнет.
Не раз Людке хотелось съездить к Коле, тем более он звал, но отец был непреклонен. Когда Люда попыталась взбунтоваться, родитель схватился за сердце, и она уступила, испугавшись. Зато посылки ей никто не запрещал отправлять, и она с упоением и нежностью в сердце собирала их каждую неделю, тратя на продукты для милого половину своей ученической зарплаты.
Часто ночью, лежа без сна, девушка вспоминала их прогулки, поцелуи, ласки и её тело горело, а девичьи руки невольно повторяли движения любимого, только были смелее и заходили дальше, в трусики, давая телу приятное облегчение.
Осталось немного до возвращения парня, казалось, самое трудное — позади. Скоро исчезнет расстояние которое их разделяет. Приближающаяся встреча стала все больше волновать девушку.
— Знаешь, Танюш, самое трудное — разговаривать по телефону, вспоминать наши свидания и его поцелуи и ласки. — делилась Люда с подругой, — Осталось каких-то три месяца, а кажется, что они тянутся целую вечность. Иногда страшно становится, что мы никогда не будем вместе. Часто ловлю себя на мысли, что хочется с кем-то хотя бы прогуляться или позаигрывать, но ни разу не задумывалась о том, чтобы перестать его ждать. Мы действительно сильно любим друг друга.
Таня восторженно кивала головой. Людкин красавец на мотоцикле Николай не шёл ни в какое сравнение с её слюнявым поклонником. Такого стоило ждать, Таня бы тоже ждала…
Люда страшно боялась самого момента встречи. А вдруг перед ней появится совсем другой человек. И этому другому она больше не понравится? Вдруг ему не удалось сохранить главное — чувства к ней?
Глава 2
Таня прибежала к Люде прямо ранним утром и стянула с подруги одеяло.
— Вставай! Люда! Людка, вставай, говорю! Мне придётся бежать. — Таня вскочила с края кровати, на который было присела и заметалась по комнате.
— Как бежать? Куда бежать? У меня кроссовки порвались, мы же собирались вместе идти новые покупать? — сонная подружка пыталась сообразить и для начала на всякий случай отмазаться от любых мероприятий, связанных со спортом. Она этого терпеть не могла, даже в школе искренне ненавидела физкультуру.
— Вчера я была у начальника цеха, — вдруг тихо сказала Танька и снова села на край кровати.
— Зачем? — уже почти совсем проснулась Людка.
— Затем, что он сам меня вызывал. Сказал, что, если выйду замуж за его брата у меня будет свой отдельный дом. Ну в смысле не мой, а его брата дом отдельный. — Таня закрыла на миг ладошками глаза.
Людка представила себе уютный домик, цветы под окном и за воротами, небольшой сад на заднем дворе, и Николай за столом, пришёл после работы ест её пельмени и благодарно улыбается. А потом, когда поест, они займутся любовью, прямо как в книжках пишут… Как хорошо. — Люда мечтательно улыбнулась.
