Ууууу…
Урод…
Урод.
Тетушкой меня назвал!
Трусы-парашюты!
Я умылась холодной водой, но это не очень помогло.
Трусы-парашюты, значит!
Меня колотило, как никогда в жизни.
Потом я сделала кое-что…
Совершенно не думая.
Потом я, конечно, об этом пожалею…
Но сейчас я вернулась в кабинет босса.
Гений.
Красавчик.
Авантюрист.
Экстремал.
Ублюдок…
Он снимал с лица крем.
Я подошла и вытерла его лицо.
Кое-чем…
Ярко одеваться Громов запретил мне давным-давно, но под платье он мне не заглядывал, а я любила яркое…
Сегодня на мне были надеты красные трусы.
Именно ими я и вытерла лицо босса, а потом вложила в застывшие руки.
Он вообще замер без движения, как будто впал в ступор.
— Вот. Можете оставить себе. Когда в очередной раз решите сотворить что-то безумное, например, с парашюта прыгнуть, можете использовать их, как запасной парашют. Вдруг основной не раскроется?
Я вложила в руки Громова свои трусы и ушла.
Почти убежала.
Теперь — можно.
Не только бежать, но и размещать резюме на хедхантер.
Очевидно, после такого меня уволят.
Выпнут…
С треском.
С билетом волчьим…
Что же я наделала, а?
ДОРОГИЕ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НОВИНОЧКУ!
АЙРИН ЛАКС - ПОКОРИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Мой босс — настоящий гений и… гениальный мудак.
Я отдала работе на него несколько лет своей жизни, считая, что он ценит меня, пока не услышала, как он шутит над моей внешностью.
Наказать зарвавшегося красавца? Щелкнуть его по носу?
Подруги советуют изменить себя, но я считаю: пусть капает слюнями на меня — такую, как есть.
Вот только есть ли у меня шанс покорить бессердечного бабника, который видит во мне лишь идеальную помощницу с неидеальной внешностью?
Глава 2
Глава 2
Гром
— Что это сейчас было?! — медленно спросил я, слизывая языком остатки крема с губ.
Вкусно.
Десерт, как всегда, на высшем уровне. И матча, наверное, самая лучшая. Виола знает мои вкусы, выбирает… самое лучшее.
Меня будто заклинило.
Завис.
Мозги заскрипели, как проржавевшие насквозь дверные петли.
— Тебе в рожу торт ткнули и вытерли. А я говорил, допиздишься! — назидательно произнес Дубини и заржал. — Вот и допизделся. Думай, что говоришь, ну? Ты же вроде умный! На работе умный, но в жизни кретин.
— Сам ты… — буркнул я, комкая в руках красную тряпку какую-то. — Ты же начал! Шутить про нее. Я подхватил.
— Я начал? Это ты…
— Нет, ты.
— В целом, плевать, кто начал. Факт, это твоя сотрудница от тебя сбежала, не моя. Мои курочки — все при мне… — раскинул широко руки Дубинин. — Мои пчелки-трудяги…
— Заткнись.
Что же теперь? Мусор, грязь… Кресло заляпано.
Бардак!
Не люблю бардак!
— Виола, вызови уборщицу! — крикнул привычно.
Тишина в ответ.
— Вио… Черт! — ругнулся. — Теперь еще самому всех вызывать, что ли?
— Есть коммутатор! — подсказал Дубинин. — Это штука на твоем столе.
— Как эта… херня… Блин, как она работает? Куда нажимать, чтобы уборщица прибежала? Костюм еще где-то… — покрутил головой. — В каком-то из этих шкафов.
Я тыкался по офису, Дубинин подсказывал неверно и ржал.
— Что ты ржешь надо мной?
— Что… Без тетушки Виолы никак, да? — съехидничал друг.
— Обойдусь. Считай, что она уже уволена. Сейчас только вытрусь и…
Я снова провел тряпкой по лицу. Странное полотенце какое-то.
Треугольное.
Красное.
Друг заострил внимание на красном клочке тряпки у меня в руках.
— Чем ты вытираешься? — спросил он.
— Полотенцем я вытира… — начал я, расправил ткань и осекся.
— Нихуя себе! — выдохнул Дубинин. — Вот это полотенце, я понимаю!
Друг бесцеремонно вырвал тряпку у меня из рук.
— Трусы! — констатировал факт. — Ты ее трусами рожу подтер! — снова заржал и мотыльнул нижним бельем, прокрутил его на большом пальце. — Охуенные, кстати, трусишки. Ай! Ццц… Какие… Я же говорил, под балахоном у твоей пышной монашки — задница, что надо. А еще, знаешь, что? По трусам сразу видно, что она за штучка.
— Заткнись.
Дубинин обычно нейтрально флегматичен. Но если поймал волну ража, его не остановиться.
Вот и сейчас его понесло.
Воодушевленно.
— Во-первых, цвет. Красный. На повседневку? Редко! Смело! Баба—огонь. Во-вторых, фасон… Зацени…
Дубинин растянул между пальцев трусы, заляпанные кремом.
— Кружево. Тесьма. Сзади узенько! Шикардос, говорю…. Натура, что надо. И размерчик так… — призадумался. — Сочный, словом. Вот это да… Задница — огонь! Вот это сокровище под монашьим балахоном! Ты знал? Или нет… Откуда! Ты же дальше своей работы ничего не видишь!
— ЗАТКНИСЬ ЖЕ ТЫ! Нахер пошел! И трусы отдай! — взревел я, заметив, как друг засунул трусы Виолы себе в карман.
— Ты чего кипятишься? — удивился друг. — Побагровел весь, лицо пятнами пошло.
Дубина на секунду замолчал, потом шагнул ко мне и тихим шепотом на ухо произнес.
— На пышку встал? Встал? — ухмыльнулся Дубинин.
— Не встал! — выдавил я из себя, рухнув в кресло, будто мешок.
— А слабо… — кивнул Дубинин. — Брюки спустить?
— Ты… тупое озабоченное животное. Пошел вон!
— Держи!
Я словил трусы Виолы, автоматически сунул их в ящик стола, куда складывал всякую нужную мелочь.
— Увольнять Виолетту будешь?
— Буду, — мрачно кивнул я.
— Удачи с поиском новой ассистентки, — кивнул Дубинин. — С тобой, кстати, непросто.
— С кем? Со мной? Разве у меня повышенные требования какие-то? Самые обыкновенные…
— Ну-ну… А кто заказывает матча латте на кокосовом молоке? Кто требует, чтобы все лежало на своих местах, по линеечке, а сам свинячит?
— Я не свинячу.
— Не чеши, — отбрил Дубина. — Мы с тобой в одной квартире жили. Я знаю, какой срач ты разводишь во время работы над проектом и как орешь, если карандаши недостаточно острые, если свет недостаточно яркий, если…
— Я понял. Замолчи. Я просто люблю, когда вокруг создана идеальная рабочая атмосфера. В этом нет ничего сверхъестественного!
— О да. Конеееечно… В общем, удачи тебе.
Дубинин неспешно двинулся на выход из моего кабинета и застыл у дверей.
— У меня только один вопрос.
— Какой?
— Виола с отработкой будет уволена или без нее?
Я с подозрением уставился на Дубинина.
— Еще не решил. Тебе зачем? — спросил с холодком.
Дубина расплылся в широкой улыбке.
— На работу взять хочу. Посажу в свою приемную на место Русаковой.
— Виолу?! Зачем… Она же технарь. Зачем тебе технарь в отделе маркетинга?
— Как минимум, чтобы всякий раз, когда ты будешь появляться в моем отделе, смотреть на нее и вспоминать, как она утерла тебе смазливую рожу своими трусами… — захохотал Дубинин. — Надо Гордею рассказать! Он будет в ахуе…
— Как решу, что делать, сообщу, — процедил сквозь зубы. — Все, вали. У меня много работы…
Друг ушел.
У меня реально было много работы.
Много работы и пар из ушей валил от возмущения.
Как она посмела… Торт мне в лицо и трусами…
Не в силах сосредоточиться на проекте, я открыл ящик и посмотрел на эти трусы.
Встал? Встал, ухмылялся Дубина.
Неожиданно, но друг был прав.
Когда я понял, что моя помощница вытерла мне лицо трусами и… возмущенно умчалась без них, член резко налился тяжестью, привстал.
Красные трусы.
Твою же мать!
Я громко захлопнул ящик и придвинул к себе чертеж нового блокирующего механизма.
Красные…
Нет, ничего не выходит.
