И вовсе это не мелочно.
Когда до него доходит, куда, кому и что я предлагаю вставить, он прищуривается на меня и, скрипя зубами, отвечает:
– Только если мы и вам температуру померим.
– Зоя Сергеевна, – окликает меня растерянная Таня.
Я оборачиваюсь к ней в некотором раздражении. Ну как же, отвлекает меня от захватывающего занятия по доведению Генералова до белого каления. Я, может, этого всю жизнь ждала.
Таня же смотрит на меня круглыми глазами, офигев от того, как я разговариваю с клиентом.
– Пищевое отравление было, – информирует меня она. – Промывали, ставили систему.
– Чем отравилась? – тут же напрягаюсь я.
– Съела десять шоколадных конфет с орехами… – зачитывает Таня практически приговор Генералову.
Десять. С ума сойти.
Я перевожу осуждающий взгляд на Артёма.
Пся-то мелкая. Всякие несознательные собаковладельцы совершенно не следят за животными. А у йоркширов очень строгая диета. В общем-то, она строгая даже у хаски. Но для собаки ве́сом в два-три килограмма одного абрикосика может хватить для развития диабета, а уж сто пятьдесят грамм шоколада – это ударная доза.
Под моим взором товарищ начинает ёрзать.
– Я стул забыл задвинуть… а конфеты на столе лежали…
Всё такой же сладкоежка? А по фигуре не скажешь. Или он бабу подкармливал?
– И кто же вам собаку-то доверил? – приподнимаю я бровь.
– Партнёры подарили, – тяжело вздыхает Генералов и трёт лицо крупными ладонями.
Я прекрасно знаю, какой проблемной может быть эта порода, и любому другому я бы посочувствовала, но не Артёму Генералову.
Но вообще, это ржака, конечно.
Я уже в красках представляю момент вручения презента. Толпа брутальных мужиков в костюмах с сурово наморщенными лбами дарит охреневшему чуваку щенка йоркшира. Мощно.
– Осмотр-то состоится? – устремляет на меня нетерпеливый взгляд Генералов.
– Ну пройдёмте, – смиряюсь я. Собака-то ни в чём не виновата.
Развернувшись, гордо возвращаюсь в кабинет и, услышав шаги, подтверждающие, что меня послушались, командую через плечо:
– Ставьте на стол.
А сама лезу за свежей бутылкой дезинфектора и перчатками в нижний ящик шкафчика.
Собакен нервно поскуливает. Оно и понятно – столько запахов. И животные, и медикаменты. Сплошной стресс.
Как я тебя понимаю, Бетти…
Я вон тоже на изжоге вся.
– Да успокойте вы её, – не выдерживав, психую я, потому что коробку с перчатками никак не могу найти, и мне совершенно не нравится стоять в характе́рной позе.
В ответ молчание.
Я выглядываю из-под руки, и что я вижу?
Механически придерживая псинку одной лапищей, Генералов неотрывно смотрит на мою… мой копчик! Другой рукой он ослабляет галстук.
– Может, погладите? – намекаю я на плачевное состояние испуганной Бетти.
– А можно? – хрипло спрашивает Генералов, делая шаг ко мне и протягивая руку. Но под моим озверелым взглядом скучнеет: – А… Вы про собаку…
Что я там говорила? Изменился?
Да ни хрена!
Как был кобелём, так и остался!
Я его убью!
Глава третья. Очень нужная операция
– Ну, рассказывай! – падая на переднее сиденье моего тарантаса, с горящими глазами требует Левина.
Она Генералова тоже узнала. Собственно, мы в одной школе учились, ничего удивительного. У Янки вообще глаз-алмаз. Это я могу знакомого прошляпить, а Левина – идеальный шпион и видит всё.
Так-то у неё теперь другая фамилия, но какая из неё Бергман? Левина и есть Левина.
Самое обидное, её Артём узнал сразу.
Выходи́ли из ветклиники мы с Генераловым одновременно.
К моему большому сожалению.
Надеюсь, он почувствовал флюиды моего негодования.
Это был очень нервный осмотр.
В основном, потому что мне страстно хотелось, как в старые добрые времена, треснуть Артёма, но он, зараза, повода не подавал. Снова натянул на холеную морду непроницаемую маску и вообще вёл себя со мной, как с агрессивно настроенной змеёй.
Когда они с Бетти покинули смотровую, я немного выдохнула, но, закончив дела и собираясь уходить, я обнаружила, что Генералов всё ещё в ветклинике.
С умным лицом читал список предоставляемых нами услуг и нервировал своим телосложением Таньку, которая чуть не закапала слюной стойку администратора.
Она просто тащится от высоких мужиков, а Артём даже в девятом классе на физре стоял первый в строю по росту, играл в баскетбол и был приписан к олимпийскому резерву.
И теперь этот гад скинул пиджак и поигрывал мускулатурой перед слабой одинокой женщиной.
Я не про себя. Я про Таньку.
Сама я ничего не заметила. Ни мускулов, ни плеч, ни подтянутой задницы…
Глаза б мои не видели.
Вздёрнув подбородок, я гордо прошла мимо Генералова, который по закону подлости именно в этот момент тоже решил выйти. Естественно, в дверном проёме мы столкнулись, и мне даже показалось, что меня таки пощупали.
Ну и как раз тогда, когда мы с Генераловым спускались по ступенькам, Левина подкатила на такси. Надо было видеть, как Янка вытаращилась, разглядев этого товарища рядом со мной. Уже покинув салон наполовину, она аж застыла, обхватив рукой живот по экватору.
Артёма же, заметившего Левину, торчащую из машины, как репка, на секунду слегка перекосило, потому что в школе Янка, мстя за меня, сделала Артёму немало пакостей. Но Генералов всё-таки справился с лицом и нейтрально кивнул:
– Привет, Левина, – и, неся в руке тявкающую собакенцию, пытающуюся лизнуть его в нос, потопал к своей тачке.
И машину-то у него крутышная. Мажористый ты наш.
Вообще, логично. Тёмочка у нас не из простой семьи.
Левина, проводив его ошалелым взглядом, всё-таки выколупалась из такси и, чутка переваливаясь, впрочем, довольно бодро почесала ко мне.
На дворе суровый и беспощадный июль в закате, и даже в начале девятого вечера духота невыносимая, поэтому мы быстренько загрузились в машину, чтобы включить кондёр.
И меня прорвало.
Я вываливаю на Янку все приключения сегодняшнего дня, ну и, разумеется, самое пикантное – про Генералова.
– Погоди. Остановись… Я так больше не могу, – стонет от смеха Левина.
Она пытается одновременно и меня слушать, и транслировать всё Алке Медведевой через мессенджер. Медведева училась не в нашей школе, а в соседней, но тоже в курсе дела.
Задолбавшись клацать по экрану смартфона, Янка набирает Алку, ставит исходящий на громкую связь и пытается пристроить телефон на внушительном беременном пузе, но мобила каждый раз скатывается.
– Да сюда положи, – тыкаю я на подставку для стакана. – У тебя вроде семь месяцев, а не девять, – ворчу я.
– Их двое, – душераздирающе жалуется Левина. – И мне с ними жарко…
Удивила. Сейчас всем жарко, и без двойни.
– Ну ты хотела двоих детей, вот разом и отстреляешься, – утешает её через динамики Медведева.
– Смотри, при Розе Моисеевне не ляпни, – предупреждает Янка. – У неё планы. Воспитать пять учительниц музыки и пару кандидатов наук.
– И что? Гера согласен? – удивляется Алка.
Янка опять истошно вздыхает:
– Ему-то что? Не он же рожать будет. Бергман сказал, сколько получится… Ему же главное, чтоб его Раевский не обошёл в этой демографической гонке. [История личной жизни Яны Левиной можно прочитать в романе «Ставка на невинность» - https:// /ru/book/stavka-na-nevinnost-b448344 ]
– Ну, – хмыкаю я, заводя мотор, – пока Бергман лидирует. Эй, Медведева, ты там готова? Я уже мчу.
– Готова, – кряхтит Алка. – Я почти собралась…
Всё ясно, сидит с полотенцем на мокрой голове.
– Раз-раз. Приём? Как слышно? – проверяет Левина, потому что мы выезжаем на обводную, и там постоянно пропадает связь.
– Отлично слышно, но я жажду подробностей! – отзывается ответственная за сбор сплетен в нашей компании. – Ты остановилась на том, что Генерал тянул лапу к твоему седалищному нерву, и прищемил какой-то другой.
