— Ты в порядке? — спросил Брукс где-то позади меня.
Я резко дернула головой в его сторону, при этом темные волосы, собранные в конский хвост, скользнули по лицу. Остановила взгляд на потном лице Брукса, его глаза горели в свете яркого полуденного солнца.
— Я могла бы справиться сама. — Я нахмурилась.
Брукс вздернул голову, отсутствие благодарности явно застало его врасплох.
— Ага, выглядело именно так. — Он состроил самоуверенный вид.
Парни, привыкшие, что все вокруг готовы целовать их зад, всегда так делают, чтобы не было заметно, что их эго задето. Как по команде, черты его лица расслабились. Я видела, как это происходит. Поняла, как он решил, что я не стою его времени.
И мне он не был нужен. И никогда не будет. Я ненавидела Кадена Брукса, ненавидела все вокруг.
— Не волнуйся, — сказал он, — я не ошибусь так снова. — А потом развернулся и пошел к другому концу боковой линии.
Он мне не нужен.
Мне вообще никто не нужен.
ГЛАВА 2
Финли
Я смотрела в зеркало, нанося последний слой розового блеска на губы. Поправила локоны, которые свободно спадали на обнаженные плечи.
Голова Коула появилась в дверном проеме.
— Финли, ты придешь на мою игру?
— У меня свидание, — даже не оборачиваясь, ответила я.
— С парнем из колледжа? — Голос брата приобрел этот противный тон, который появлялся каждый раз, как только моя жизнь переставала крутиться вокруг его футбола.
— Какое тебе дело?
— Такое, что ты пропустила мою последнюю игру в школе, потому что встречалась с этим мудаком.
Я сняла свои вьетнамки и бросила их Коулу в голову. Он легко их поймал.
— Ты все еще бросаешь как девчонка.
— Ну, я все еще девчонка. — Я нахмурилась, когда мне в голову пришла мысль. — А, поняла. Теперь скауты перестанут толпиться вокруг тебя, из-за того, что ты решил посвятить себя Алабаме.
— И?
— И ты беспокоишься, что на стадионе не будет хватать обожающих тебя фанатов.
Коул вскинул голову.
— У меня будут поклонники.
— Продолжай себя убеждать в этом, суперзвезда. — Я снова повернулась к зеркалу, проверяя свой макияж.
Последовала долгая пауза, после которой Коул сказал:
— Это не значит, что мне не хочется видеть там свою сестру.
Мое сердце сжалось в груди, но я ни за что не могла сказать ему об этом.
— Ну, эта сестра уже по горло сыта играми в старшей школе.
Брат усмехнулся, все еще стоя в дверном проеме.
— Если бы спросили меня, я бы сказал, что эта сестра считает себя лучше старшей школы. Лучше собственного брата. — Коул развернулся и ушел, заставив меня почувствовать себя обманщицей. Большой-пребольшой лгуньей.
Конечно, мне хотелось увидеть, как Коул играет в своей последней игре в старшей школе. Он же был моим близнецом. Моей половинкой. Моим партнером во всех начинаниях еще с утробы матери. Однако, быть сестрой звездного квотербека не так приятно, как все думают. Я была лишь сестренкой Коула или сестренкой-малышкой квотербека. Но Финли — никогда. Я потеряла свою личность с тех пор, как Коул стал звездой. Стал лучшим в штате. И хотя мне ничего так не хотелось, как посмотреть игру брата, мне нужно было иметь свою собственную жизнь. Хотелось быть самой собой и иметь самостоятельную жизнь. Жизнь в тени Коула не позволяла этого, поэтому я и начала отдаляться от него. Обвиняла брата во всем ажиотаже вокруг нас, но когда я говорила «нас», то имела в виду «его».
Выпускной год, когда нужно было принимать самые важные решения относительно будущего, его «звезда» была в зените и сильно давила на меня. Мое решение поступать в университет Тампы, чтобы получить специальность в какой-нибудь сфере медицины, ушло на задний план, когда «самый ожидаемый ответ в штате» вышел на передний. За какой колледж будет играть Коул Тэтчер? Регулярно звонили скауты, приходили домой и посещали игры. И это были не только скауты из колледжей, но и профессиональные агенты, которые интересовались Коулом, хотя брат еще два года не сможет принять участие в драфте. Но в нашем маленьком городе слухи распространялись мгновенно. Местные газеты не собирались молчать о перспективах Коула. Так что девушки понимали, что сорвут джекпот, если заполучат Коула.
Я быстро усвоила, что если незнакомый ранее человек вдруг хочет сидеть со мной на обеде или предлагает вместе провести выходные, то меня просто используют, чтобы поближе подобраться к Коулу. К сожалению, это стало почти привычным: я больше не знала, кому доверять. Не понимала, почему именно люди разговаривают со мной, даже друзья, с которыми была знакома с детского сада.
Откровенно говоря, его слава — отстой. И что же я сделала? Я позаботилась о том, чтобы стать ужасной сестрой. Начала пропускать его игры и избегать его самого. Словно все, что происходило, было его виной. Но жить в чьей-то тени — это чудовищная судьба. И ради сохранения рассудка, я положила этому конец.
* * *
Я посмотрела через плечо, стоя у раковины, домывая последние бутылки. Грейди вышел из раздевалки, прожигая меня взглядом. Ему нужно лучше стараться, чтобы заставить меня съязвить ему в ответ.
Я обвела взглядом почти пустую комнату. Несколько игроков заканчивали собираться. Брукс, запихивая свои вещи в сумку, отвел глаза, как только я посмотрела него. Все еще ждал от меня благодарности? Ждал, что я выражу признательность за то, что он вмешался? Мне было известно, что происходило в мозгу квотербека. Но скорее ад замерзнет, чем я сделаю то, что он ожидал.
Повернувшись обратно к раковине, я вымыла руки. Это будет долгий сезон. Я приехала в Алабаму в надежде исчезнуть из поля зрения людей. Черт, это то, как я жила последние два года — под колпаком. Однако теперь на моей шее были Грейди и квотербек, которые явно терпеть меня не могли. Так что в моем плане что-то явно пошло не так.
Я шла по извилистой дорожке от стадиона в сторону Харрис-Холла. Мои руки покраснели от воды, а голова раскалывалась в преддверии надвигающейся головной боли. К счастью, я не жила в общежитии для первокурсников. Потому что, хотя технически была новичком, я была старше. Меня просто отбросило назад на два года — во многих отношениях.
Поскольку большинство студентов, включая мою соседку Сабрину, не планировали появляться в кампусе еще две недели, у меня оставалось время приспособиться. Время привыкнуть. Время принять тот факт, что теперь я живу чужой мечтой.
Первая неделя была тяжелой. Сгорать под горячим солнцем целый день, в ожидании будущих футболистов, совсем не круто. Если бы каждое утро я не мазалась солнцезащитным кремом самого высокого уровня защиты, то поджарилась бы, а на носу было бы веснушек, больше, чем допустимо сейчас, когда я больше не маленький ребенок. Мама и папа звонили и писали каждый день. Я знала, что они волновались за меня, но они ведут свои собственные жизни, им есть что продолжать. Так что мое решение поехать в Алабаму дало нам всем пространство, в котором мы нуждались, чтобы каждому исцеляться по-своему.
Я приложила ключ-карту к входной двери моего общежития, ближайшего к стадиону в кампусе, состоящем из современных пятиэтажных зданий. Поднялась по лестнице на третий этаж и прошла через пустой коридор к своей двери, у которой остановилась, чтобы полюбоваться причудливым рисунком на деревянной поверхности — написанными красным маркером именами «Финли и Сабрина», красиво переплетающиеся с изображением ярко-алых цветов. Никто не смог бы сказать, что в Алабаме не было в моей крови.
Потом набрала код, вошла внутрь комнаты, плюхнулась на красное покрывало и упала на спину. Я почти не спала, но удушающая жара и прямой солнечный свет, который я терпела весь день, сделали свое дело. Поэтому впервые за несколько месяцев легко уснула. И на короткое время даже уверилась, что мой разум сейчас отдохнет. Когда оказывалось слишком много свободного времени и недостаточно сна, меня одолевали кошмары и воспоминания, крадя те крошечные кусочки счастья, что я успевала собрать. А в последние два года эти кусочки было очень сложно найти.
