— Мы ведь не можем допустить, чтобы Кирилл выследил нас слишком быстро, правда?

Молли
17 лет
На мой семнадцатый день рождения отец устроил для меня официальный ужин. Я была там единственной девушкой.
На мне было вечернее платье, которое он выбрал для меня, и я пыталась прикрыть салфеткой почти обнаженную грудь.
Отец был недоволен, что у меня появился друг. Кирилл. Я перестала ходить к нему домой, но по-прежнему приглашала его к себе. В окружении персонала никогда не возникало сомнений в том, что у меня достаточно компаньонок. Отец смирился, хотя ему это и не нравилось. Может быть, он увидел в моих глазах, что появление друга сделало меня менее хрупкой. Меньше шансов разбиться на тысячу кусочков.
Но этот ужин был напоминанием о том, что не стоит чувствовать себя слишком комфортно. Я никогда не должна расслабляться. Я должна была помнить, что любая милость, которую он проявил ко мне, это всего лишь отсрочка казни, а не помилование.
Мой школьный мучитель Каплан Холмс тоже присутствовал со своим отцом. Сегодня вечером он был одним из потенциальных владельцев, осматривающих товар. Кап не переставал поднимать за меня тосты, насмешливо улыбаясь. Мы оба понимали, что независимо от динамики наших отношений, если мой отец решит, что слияние с семьей Капа пойдет на пользу бизнесу, все круто изменится. Меня отдадут Капу в жены, и я буду зависеть от его прихоти.
Я бы предпочла выйти замуж за толстого лысеющего мужчину, который разговаривает с моим отцом и при любой возможности пялится на мою едва прикрытую грудь. По крайней мере, он может скоро умереть.
Мой телефон завибрировал на коленях, где я спрятала его в своей шифоновой юбке. Я знала, кто это.
Единственный человек, который когда-либо писал мне. Единственный человек, который был мне небезразличен.
Кирилл: Ты как, принцесса? Уже помолвлена?
Я могла слышать дразнящий голос Кирилла в этих словах. Тепло наполнило мою грудь от его сообщения. Он думал обо мне. Это дало мне силы выдавить улыбку для отца, когда он спросил меня о чем-то.
Я опустила руки на колени, как только смогла, и быстро напечатала ответ.
Мэллори: Еще нет, но вечер только начинается. О такой вечеринке мечтает каждая девушка на свой день рождения. Даже Кап здесь.
Я снова стала притворяться, что слушаю людей вокруг, хотя мои мысли были заняты Кириллом. Я почти могла представить его. Наверняка он находился в своей комнате с открытыми окнами, потому что сейчас было лето, и у него не было кондиционера. Обычно он ходил без футболки в такую жару. Он сидел на своей кровати под окном, уставившись в телефон. Его волосы сильно отросли и постоянно падали на лоб, вызывая у меня желание пригладить их назад.
Мой телефон снова завибрировал, и я едва могла дождаться, когда открою сообщение. Он прислал фотографию, и я повернула телефон, чтобы посмотреть на нее.
Я была права. Кирилл сидел на своей кровати, и его плечи были обнажены. Он натянул на лицо маску Кайло Рена1 с прошлого Хэллоуина.
Кирилл: Мне заехать за тобой?
Я подавила смешок и сделала большой глоток воды, пряча улыбку. Конечно, он не мог приехать. Конечно, он не мог ворваться сюда, зарубить всех злых людей в моей жизни лазерным мечом и спасти меня от отца. Но знание того, что он попытается, если я попрошу его, заставило меня чувствовать себя менее одинокой, даже если я понимала, что никогда этого не сделаю. Я бы сто раз стерпела обиду, прежде чем позволила бы отцу переключить внимание на Кирилла.

Сейчас
Я проснулась от того, что горячая рвота настойчиво подступила к горлу. Сон оставался на задворках моего сознания. Нет, не сон. Воспоминание. Воспоминание о Кирилле.
— Черт, – выругался грубый мужской голос.
Вибрация подо мной прекратилась, и хлопнула дверь. Головная боль, словно ботинок сорок пятого размера, резко ударила меня по голове, когда я попыталась сесть. Я покачнулась, так как тошнота сдавила пищевод. Дверца у моей головы открылась, и я чуть не вывалилась. Грубые руки выволокли меня и бросили на холодный гравий. Меня несколько раз вырвало на землю. Пальцы оттянули мои волосы назад достаточно резко, чтобы я вскрикнула. Слезы текли по моим щекам, пока меня рвало и рвало, выделяя только желчь в течение нескольких мучительных минут.
— Всё? – спросил голос.
Гравий впивался в мои ладони, а голова кружилась, пока я пыталась вытянуть этот голос из памяти. Николай Чернов. Брат Кирилла. Черт. Все нахлынуло с новой силой.
Я с трудом открыла глаза в почти кромешной тьме, только пара огней вдалеке подчеркивали неумолимую черноту ночи. Моя рука пульсировала, и я уставилась на нее, рассматривая обмотанную вокруг серебристую ленту и корку крови, которая уже отслаивалась от запястья под ней.
— Где мы? – Мой голос был сухим карканьем.
— Вот.
Возле моего лица появилась бутылка воды. Я взяла ее, прополоскала рот и выплюнула еще до того, как мне пришло в голову, что в ней может быть наркотик. Я уронила открытую бутылку на землю.
Николай фыркнул надо мной.
— Если там было что-то подмешано, сейчас уже поздно об этом беспокоиться. Вымой рот. Мне не нравится запах рвоты.
— Очень жаль, – пробормотала я себе под нос.
— Что ты сказала?
— Я сказала, смирись с этим. Мне не нравится, когда меня режут или похищают под дулом пистолета, так что, думаю, у нас обоих сегодня дерьмовый день. – Я наконец нашла в себе силы поднять на него глаза.
Он выглядел так же безупречно и устрашающе, как обычно. На нем была черная рубашка, закатанная до плечей, демонстрирующая все его татуировки, и черные джинсы, обтягивающие его длинные ноги. Он ухмыльнулся, приседая рядом со мной, и его ботинки оказались слишком близко к моей голове.
Без предупреждения он схватил меня за волосы, повернул лицом к себе и согнул мою шею под неудобным углом.
— Храбрая маленькая Мэллори. Теперь я понимаю, почему Кирилл так одержим тобой. Что за фейерверк! Однако не забывай один простой факт обо мне. Когда снова откроешь свой болтливый рот, – он наклонился и сильно прижался своим лбом к моему, — вспомни о том, что я не люблю тебя так, как Кирилл, и я не буду колебаться. Ясно?
Он отпустил мои волосы, и я перекатилась на спину, когда мои слабые мышцы сдали. Растянувшись на спине, я уставилась в ночное небо. Там было огромное количество звезд. Гораздо больше, чем я когда-либо видела в Нью-Йорке из-за его светового загрязнения. Где, черт возьми, мы находились?
— Ясно, – пробормотала я, жалея, что вылила воду, так как рот был словно набит песком.
— Садись в машину, – зарычал на меня Николай. — Здесь воняет чертовой блевотиной. – Он подтолкнул меня ногой.
Собрав силы, в которых сама не была уверена, я перевернулась и поднялась на ноги. Теперь, выпрямившись, я могла видеть, что мы стоим на пустынной проселочной дороге. Во все стороны от нас простирались поля, а вдалеке виднелась стена красного амбара и больше ничего.
— В машину. Живо! – рявкнул Николай.
Страх заставил мои ноги двигаться. Я поплелась к машине, пока Николай, облокотившись на капот, наблюдал за мной. Я подошла к задней двери, но он покачал головой и указал на переднее сиденье. Когда я опустилась на него, он вынырнул из темноты рядом со мной и заставил меня подпрыгнуть. Николай связал мои руки стяжкой, а другой привязал их к ручке над окном. Как только он отодвинулся, острый пластик врезался мне в кожу, вынуждая меня поднять руки. Если я позволяла себе расслабиться, то тут же чувствовала боль.
Насвистывая веселую мелодию, Николай пристегнул меня ремнем безопасности и хлопнул дверью с такой силой, что весь автомобиль тряхнуло. Он обогнул машину и сел на водительское сиденье.
