Она ведь только-только научилась это делать без оглядки на прошлое. Только-только переболела. Забыла. Перевернула страницу. Плюнула и растерла.
Потому убегать нельзя.
Все же, хорошо, что на ногах туфли на высоком каблуке. Архипова чувствовала себя не такой мелкой в сравнении с верзилой «господином заместителем губернатора». Туфли – определенно хороший выбор. И осанка идеальная, благодаря им. И плечи прямые. А улыбка – надменная и высокомерная, как и принято у принцесс.
Вот так тебе, Слава Барновский. Видишь?! Ты для меня никто!
Полина улыбалась, кивала в ответ на поздравления. А пальцы утонули в густой шерсти щенка. Красивый, гад. Совсем не изменился за год. Только серебристых нитей в висках еще больше. Видать, нервная у него семейная жизнь. И работа нервная.
Так, стоп! Не про Барновского Полина думать должна. Не хватало о нем думать! Она себе это запретила еще тогда, в чужой стране, на морском побережье.
А пес красивый. И Поля назовет его... Барашиком. Чтобы Барновскому икалось каждый раз, когда Полина будет подзывать щенка.
А хотя, много ему чести! Он никто для нее. И звать его никак. А вот пса назовет Герцогом, или Герой. Он же из благородных пород, не какая-нибудь дворняга.
Полина чувствовала, как затылок прожигает тот самый взгляд. Кажется, она даже слышала повисший в воздухе вопрос. Ведь разобрала негромкое «Лина», а после Барновский исправился, назвал ее полным именем.
С каким-то садистским удовлетворением Поля поняла, что господин будущий губернатор слегка удивлен. Не ожидал, что Лина Шулеева и Полина Архипова – одно и то же лицо. Выходит, Поля смогла удивить такого заносчивого мерзавца и изменщика, как Барновский.
Улыбка на лице Архиповой становилась все более натянутой. И как бы сильно Поля ни держалась, а эмоции все равно брали верх. Потому что все еще больно. Потому что она была не готова встретить Славу вновь. Потому что... Этих «потому что» было слишком много. И мысли невольно уносили Полинку в прошлое, которое она всеми силами старалась забыть. Прошлое, в котором влюбилась в женатого мужчину.
***
Сославшись на то, что ей нужно передать собаку охране, Полина торопливо покинула холл. Гости приезжали и приезжали. А Полина очень ждала только одного человека – лучшую подругу, с которой можно выговориться.
Поля чувствовала, что если прямо сейчас не расскажет Ладе обо всем, то просто взорвется. Или сорвется. А это никому не нужно. Ни ей, ни, уж тем более, господину будущему губернатору.
Полина выскочила из холла с щенком в руках, точно за ней гнались все черти ада. Влетела в первую попавшуюся комнату и захлопнула за собой двери. Гера тявкнул, Поля всхлипнула.
Так, надо что-то срочно придумать. Срочно вспомнить, почему она оставила связь с Барновским в прошлом.
Архипова тряхнула головой. Туман, в котором болтался ее мозг, постепеннорассеивался.
Что мы имеем? Отец не знает о знакомстве Поли с господином будущим губернатором. Это отлично. Значит, не зря Полина отдыхала под «левыми» документами. Если отцу ни о чем подозрительном не доложили, и он ничего не знает, то куда уж этому заносчивому политику! И если бы не столь досадное недоразумение, Барновский никогда и не узнал бы ее настоящего имени.
А хотя... Вряд ли он искал ее тогда. Она для него была лишь короткой интрижкой за спиной у законной жены. Мимолетным курортным романом. Ничего серьезного. Это для нее он... Все, нельзя больше думать об этом. Нельзя!
Полина вновь взглянула на щенка. Милый песик Гера с пышным бантом на шее смотрел на нее поразительно умными глазами. Поля улыбнулась, потрепала щенка по мохнатой мордочке.
– Это будет наш с тобой секрет, Гера, – шепнула Архипова, понимая, что даже Ладе, самой близкой подруге, не стоит об этом знать. Ведь в конце концов и старший брат Поли узнает. А таким путем и до отца дойдут слухи.
Поля тряхнула головой. Осмотрелась, поняла, что влетела на рабочую территорию отца. Значит, нужно выходить отсюда. Кто знает, вдруг папа решит привести Барновского в свой кабинет. У них ведь куча общих дел, Поля это знала.
Провернув ручку, Полина распахнула дверь.
– Выходит, Лина Шулеева – это только псевдоним?
От вкрадчивого немного хриплого голоса Полина вздрогнула.
Барновский стоял перед ней, скрестив руки на груди. Поля видела, как в одной ладони у Славы были зажаты какие-то бумаги. Но не они привлекли ее внимание. А золотой ободок кольца на безымянном пальце. Обручального кольца.
– Ты сегодня без жены? – брякнула Полина, не подумав.
– Спустя год, Лина-Полина, ты хочешь поговорить именно о моей жене? – прищурился Барновский.
– Я вообще не хочу с тобой ни о чем разговаривать! – припечатала Полина.
– А вот я хочу! – в тон ей парировал господин важный политик. – И пока не получу ответы на все вопросы, не уйду.
– Это твои проблемы! – фыркнула Поля и хотела пройти мимо мужчины, застывшего в дверях гранитной скалой.
– Ты все такая же дерзкая, – пробормотал вдруг Слава, а Полине показалось, что голос мужчины зазвучал ласково.
– Дай пройти! – резко шикнула Поля.
Барновский не стал ее слушать. Просто сделал шаг вперед, тесня девушку обратно вглубь кабинета. И ногой захлопнул дверь.
Полина понимала, что у этой мимолетной встречи всего две, от силы три минуты. Ну что может случится за столь короткий промежуток времени? Ну ничего веды! Ничего серьезного!
– И красивая...
– Ты в своем уме?! – опешила Полина, осознав, что подошел Барновский слишком близко к ней. Нависает. Давит. И даже пес, зажатый между ними, притих.
– До чего же ты красивая, Лина... Полина...
– А ты – скотина и сволочь! – прошипела Архипова и дернулась, когда большая горячая ладонь коснулась ее скулы, щеки, шеи.
Да он издевается над ней!
– Совсем не изменилась... Только еще красивее стала...
Полина отвернулась так, чтобы не смотреть в эти дьявольские глаза. Ну не драться ведь ей с важным гостем? Охрана Барновского ее тут же пристрелит, если на холеной физиономии господина чиновника появится след от ее ладони!
Архипова заставляла себя дышать размеренно и спокойно. Было сложно. Да что уж, это ведь абсолютно нереально. Легче совсем не дышать. Потому что Слава за этот год так и не сменил марку парфюма. И терпкий мужской аромат моментально проникал в легкие, дурманил, будоражил.
Мужская ладонь едва ощутимо касалась ее щеки, а казалось, будто он ласкает все ее тело.
