— хоть-не-называй-это-бурей, которую я когда-либо видела.
Я потянулась за кофейной чашкой, которую купила в двух штатах отсюда на заправке, и сделала невыносимый глоток. Уже остывшее темное жаркое с тонной жирных сливок и сахара (да, просто потому, что) по вкусу напоминало старые отбросы — горький отголосок моих подростковых лет, — и я наморщила нос, проглатывая его с гримасой. Мне нужно бодрствовать и быть начеку, если у меня была хоть какая-то надежда выбраться из этого живой, а дерьмовый кофе почти сделал свое дело, даже если его вкус заставил меня задуматься, действительно ли я хотела выбраться из этого живой. Я знала, что мне следовало остановиться, когда в последний раз видела место, где можно было бы выпить приличный кофе и поесть теплой еды, но я глупо отвергала это, пока не нашла бы место для ночлега, чтобы мне не понадобился этот мусор, маскирующийся под напиток прямо сейчас. Как мало я, должно быть, знала…
Дождь со снегом пошел еще сильнее, и я едва видела асфальт даже при самой сильной освещенности.
Я повернула за крутой угол и услышала хлопающий звук сзади, когда машина резко свернула влево. Я сжала руль до тех пор, пока костяшки пальцев не побелели от усилия, и старалась держаться ровно. Это не работало, и я разразилась яростными проклятиями в надежде, что что-то или кто-то услышал бы меня там, и я была бы спасена от мучительной смерти на краю горы. В этот шторм и в этом конкретном районе Глухомани, штат Мэн, вероятность того, что кто-нибудь нашел бы меня вовремя, казалась довольно ничтожной.
Конечно, я умерла бы, как только почувствовала бы вкус по-настоящему обретенной свободы. Что я такого сделала со вселенной, чтобы заслужить такой ужасный конец?
Машина остановилась, и я задержала дыхание, отказываясь отпускать руль на случай, если столкнулась бы с еще более опасной ситуацией, чем раньше. Я медленно выглянула в окно и мне удалось разглядеть, что я все еще на дороге. Я была в нескольких секундах от того, чтобы врезаться в скалу, которая выступала по другую ее сторону, но я жива. Я жива!
Я ослабила хватку и громко засмеялась. Я никогда не была так уверена, что умерла бы. Последнее, что я когда-либо выпила бы на этой земле, был дерьмовый кофе со вкусом грязи.
Я откинулась на спинку сиденья и попыталась успокоить нервы, когда стук в окно заставил меня закричать, словно на меня покушались в убийстве. Когда я медленно перевела взгляд на стекло, там стоял мужчина. Я не увидела его лица, но увидела, что на нем темная бейсболка, низко надвинутая на глаза. Откуда, черт возьми, он взялся? Как человек вообще мог пройти сквозь такую бурю? Возможно, вождение машины из "Сверхъестественного" неизбежно сопряжено с столкновениями с призраками то тут, то там.
Он жестом показал мне опустить стекло. Я одна на дороге и не видела ни одной машины по крайней мере минут сорок. Почти полночь. Я нервно сглотнула, в основном из-за его тела, которое занимало почти все мое окно. Он снова постучал по стеклу, и я неохотно опустила его так низко, как только могла.
— Чем я могу помочь? — осторожно спросила я.
— Ты в порядке? — его голос хриплый, как будто он давно им не пользовался.
Я попыталась хорошенько рассмотреть черты его лица, но они все еще скрыты под кепкой. Черт. У меня нет надежды опознать его сейчас. Он, должно быть, промок насквозь, стоя под таким дождем; однако, похоже, он вообще этого не замечал, не говоря уже о том, чтобы обращать на это внимание. Он стоял, засунув руки в карманы, позволяя дождю стекать по его телу. И на меня, на самом деле. Немного дождя просачивалось сквозь щель в моем окне, и я в ужасе от того, что моя малышка промокала изнутри.
— Да.
Я прочистила горло и вспомнила, что, вероятно, мне следовало успокоить его. В свое время я посмотрела несколько настоящих криминальных сериалов — может быть, больше, чем положено, — и, казалось, одно из правил всегда заключалось в том, чтобы никогда не раздражать убийцу. Будь милой и убирайся оттуда к черту как можно скорее. Кроме того, обрати внимание на детали того, как он выглядел, но я вообще не могла его хорошо разглядеть.
— Я не видела тебя позади себя.
Я украдкой бросила взгляд в боковое зеркало и заметила в нескольких футах позади себя грузовик с приглушенными фарами. Как, черт возьми, я не заметила его раньше?
— Не хотел ослеплять тебя. Дождь достаточно хорошо справляется с этой задачей.
Он просто прочитал мои мысли и выразил беспокойство, которое, вероятно, написано у меня на лбу неоновыми буквами. Как ни странно, от его голоса у меня по спине пробежала дрожь. Потому что мне страшно, конечно. Это единственная причина.
В последнем мотеле, в котором я спала, по коридору ходили странные люди, и я не чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы заснуть. Должно быть, из-за того, что я не спала, я не заметила позади себя гигантский грузовик. Даже в такой дождь мне следовало бы лучше осознавать ситуацию, если я планировала выбраться из этого дерьмового шторма (в буквальном смысле) живой.
— У тебя лопнуло колесо. Нужна помощь в замене? — он прохрипел.
На мой взгляд, все это слишком подозрительно. Добрый самаритянин с сексуальным голосом на пустынной, коварной дороге в штате Мэн ночью под ливнем, и я не видела ни души на многие мили вокруг? Все это слишком похоже на роман Стивена Кинга.
— Нет, я в порядке. Но все равно спасибо. Я могу сама поменять колесо.
Я никогда в жизни не меняла шины, но у меня мурашки побежали по коже при мысли о том, что мужчина считал меня слабой и неспособной только потому, что я женщина. Я ростом пять футов семь дюймов — не коротышка, но и не великан. Я много бегала — иногда просто для того, чтобы выжить, — поэтому с гордостью могла сказать, что я в хорошей форме, и если возникла бы необходимость, я могла быть быстрой, как газель. У меня средне-каштановые волосы до середины спины, волнистые, когда я хотела, чтобы они были прямыми, и прямые, когда я хотела выглядеть как кудрявая Сью. Несмотря на все сказанное, я обычная женщина, а этот чувак — гигант.
Его челюсть сжалась от моих слов, но он выглядел почти довольным этой идеей. Во всяком случае, насколько я могла видеть, поскольку я все еще могла разглядеть только его нос.
