в горле запершило и стало очень-очень жалко себя.
Наверное, такое бывает.
Когда все идет очень хорошо, просто замечательно. Каждый день ставятся новые планы, достигаются, а потом бац – и что-то идет не так. И сразу кажется, что все разрушится, развалится до основания и нет никакой возможности остановить надвигающуюся катастрофу.
Алю трясло до нервной икоты, и она никак не могла взять себя в руки, поэтому не придумала ничего лучше, как сорваться на ночь глядя к Рите, зная, что у той муж в командировке. Хотя она и с Савелием бы неплохо посидела, тот точно составил бы ей компанию.
– Аль, ну-ка, давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Ты чего истеришь?
– Я пока не истерю. Но на грани.
– Вот. Именно. И ты на грани не потому, что боишься оставить кафе на неделю, думая, что оно развалится и без тебя заказы не будут отправляться, а тортики не будут делаться. У тебя отличные кондитеры. А личные заказы… Блин, да подождут! Тебе нужен отдых. Посмотри на себя? Я лучше выглядела, когда с Филом разводилась.
– Так уж и лучше. – Аля сделала первый глоток вина. Полегчало ли? Пока точно нет.
– Ты заработалась, детка. Тебе на самом деле нужен отдых.
– Я не могу, – прошептала девушка, чувствуя, как предательские слезы слишком близко подкрались к горлу. – Неделя, Ритуль! Это же…
Теплая ладонь подруги накрыла ее руку и несильно сжала.
– А ну-ка, выдыхай. Выдыхай, кому говорю.
Аля послушно сделала, что от нее просили.
– Отлично. Теперь смотрим на ситуацию под другим углом. Кстати, немного лирики. Я прекрасно помню, как паниковала, когда ты открывала «Сладкоежку».
– Мы открывали, – поправила ее Аля автоматически.
– Я так… сбоку немного постояла. Но я тоже нервничала. И нас круто поддержал Сава. Начиная с того, что просто прилетел в день открытия ко мне и пригласил биг-босса на открытие.
Аля очень хорошо помнила тот день. Незабываемое событие. Осуществление ее мечты, идеи фикс.
Собственная кондитерская-кафе. Аля, сколько себя помнила, всегда готовила. У кого какие первые воспоминания, а у нее маленькие ручки, испачканные тестом. Сначала родителей умиляло стремление малышки помочь с готовкой, поприсутствовать. Потом, когда Аля часами начала пропадать на кухне, экспериментируя с ингредиентами, немного напряглись. Возможно, родители строже отнеслись бы к ее увлечению, если бы Алевтина съехала по учебе. Но она старалась! Приносила хорошие оценки.
И читала, читала, выискивая новые рецепты.
Дальше – хуже.
В институт она тоже поступила на тот факультет, куда хотели родители. Сама же пекла тортики, пирожные и угощала сначала студентов, потом и преподавателей.
Так и понеслось.
Институт она закончила и дня не проработала по профессии. Ушла на заказы. Конечно, готовить на съемной квартире то еще удовольствие, но Аля другой жизни для себя не представляла.
А потом возникла идея с кафе.
Приезд семьи олигарха Валгарова, на которого работал муж Риты, обеспечил хороший старт мероприятию Али. Заказы повалили, как из рога изобилия. Успевай только работать.
За год их кафешка приобрела популярность, разрастись пока не разрослась, но почти еженедельно Аля самостоятельно готовила для детских мероприятий серьезных людей, которые щедро платили. Эти заказы позволили за год полностью расплатиться с кредитом, и теперь Аля задумалась о том, чтобы выкупить помещение.
А для этого что надо делать?
Еще больше работать!
И тут ба! С Бусей.
Аля не могла ей отказать. Ни под каким соусом. Или кремом. Бабушка была единственным человеком, который ее поддерживал во всех безумных начинаниях с кондитерской жизнью. Всегда хвалила, пробовала все, что она готовила, шутя, что таким образом заработает сахарный диабет, и когда встал вопрос о кафе, отдала ей все свои накопления плюс оформила кредит.
Поэтому говорить бабушке «нет» не вариант.
– Так что там со смотрением ситуации с другой стороны? – промямлила она, понимая, что выбора у нее нет, и допивая залпом бокал.
– Ты неделю отдохнешь. Подышишь свежим воздухом. Погуляешь.
– Хочешь сказать, пополешь грядки.
– И это тоже. Тебе полезно.
– Прибью…
– Нельзя меня прибивать, я, возможно, будущая мама. – Кровь прильнула к щекам Риты.
– Об этом мы тоже сейчас поговорим.
– Но сначала твоя тема.
– Ага.
– Так вот, продолжаю? Можно?
Аля показала подруге язык, отмечая, как, несмотря на внутреннее напряжение, становится легче.
Значительно.
– Уж продолжи, будь любезна.
– Ты мне доверяешь?
– Начинается… Конечно, доверяю.
– Я твоя управляющая. Верно?
– Верно…
– Дальше. У тебя три суперкрутых кондитера. Мальчик и две девочки. Ты им доверяешь?
– Угу, – вдохнула Аля, уже понимая, куда клонит подруга.
Она, кстати, поступила бы точно так же. И точно такие же доводы приводила бы.
– У тебя налажена работа. Ты будешь на связи, будешь нас контролировать. Допустим… хм… час в день. Не более. Аль… Тебе на самом деле надо отдохнуть. И еще…
Аля повертела в руках пустой бокал.
– Может, не надо вот этого твоего «еще»? Как-то напряжно прозвучало. Даже очень.
– Нет-нет, раз уж пошла такая пляска, то давай доведем дело до конца.
– Звучит угрожающе.
– Есть такое дело. – Рита подалась вперед, максимально приблизив лицо к лицу подруги. – Слушай, а ты всерьез в прошлый раз, когда мы сидели в ресторане, призналась, что до сих пор девственница? Что у тебя ни с кем ни разу не было секса? Аля, сказать, что я в шоке, значит, ничего не сказать.
В шоке Рита…
Аля тоже.
И что? Теперь дальше не жить?
Жить и еще как.
Так получилось.
Работа, работа и еще раз работа.
Бывает и такое, как оказалось.
Алевтина не была затворницей, периодически бегала на свидания, даже пару раз начинала отношения с молодыми людьми. Но… тортики и чизкейки портили все. Не могла она отказаться от заказа, когда люди просили и ручки чесались. Не от того, что деньги получит, а от предчувствия волшебства.
И если бы дело было только в работе.
Ей нравилось целоваться с мужчинами. Ей они вообще в принципе нравились. Но как только дело переходило в горизонтальную плоскость, она точно в ступор впадала. Не позволяла себя даже раздеть! Не говоря о том, чтобы залезть в трусики.
Пробовала Аля несколько раз. Упорно и настырно. Все вокруг ходят счастливые и довольные, радуются сексуальной жизни, а она что, другая? Нет, она такая же. Две ноги, две
