Холодный поток из системы вентиляции совсем не помогает очистить воздух от запахов. Зато меня слегка морозит, и я ежусь. То ли тут действительно прохладно, то ли это нервное. Скорее второе, потому что морозит, похоже, только меня.
А все же интересно, для чего Рокотову понадобились эти модели?
Смотрю на них, и у каждой на лице написано: «Я с радостью закручу недолгий роман с генеральным». Недолгий, ведь других у Максима Романовича не бывает.
В лучшем случае, по рассказам местных сплетниц, это будет пара недель встреч, несколько презентов на память, и адье, ма шери. То есть «прощай, дорогуша».
Кому как, а мне такой формат отношений не нравится от слова совсем.
Додумать эту мысль я уже не успеваю, потому что дверь резко открывается, и внутрь уверенно заходит он. Максим Рокотов. За ним семенит высокая красивая брюнетка в строгом костюме.
Мать моя женщина... На мгновение у меня перехватывает дыхание, я громко сглатываю, и меня всю обносит мурашками. Кажется, я даже приоткрываю рот.
О-фи-геть...
Что я могу сказать? Фотографии совсем не передают действительности. Роскошный мужчина. Стильный, высокий, широкоплечий. Холеный. И пусть он в синем пиджаке, все равно видно, что мускулистый и спортивный. На левой руке поблескивает золотом браслет массивных дорогих часов.
Ко всему этому прилагается стильная стрижка, прямой подбородок и прямой нос. Ухоженная щетина.
У него поза хозяина жизни. От Рокотова веет уверенностью, решительностью, властью и силой.
Все портит взгляд. Жесткий, проницательный, оценивающий. Холодный. Никакого намека на улыбку. Мне становится не по себе. Не дай бог такому перейти дорогу... Сразу понимаю, как он достиг такого ошеломительного успеха.
— Добрый вечер, — басит Рокотов, слегка прищуривается и скользит взглядом по моделям.
Все девушки, как одна, резко подбираются и приосаниваются. Кроме меня.
В зале воцаряется тягучая тишина.
Я громко сглатываю и цепенею. Сердце бешено бьется и замирает в ту секунду, когда он все-таки переводит взгляд на меня. Мои глаза округляются сами собой, и меня бросает в дрожь. Это даже не взгляд, это самый настоящий рентген.
Рокотов смотрит снизу вверх, на секунду задерживается на моем лице. Ему бы в покер играть — на лице ни намека на эмоции.
Фу-у-ух... Наконец-то он отворачивается, снова проходится взглядом по остальным моделям. Кажется, пронесло.
Только я собираюсь выдохнуть, как он в полной тишине обращается к той женщине, что пришла с ним:
— Я выбираю эту.
И указывает на меня.
— Ирина, согласуй все моменты, — добавляет Рокотов.
Он больше не смотрит ни на меня, ни на остальных моделей и исчезает так же быстро, как и появляется. Даже не прощается. Ну да, о чем это я: поздоровался, и хватит.
Все девочки разом поворачиваются ко мне.
Недоумевают они, недоумевает помощница генерального, но больше всех выбором Максима Романовича шокирована я сама.
Это что такое только что произошло? Почему он выбрал меня? И... для чего? Ни слова ведь не сказал!
И снова в зале тишина. Только теперь она какая-то... зловещая.
— Девушки, благодарю за участие, вы можете идти, — кивает на выход Ирина. — А вас я попрошу задержаться.
Это она уже мне.
Я тяжело вздыхаю и жду, пока в зале останемся только мы с помощницей Рокотова.
Не нужно быть экстрасенсом, чтобы почувствовать смесь изумления, зависти, а где-то даже и неприкрытой злобы, что исходит от большинства моделей. Их взгляды, которыми они награждают меня на прощание, говорят о многом.
Вот только этого мне не хватало! Если до сегодняшнего вечера девочки были настроены ко мне доброжелательно, то чего ждать теперь — бабка надвое сказала. А мне, вообще-то, еще работать с ними.
— Как вас зовут? — обращается ко мне Ирина, смягчая свой строгий тон подобием улыбки.
— К-кира. — Голос дрожит от переполняющих меня эмоций.
— Вы, наверное, хотите знать, для чего вас сегодня собрал Максим Романович?
Еще бы! Киваю.
— Все просто. Ему нужна модель для съемок.
Фух. Только сейчас выдыхаю. Признаться честно, меня ведь посещали дурные мыслишки насчет мотивов Рокотова. В какой-то момент я даже решила, что он подыскивает себе девицу на вечер.
С плеч будто сваливается гора.
А потом до меня доходит: съемки? Модель? Э-э-э... Ну какая из меня модель? Какие съемки? Я не умею позировать, держаться перед камерой, правильно ходить. Да я вообще в этом ничего не смыслю!
— Кира, я хочу, чтобы вы понимали: эти съемки очень важны для Максима Романовича, — добивает меня Ирина. — Мы планируем справиться за несколько недель. Нужно будет рекламировать продукцию нашей компании, технику для дома, если точнее. Ах да, съемки пройдут в другом городе.
Несколько недель? В другом городе? Даже если не брать в расчет, что модель из меня, как балерина из борца сумо, я не оставлю маму одну так надолго. Кто будет за ней присматривать?
— Я не могу! — мотаю головой. — Вам нужен кто-то другой.
— Что значит вы не можете?
На секунду лицо Ирины искажается гневом, но она быстро берет себя в руки.
— Если у вас запланированы другие мероприятия, перенесем или отменим, не переживайте. — И добавляет с нажимом: — Максим Романович выбрал именно вас, Кира.
Она не договаривает фразу, но я и без того все понимаю. Вмиг в голове всплывают слова начальницы: «Он не любит, когда не выполняют его приказы».
В ушах шумит, и я лихорадочно соображаю, что делать.
Если скажу правду о том, что я оказалась тут случайно, влетит Светлане Николаевне. А потом мне. Могут и уволить.
Если не скажу, и съемки сорвутся из-за неумехи-меня, то влетит мне и... Светлане Николаевне за наше вранье. Только при этом компания потратится на мой перелет, командировочные и так далее. Еще и время потеряют. И тогда точно уволят.
Кроме этого, стопроцентно вычтут затраты из моей скромной зарплаты, а она мне самой, вообще-то, нужна. Если учесть, что съемки в другом городе, то моего жалованья и вовсе не хватит. Этак я агентству еще и должна останусь.
Я мысленно стону. Выхода нет. Да, вероятно, генеральный будет в ярости, раз не привык к отказам, но я выбираю меньшее из зол, собираюсь с духом и признаюсь:
— Я не модель.
Глава 2. Босс всё решил
Следующее утро, холдинг «Империал»
Максим
Я сижу на черном кожаном диване, передо мной на столе в чашке дымится черный кофе.
Тишину моего кабинета нарушает разве что метроном, который стоит чуть дальше, отмеривая свой четкий ритм, и редкие покашливания лысого полноватого режиссера и его белобрысого помощника.
Они сидят в креслах напротив и явно мнутся. Им претит, что заказчик ставит свои условия их творческим натурам, но я готов сотрудничать только так.
Дверь в мой кабинет открывается, и мимо нас спешно пробегает мой секретарь, расставляя на столе бутылки с водой и стаканы.
Когда за ней закрывается дверь, режиссер вкрадчиво интересуется:
— Вы уверены, что хотите свою модель, Максим Романович? Мы готовы быстро отснять материал, и у нас есть хорошие девочки, с которыми давно налажена работа.
Я приподнимаю бровь. Можно подумать, я не им последние десять минут объяснял свою позицию в этом вопросе, а просто воздух сотрясал.
— Может, посмотрите? — Режиссер уже на своей волне, не замечает моего настроя. — Петя, давай.
Он делает еле заметный жест рукой, и его помощник лезет в сумку, что стоит рядом.
— Не нужно, Владимир Игнатович, — холодно его прерываю.
Что ж, я пытался объяснить вежливо, пойдем другим путем:
— Мне уже отсняли, и такое дерьмо вышло… И знаете почему?
— Почему? — синхронно интересуются собеседники, переглядываясь.
— Мне и в прошлый раз режиссер говорил, что сам выберет модель. Я ему доверился, знающий человек как-никак. Профессионал. В итоге он снял такую рекламу, что она у меня провалилась по всем рейтингам. А я ведь изначально говорил, что модель не подходит. Да, красивая, но у нее взгляд такой… ледяной, улыбка как приклеенная.
