Ознакомительная версия.
Юля не лукавила, она действительно не страдала. Петя был интересен ей только как перспективный муж, а не как мужчина, она не успела привязаться к нему по-настоящему. Целуясь с ним, она испытывала удовольствие от того, что достигла поставленной цели, но вовсе не чувственное наслаждение.
«Значит, не так уж он напорист, не так уж амбициозен, не так уж уверен в себе, раз променял меня на эту курицу, – думала Юля. – Значит, готов к серому существованию посредственности, а такой муж мне ни к чему».
Она с презрением прогнозировала семейную жизнь Горошкиных: ребенок, который одним махом перечеркнет все развлечения молодости, китайский пуховик на три года, через пять лет жестокой экономии – подержанная «девятка», через двадцать лет – шесть соток в гигантском садоводстве, где в погожий день за попами граждан, копающихся в грядках, с воздуха не видно земли. Яростная битва за урожай в четыре кило помидоров в твердой уверенности, что эти четыре кило существенно поправляют бюджет семьи. И Маша с Петей – серые от бесконечной нудной работы, смертельно уставшие друг от друга, но стоически разыгрывающие спектакль «Жизнь удалась».
Так же скептически Юля оценивала и профессиональное будущее Горошкиных. Пусть оба мечтают совершить переворот в сосудистой хирургии, но есть элементарные законы физики, которые учат, что для любого переворота нужна точка опоры, а ее-то у молодых супругов и нет. Ни связей, ни денег. А без них должность доцента кафедры или заведующего отделением – потолок в карьере.
Одно время Юля хотела попросить отца сделать так, чтобы Пете с Машей вовсе не давали ходу, но потом не решилась обременять его глупой детской местью.
От этого неудачного матримониального проекта остался стойкий побочный эффект – верная подруга Машка. Она, простая душа, с самого начала приняла Юлины авансы за чистую монету. О Петином любовном зигзаге в Юлину сторону она, похоже, не знала. А может быть, делала вид, что не знала, чтобы избежать неловкости. Так или иначе, после Петиной женитьбы Маша стала Юле не нужна, но та истово сохраняла дружбу. Вскоре Юля стала крестной матерью сына Горошкиных. Можно было предположить, что Маша дорожит дружбой из корысти, но за все годы общения она никогда Юлю ни о чем не просила и даже в кафе всегда платила за себя сама, отказываясь от тех заведений, что были ей не по карману.
Юля не решалась отмахнуться от такой искренней привязанности, хоть в глубине души презирала подругу и про себя называла «курицей». Ее раздражала Машкина неуемная энергия, фанатизм в работе, абсолютно неуместный для настоящей женщины, а на самое Машку Юля всегда смотрела со злорадным сожалением. Неказистая Машка и в юности была похожа на тумбочку, а после родов растолстела и совершенно обабилась. Впрочем, это обстоятельство ее не тревожило, никакими диетами и спортом она себя не утруждала, и Юля, которую единственная ямочка целлюлита на попе ввергала в пучину отчаяния, утратила последние остатки уважения к подруге.
«Как можно так себя запускать? – думала Юля, наблюдая, как Маша ест. – Ей двадцать пять лет, как и мне, а на вид – раскисшая тетеха».
Однако в эти же двадцать пять лет ее вызывают на аневризму аорты – высший пилотаж хирурга. И Юля вдруг почувствовала, как в душе ворочается зависть к убогой Машке, хоть сама она никогда не стремилась сделать карьеру.
Юля всегда знала, что ее призвание – быть женой преуспевающего мужа. В институт она поступила потому, что девушка ее уровня не может не иметь высшего образования, это неприлично. К медицине она не чувствовала никакой тяги, просто медицинский – престижный вуз. Она честно занималась, не прогуливала лекции, читала дополнительную литературу, но ничего не делала сверх программы. Обладая живым умом и хорошей памятью, Юля всегда прекрасно отвечала на экзаменах и закончила с красным дипломом. Многие студенты, понимая, что в обучении слишком мало времени уделено практике, дежурили в больницах в качестве помощников врачей, но Юля считала это лишним. Она вообще не собиралась работать врачом, рассчитывая на хороший пост в страховой компании или фармакологической фирме.
Но ей не суждено было стать чиновницей. Красный диплом и посещения научного общества, которое она по каким-то непонятным ей самой соображениям не бросила после истории с Петей, открыли ей двери в аспирантуру на кафедре сосудистой хирургии. Юля не особенно туда стремилась, за шесть лет учеба успела ей надоесть, но родители пришли в восторг. Мама в ответ на робкие Юлины протесты сказала: «Девушке нашего уровня недостаточно просто диплома о высшем образовании, нужно быть кандидатом наук и обязательно иметь хорошую должность. Это и для будущей семейной жизни очень важно». Муж, который будет крупным чиновником или успешным бизнесменом – уж они с отцом об этом позаботятся, – должен понимать, что Юля не какая-нибудь там домашняя курица!
Сама Юлина мама вышла замуж очень рано, за комсомольского вожака чуть старше себя. С началом перестройки муж занялся бизнесом, быстро поднялся, а несколько лет назад благодаря старым связям стал чиновником городского уровня, сумев при этом сохранить свой бизнес. Мама давно уже с чистой совестью могла бы заниматься только собой и семьей, но продолжала работать и сейчас заведовала одной из кафедр в университете. Уж сколько в этом было ее личных заслуг, а сколько папиной поддержки, Юля никогда не задумывалась.
Не имея нужды в деньгах, мама совершенно бескорыстно протаскивала в университет детей «нашего уровня», потом помогала им защититься, устраивала на хорошие места… Словом, обеспечивала всем тем, чем они, эти дети, должны обладать по праву рождения. Наукой она не занималась: совершать всякие открытия, обучать студентов так, чтобы они не позорили университет скудостью своих знаний, – все это на кафедре предоставлялось выскочкам, которые, имея несчастье родиться в простых семьях, все-таки стремились проникнуть в элиту. Что ж, раз не хотят знать свое место, пусть работают за двоих, пусть доказывают, что достойны.
Поступив в аспирантуру, Юля оказалась в команде энергичных мужчин разного возраста, которых роднила преданность делу и готовность вкалывать сутки напролет. Как выжить в этой кипучей атмосфере? Тем более заведующий часто повторял: «Хирургия, как и цирк, – искусство без дураков. Кто не умеет – разбивается».
«Они сразу поймут, что я – дутая величина, и выгонят вон», – переживала Юля. Но опасения оказались напрасными: она быстро нашла себе нишу. В числе обязанностей сотрудников была одна, люто ненавидимая всеми, – работа с бумагами. Бесконечные графики, рапорты, протоколы, отчеты, планы… Достаточно сказать, что для хранения документов требовалось одиннадцать папок-рубрик устрашающей толщины. Доктора не любили и не умели вести документацию, поскольку не видели в ней смысла. А ведь когда не знаешь «зачем», никогда не поймешь «как». Садились за бумаги всегда в самую последнюю очередь, усталые, опустошенные после операций и общения с больными, после лекций, в конце рабочего дня, когда все мысли устремляются к дому… А тут чахни над входящими-исходящими и высчитывай среднюю педнагрузку!
Ознакомительная версия.
