надежде, что шутники хотя бы нямку мальцу положили. И впрямь, нахожу в боковом кармане пакет с каким-то белым порошком и две бутылочки с сосками.
Мальчонка (почему-то я сразу решила, что это мальчик) притих. Наверное, узнал свою бутылочку. Роюсь дальше и в другом кармане нахожу нечто вроде кружки с носиком. Наверное, для водички.
— И что мне с этим добром делать? — спрашиваю у притихшего мелкого. На мой вопрос он заливается таким плачем, что хочется заткнуть уши и сбежать. Но, понимая ответственность за малыша, я остаюсь рядом с ним.
— Надо бы его раздеть, — вслух думаю я. — Только вот что раньше делать: раздевать или кормить? Принимаю разумное решение и сначала раздеваю непрошенного гостя.
Мне показалось, что ему мои действия понравились. В комбинезоне ему явно было жарко, поэтому он позволил снять с себя тесноватую одежку. Но только освободившись от нее, проворно отполз от меня на край дивана, едва не свалившись с него при этом.
Шустрик поставил меня в тупик своим поведением. Ведь порошок этот, наверное, надо развести кипяченой водой? А как же оставить малого одного на диване? Он точно упадет! Но у меня только две руки! Не смогу же я держать его на руках и готовить еду одновременно.
***
Все, звоню маме. Другого выхода не вижу. Стараясь держать в поле зрения мальца, с замиранием сердца нахожу ее номер.
— Мам? Привет, — говорю тихо, почти шепотом.
— Ты что заболела? — тревожно.
— Мам, у меня тут… ребенок.
— Ты бредишь, у тебя жар?
— Нет, я здорова. Но со мной… маленький ребенок.
— Ты определенно не здорова, — мама почему-то тоже переходит на шепот.
— Все со мной хорошо. Но мне срочно нужна твоя помощь.
В подтверждение моих слов малец заорал во всю мощь своих легких. Ему, видать, надоело слушать наш разговор. Он требовал действий.
— Так ты приедешь? — уже ору я, стараясь перекричать карапуза. И, подхватив его одной рукой, тащусь на кухню. Во второй руке стараюсь удержать пакет со смесью.
Радуюсь, что в чайнике осталась вода с вечера. Вряд ли у меня получилось бы набрать в него воду, одновременно прижимая к себе карапузика. А этот паршивец, наверняка, понимает, что иначе ему нямку не приготовят, поэтому помалкивает.
— Послушай, дорогуша, — ласково обращаюсь к нему, чтобы не вызвать желание поорать, — посиди минутку на коврике, пока я приготовлю тебе поесть. Иначе останешься голодный.
К счастью, в пакете есть мерная ложечка, а на пакете — подробное описание, что, сколько брать и как готовить. Карапуз молча наблюдает за моими действиями. Понимает, паршивец, что для него стараюсь.
Каким-то чудом я справляюсь с ответственной задачей по приготовлению детского питания. Затем вспоминаю, что в каком-то сериале видела, что его надо остудить посредством погружения бутылочки в холодную воду. И вот нямка для гостя готова.
Называя его своим гостем, я надеюсь, что шутники вскоре объявятся и заберут свое чудо.
Надо отметить, что аппетит у малыша отменный. Хватка — тоже великолепная. Мне даже не пришлось придерживать бутылочку. Он мигом схватил ее и опорожнил за считанные минуты.
Сытый и довольный, малыш сидит у меня на руках. А я понятия не имею, что с ним делать дальше?
Звонок в дверь очень обрадовал меня:
— Мама! — я рванулась к двери, даже не удосуживаясь посмотреть, кто пришел.
Распахиваю дверь и, потеряв дар речи, отступаю в прихожую. Передо мной стоит Стас! Ему-то здесь что понадобилось?
Стою, как вкопанная, прижимаю к себе мальца. И не въезжаю, чего это он задрыгал руками и ногами и стал издавать звуки, явно выражающие радость.
Стас, как ни странно, тоже сияет, как новый пятак, и протягивает к малышу руки.
Я, поддавшись непонятно откуда взявшемуся материнскому инстинкту, отступаю вглубь прихожей, крепко прижимая к себе малыша.
А Стасик, тот самый подлец, который предал меня два года назад, переметнувшись к моей подруге, улыбается и пытается отнять у меня ребенка.
— Э-т-т-то твооой? — опешив, рожаю я.
— Ну да. Я был уверен, что она притащит его к тебе.
— То есть Юлька… Это ваш ребенок? Но при чем здесь я?
— Это долгая история. Помоги одеть сынишку, и мы поедем, — голос у бывшего как-то сиплый, неуверенный что ли?
— Но, может, ты мне объяснишь все-таки, с какой такой радости вашего ребенка доставили мне как бандероль?
С одной стороны, я несказанно рада, что у малыша есть родители, и его сейчас заберут. А с другой стороны, чисто по-женски меня разбирает любопытство. Но Стас не собирается его удовлетворять.
Ну и фиг с ними. Меня не интересуют их разборки. Только зачем было оставлять ребенка у меня?
Отдаю пупса его родному родителю. Но чувствую, что мне жаль расставаться с забавным малышом.
— Глупости, — отчитываю себя. — Какая из меня мама. К тому же, у него есть родные мама и папа.
Молча наблюдаю, как ловко Стас впихивает свое чадо сначала в комбинезон, а потом и в переноску. Карапузу это не очень нравится, но он молчит и доверчиво смотрит на Стаса.
— Все, пока. Извини. Произошло недоразумение. Спасибо, что присмотрела за сынишкой.
У меня нет слов. Да и особого желания поддерживать беседу — тоже.
Стас забирает ребенка и, втянув голову в плечи, быстро идет к машине.
А я стою, не в силах сдвинуться с места. Смотрю ему вслед. Окаменевшая
В таком застывшем состоянии меня застает мама, наконец-то добравшаяся до меня из-за пробок.
Маман врывается в дом словно фурия. В глазах тревога. Ее можно понять. Я ведь не подумала о том, какое действие произведет на нее мой звонок.
— Что с тобой, доча? Тебе плохо? Ну-ка, давай присядем, и ты мне расскажешь все по порядку.
Мама ведет меня к дивану, укладывает и укрывает пледом. А я, сама ничего не понимая, не могу сообразить, что ей ответить. Зная о ее отношении к Стасу, лихорадочно решаю, стоит ли вообще упоминать его имя, рассказывая о необычайном утреннем происшествии.
— О каком ребенке ты говорила? Ты определенно больна. Я вызываю врача.
Ну вот, начинается. Маман в своем репертуаре. Начинаю выкладывать события осторожно, чтобы не довести ее до сердечного приступа. И зачем только я позвонила? Говорю спокойно, внятно:
— Мама, у меня был ребенок.
— Ты бредишь, дорогая. Надо звонить в неотложку, — она достает телефон, но я предупреждаю ее намерение выставить меня умалишенной. Однако при этом забываю о своем решении не упоминать о Стасе:
— Я тебе говорю, здесь был ребенок Соболева. Буквально перед твоим приездом он забрал его.
В
