знает, на какие кнопки нажать, чтобы привести Доминика в ярость. Они ссорятся, как кошка с собакой, целыми днями, но я клянусь, что Винсент что-то знает о Доминике, потому что Доминик постоянно спускает ему все с рук.
Я почти уверен, что Винсент на моем месте не стал бы обращать внимания на реакцию Доминика. Но я не могу. Доминик выбил бы мне зубы, прежде чем стал бы слушать мои объяснения.
Я снова затягиваюсь сигарой. Черт. Надо было позволить Данте прийти вместо меня.
— Это всего лишь сто тысяч долларов, Босс не упустит их, — говорит Антонио, его светло-карие глаза мерцают между фиолетовым и красным, когда вокруг нас вспыхивают огни. Его смех вибрирует в клубе, когда он замечает хмурое выражение моего лица. — Я не убивал его. Только измотал его немного сильнее, чем собирался. Этот ублюдок не сможет ходить в ближайшие два месяца… или три. Интересно, как он собирается достать деньги?
Антонио — здоровенный медведь-гризли с густым итальянским акцентом, вьющимися рыжими волосами, которые он любит завязывать на затылке, и такого же цвета волосами на лице, скрывающими тонкие губы.
Его живот больше, чем его мозг. Но недостаток здравого смысла он компенсирует огромными кулаками и жаждой крови — единственная причина, по которой я не решился удалить ему несколько конечностей, учитывая, каким раздражающим он может быть.
— Есть лучшая альтернатива, — говорю я, скрещивая ноги и откидываясь назад.
Он вздрагивает под моим пристальным взглядом, его глаза размером с орех расширяются. Подходит официантка с подносом, ставит передо мной бутылку виски и рюмку, и огромный бокал пива перед Антонио, а его глаза следят за движением ее задницы, когда она уходит.
Я наливаю себе виски и прочищаю горло.
— Черт, — бормочет Антонио, тянется за пивом и выпивает его одним долгим глотком. Он швыряет пустой стакан на стол и хмыкает. — Клянусь, когда-нибудь я умру в пизде шлюхи.
— Я буду иметь это в виду, когда продам часть тебя, чтобы вернуть деньги. — Я пригубил виски и нахмурился, почувствовав горечь. — Какую часть тебя я должен отрезать первой?
— Что угодно, только не мой член. — Он задорно смеется, и я клянусь, что вижу, как его глаза исчезают, прищуриваясь. Не может быть, чтобы у такого большого мужчины были такие маленькие глаза.
Мой хмурый взгляд становится еще глубже, и он просыпается, потирая руки.
— Мне жаль, босс.
— Сожаления не пройдут, когда Доминик будет целиться нам в голову.
Я снова наполняю бокал и подношу его к носу, взбалтывая жидкость и вдыхая пряный, древесный аромат. Как раз в тот момент, когда я делаю глоток, я замечаю двух парней, которые входят в клуб, руки засунуты в карманы, глаза сканируют клуб. Не прошло и секунды, как я понял, что это копы. Как бы мне ни хотелось похвастаться своим супер-чутьем, но по их прилизанным стрижкам и кожаным курткам я могу сказать, что им здесь не место.
Devil's Rome — один из одиннадцати клубов, которыми мы владеем в Нью-Йорке, и, как и остальные, это место для богатых, избалованных детей, которые тратят нажитые родителями деньги. В красном коридоре есть VIP-секция для политиков, где они изменяют своим женам и обсуждают незаконные дела.
А еще есть наемные убийцы и богатые бывшие заключенные, как тот, что сидит в баре с лысым, татуированным скальпом. А еще есть я, главарь Коза Ностры и замаскированный дьявол.
Как я могу читать копов, которые все еще озираются по сторонам, так и мне интересно, может ли кто-нибудь из гостей читать меня как открытую книгу. Сомневаюсь, что смогут: большинство людей дрогнет, узнав, кто я на самом деле.
— Хочешь, чтобы я позаботился о них, босс? — Спрашивает Антонио, хрустя костяшками пальцев.
Я качаю головой, проглатываю напиток из своего бокала и поднимаюсь на ноги.
— Нет. Я сам со всем разберусь. — Я опускаю пиджак от Armani. — Для одной ночи ты создал достаточно беспорядка.
Мужчины поворачивают ко мне головы, когда я иду в их сторону, и оба смотрят на меня так, будто у меня из головы растут рога.
— Джентльмены, чем я могу вам помочь?
Один из них, блондин с пронзительными голубыми глазами, оглядывает меня с ног до головы. Ростом я почти в два раза выше его, но, похоже, это его не смущает.
— Кто ты?
Я ехидно усмехаюсь. Смело входить в мой клуб, как будто он здесь хозяин, и иметь наглость спрашивать, кто я, да еще и таким грубым тоном. Мои пальцы сжимаются в кулаки, и я уже почти готов показать ему, кто я такой, когда другой полицейский говорит.
— Мы детективы из полиции Нью-Йорка, — говорит он. Похоже, этот коп не лишен здравого смысла. В нем не меньше шести футов, у него карие глаза и каштановые волосы. Он протягивает руку для рукопожатия. — Я детектив Тейлор Купер и… — он поворачивается к грубияну, — это детектив Джош Браун, мой напарник.
Рукопожатия не мой конек, но я бы предпочел не грубить человеку, у которого есть хоть капля самоуважения.
— Маркус Романо. Я управляю этим бизнесом для своей семьи.
— О. — Рот Тейлора складывается в большую букву О. — Приятно познакомиться с вами. Я много слышал о вашей семье, и вообще, я большой поклонник вашего брата.
Я не уверен, стоит ли мне улыбаться или нет, поэтому сохраняю ровное выражение лица.
— Что привело вас сюда?
— Мы расследуем убийство, которое произошло прошлой ночью, — говорит мягкий голос от входной двери, привлекая мое внимание. — Полагаю, вы слышали об этом?
Я поворачиваю голову на звук, и мой желудок переворачивается, когда я вижу обладательницу сладкого, мягкого голоса, который прочно вошел в мою голову, как гармония. Миниатюрная красавица стоит всего в нескольких футах от меня. В ее огромных глазах есть оттенок зелени, и они просто потрясающие.
Вообще, все в ней потрясающе.
Иссиня-черные волосы ниспадают на ее грудь, каскадом спускаясь до самых бедер. На ней черная кожаная куртка и брюки, но они совсем не похожи на те, что носят двое других.
Они обрисовывают каждый изгиб ее тела. Черт, как же она сексуальна.
Подняв руку, чтобы смахнуть невероятную копну волос на плечо, она подходит ко мне, облизывая пухлые розовые губы. Каждое движение этой красивой женщины посылает тепло на мою шею и устремляется прямо к моему члену.
Еще хуже, когда она останавливается передо мной и я вдыхаю аромат ее свежих цитрусовых духов. Мне хочется зарыться лицом в ее шею и обнюхать ее, прежде чем наброситься на нее, как голодное чудовище.
— А ты? — Спрашиваю я, притворяясь, что
