Я ещё раз ударилась головой о стенку кабинки и тихо завыла, потому что я люблю его, несмотря ни на что. Даже сейчас. Даже узнав о его измене. Даже оставшись на улице без денег, жилья, смысла жизни…
За что он так со мной? Что было не так во мне, раз он пошёл искать утешение у шлюхи? Чего ему не хватало? У нас же всё было в порядке. Мы же любили друг друга…
Или я любила, а он только позволял?
Или я воспринимала за его любовь чувство стабильности, заботы, равновесия?
На моих запястьях красовались укусы. Я зажимала зубами тонкую кожу, чтобы не выть в голос, и дыхания не хватало, потому что перед глазами стояла одна и та же картинка: он, она, его похоть, почти звериная, неконтролируемая, жестокая…
Мне хотелось закричать в голос, удариться в самую настоящую истерику со слезами, которые можно не скрывать. Но я сидела в общественном месте, давила в себе чувства, чтобы хоть как-то выжить. Не сойти с ума. Не умереть окончательно…
Почему?
У нас же всё было. Счастье, уважение, любовь, страсть… Мы же хотели завести ребёнка. Я же готовилась к этому. Посещала специалистов, пила витамины и занималась йогой. Я в эту чёртову Москву летала на все семинары, где рассказывали про рождение малышей и начальные этапы зачатия. Я жрала эти пресные ростки овса и запивала маточным молочком, чтобы всё у нас было…
А он променял.
Предал.
На нашей постели. В нашем доме.
Новый приступ рвоты скрутил внезапно. Я зажала рот ладонями и шатаясь встала с пола. Снова вырвало.
В голове звенели колокола. Я дышала ртом, чтобы не потерять сознание от нехватки воздуха, и не поняла, как оказалась стоящей на улице под сырым ветром, который пронизывал всё тело острыми иглами.
Ноги несли в неизвестном направлении. Я вытирала глаза рукавом пальто.
Самый любимый мужчина — палач. Он без угрызений совести обезглавил наш брак, растоптал все чувства.
Чудовище. Под маской принца.
Убийца.
Такси словила на проспекте. Села в душный салон с ароматами горького кофе и кислого дыхания от сигарет. Тошнило.
В окне пролетал вечерний город. Слишком быстро, как на короткой выдержке фотоаппарата, в глазах мелькали огни.
Любил ли Макар меня?
Если любил, почему предал? Почему я как брошенная шавка скитаюсь по городу, не в силах найти пристанище? Я как тот выброшенный котёнок у железнодорожной станции, что помнит ещё прикосновения человеческих рук. Его рук.
Глаза жгло от невыплаканных слёз. Оттого, что я старалась как можно реже моргать, чтобы не разреветься. От всего…
Три шага до измены есть у любого человека. Интерес. Влечение. Страсть. Как давно их сделал Макар? И почему обманывал? Почему не пришёл и не сказал? Я же даже ничего не смогла бы забрать. Я же люблю его. По сей день. Поэтому давным-давно, когда я боготворила мужа, мне дали документы. Не помню, с чем. Но помню, что подписала.
Договор?
Я согнулась на заднем сидении такси, упираясь лбом в колени. Таксист что-то бурчал про безумных баб, а я слышала только стоны той девицы и хриплое дыхание Макара.
Тонкие велюровые сапожки не подходят для растаявшего апреля, и я промокла, едва вышла из машины. Меня качало на ветру. Я оступалась и спотыкалась о бордюры. Но мне было всё равно. А все равно бывает только людям, которые не хотят бороться, которые смирились, признались. Смертники.
— Геля, — прохрипела я в домофон. — Открой, пожалуйста, это Полина.
Ангелина нажала кнопку, и под весёлую мелодию я вошла в подъезд. Лучшая подруга недавно купила эту квартиру, но я так была занята Макаром, что не приехала поздравить с новосельем. А теперь стою в мокром пальто на пороге её квартиры и давлюсь словами.
— Привет, — сказала подруга, открывая дверь. — А что это ты?
В её тёмных, почти чёрных глазах сквозило недоумение и подозрение. Я, пошатнувшись, опёрлась плечом о косяк и выдохнула:
— Макар… — тут горло сдавила невидимая ладонь, и я дёрнула рукой, чтобы сорвать её, но не смогла. — Он мне…
Слова цеплялись за язык, но боялись показаться. Я вцепилась в ворот своей блузки и рванула верхнюю пуговицу. Не помогло. Ангелина стащила с меня пальто. Фыркнула, посмотрев на сапоги. За руку провела на кухню. Усадила у окна, где пристроилась узкая батарея, и живое тепло отрезвило. Я посмотрела на подругу поверх кружки чая, которую она мне вручила. Красивая. Холодная. Сильная.
Моё внимание привлёк голубой блик на её руке.
— К-красивое кольцо…— выдавила я дрогнувшими губами, потому что это было моё кольцо.
По буквам… имя его
Глава 3
— Макар, — крикнула я из гардероба. Муж подошёл неслышно и посмотрел на меня с сомнением. Я держала в руках коробочку из шелка бордового цвета. — Это что?
Мой голос дрожал. А Макар посмотрел на меня со смесью раздражения и недовольства.
— От тебя ничего не утаишь, — выдохнул он обреченно и забрал футляр из моих заледеневших пальцев.
— Я просто… Мне… Твой костюм в прачечную сдать… — стала оправдываться я, а муж открыл коробочку, и на меня блеснул голубым огнём сапфир в платиновой оправе. Я зажмурилась. Моих ладоней коснулись сильные жёсткие пальцы Макара, а потом на безымянном левой руки появилось кольцо.
— Оно большевато, — немного смущаясь, призналась я, разглядывая подарок, но голубые глаза мужа слишком пристально следили за моей реакцией, и я впопыхах повисла на шее Макара, целуя его в щеку. — Спасибо родной. Это очень неожиданно.
— Конечно, до годовщины ещё месяц с небольшим, — недовольно заворчал муж.
На годовщину он подарил мне другое кольцо. "Картье". Слишком массивное. Тяжёлое. А первое забрал под предлогом уменьшить размер, потому что за месяц с небольшим я его дважды теряла: один раз в сумочку упало с пальца, второй — зацепилось за волосы и укатилось под кровать. И как-то так вышло, что я забыла о сапфире в платиновой оправе. А очень зря.
Я сидела за столом и неотрывно смотрела, как похожее кольцо блестело на руке подруги.
Просто ведь похожее, да?
Это же не может быть моим кольцом?
Откуда?
Зачем?
Неужели у той истории с заменённым украшением есть другая трактовка.
В животе заурчало, и я обхватила себя руками.
Это не то кольцо!
Я уверена!
С меня хватит предательства.
Я не выживу, если окажется, что мне изменял не только муж, но и…
Спазм боли сковал тело. Я затряслась и попыталась скрыть панику за чашкой чая. Ангелина смотрела на меня как на блаженную. Хуже. Она давно поставила мне диагноз, и если сейчас и молчала, то только из-за нехватки данных. А я не могла сказать…
Что муж мне изменяет.
С какой-то девкой. Развратной. Вульгарной. Которая назвала меня фригидной.
Но это же ложь!
Я не королева в постели, но и не бревно. Но муж считает, видимо, иначе, раз его любовница сказала об этом вслух. Значит, он жаловался.
Но почему?
Я никогда не отказывала ему. Не перечила. Да. Мне не особо нравится секс и всё, что с ним связано. Я больше по объятиям и поцелуям, но я никогда не давала повода подумать, что не хочу своего супруга.
Ангелина тяжело вздохнула и снова щёлкнула кнопкой чайника. Послышался гул. Он мешал моим мыслям и внутреннему признанию, что я всё же больше жена, чем шлюха в постели. Но какая-то неправильная острая мысль не давала мне покоя. Я кусала обожжённые кипятком чая губы.
Мысли вихрились, мешали друг другу. И только поэтому, когда Ангелина налила себе кофе и села напротив, я заторможено подняла на неё глаза и спросила. Просто так.
— Откуда у тебя это кольцо? — голос дрожал. Срывался. Я боялась услышать ответ. Ангелина привстала со своего места. Упёрлась ладонями в стол. Наклонила голову, рассматривая меня под другим углом. Усмехнулась. Коварно, зло. Я смотрела, как её идеальная маска красавицы трещит по швам, чтобы оголить уродливое лицо замученной девушки с комплексами, которая наклонится к моему лицу и шепнёт с придыханием:
