Эмили Сноу - Трофей (ЛП)

- Она в порядке, Си. Ну, по крайней мере, в физическом плане.

После чего он рассказывает мне, что происходит. Он употребляет термины "уведомление" и "лишение права выкупа", "выселение". "Новый владелец" - какой-то пафосный мудак музыкант из Калифорнии. "Суд" состоится в понедельник. И тогда он сообщает, что мне необходимо приехать и присутствовать там ради нее, ради него.

- Но я должна быть на работе, - шепчу я. Даже не представляю, что скажет Томас, если я попрошу у него свободное время для чего-то, кроме похорон или кончины самых ближайших родственников. Он может уволить меня. Или даже хуже, он может предоставить мне ужасные рекомендации, и я больше никогда не смогу найти другую работу костюмера.

- Нет, ты должна приехать.

- Сет, я просто не могу…

Но в этот момент я уже сижу перед ноутбуком с открытым окном моего онлайн-банка и еще одним окном сайта по покупке дешевых авиабилетов. Секундой позже я ввожу данные своей дебетовой карты на вылет ранним утром понедельника, при этом так сильно прикусываю нижнюю губу, что ощущаю вкус крови. Я сломлена. Половина денег на моем счету, она же и половина всех моих сбережений, должна будет уйти на оплату моей доли счетов за квартиру.

Но несмотря на все это, еще до того, как я заканчиваю разговор со своим младшим братом, в потасканном чемодане, подаренном мне бабушкой пять лет назад на восемнадцатый день рождения, лежат уже сложенные вещи.

      †

В Нэшвилле стоит умопомрачительный холод, 33 градуса(+1 по Цельсию - прим. пер.), если быть точным, и идет небольшой снег, когда я забираюсь в грязный Dodge пик-ап Сета. Сейчас полдень понедельника. Я так потею, словно на улице август, а на мне с ног до головы одета шерстяная одежда. Блузка с волнообразными рукавами, которую я выбрала в надежде выглядеть более профессионально, липнет к коже, а колготки сползают с бедер и вытягиваются на коленях.

Внезапно возросшее потоотделение, в принципе, случилось по моей вине - весь четырехчасовой полет из Калифорнии, я беспокоилась о том, удастся ли мне уговорить бабушку вернуться в Лос-Анджелес вместе со мной. И чем больше я об этом думала, тем сильнее сомневалась. Мой дед построил этот домик и подарил его ей вместе с землей сразу после рождения моей мамы в начале семидесятых. Так что нет никакого шанса, что бабуля сдастся без боя, даже несмотря на то, что, по словам Сета, дом уже потерян.

- Что сказал твой босс? - спрашивает мой брат, сворачивая на шоссе. Он резко вжимает педаль тормоза, пытаясь избежать столкновения с другой машиной. Dodge заносит на скользкой дороге, от чего наши тела бросает в сторону, но Сету удается восстановить управление до того, как из меня вырывается испуганный вскрик.

Сет же даже не вздрагивает. Он уставился прямо перед собой, точно также, как делал наш отец во время вождения при плохой погоде, кончики его пальцев потирают обратную сторону руля - еще одна черта отца. С его русыми волосами, карими глазами и круглогодичным загаром, который так сильно отличается от моей легко краснеющей кожи, Сет уже сейчас похож на папу.

- Ты собираешься мне ответить или просто будешь сидеть тут с открытым ртом?

Хватаясь руками за подол своей узкой юбки-карандаш, я пожимаю плечами.

- Я работала на Рождество и Новый год, так что для него мой отъезд не проблема. К тому же, я всего лишь помощник.

Я не говорю ему о том, что мне пришлось умолять Томаса об этих выходных, и о том, как он язвительно сказал, что мне лучше бы побыстрее решить свои семейные проблемы и притащить свою задницу обратно в Лос-Анджелес еще до конца месяца, который собственно наступит через две с половиной недели.

- Эхо Фоллз занимает первое место среди женщин в возрасте от 18 до 34. Люди готовы продать своих детей, лишь бы получить шанс работать с этой серией одежды. Так что заменить тебя новым человеком, который будет реально переживать о своей карьере, не составит особого труда, - сказал Томас, набирая что-то на iPad, который он повсюду таскал с собой. Он даже никогда не смотрел на меня, поэтому, когда он недавно нечаянно толкнул стойку с одеждой для инвентаризации о кирпичную стену, даже не заметил, как сильно я испугалась. - Так что не заставляй меня искать тебе замену, Дженсен.

Я вернусь через две недели, Томас, - пообещала я.

- Ради твоего же блага.

Рассказывать обо всем этом Сету - зря тратить кислород. Он бы либо не понял, почему я не могу пренебречь своей работой, либо его бы это просто не волновало. И зная своего брата, это был бы второй вариант.

- У тебя есть что-то, чем можно вытереть лицо? - спрашиваю я. Мысли о работе заставляли меня еще сильнее потеть.

- Центральная консоль.

Упаковка влажных салфеток находилась как раз между полупустой упаковкой презервативов и совершенно пустой бутылкой Хосе Кьюэрво (торговая марка текилы - прим. пер.). Прежде чем понять, что я творю, поворачиваюсь к брату и выпаливаю:

- Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы водить в подвыпившем состоянии. Тебе всего-то девятнадцать, и ты...

- Не начинай, Си, ладно? Сегодня неподходящий день для твоего нытья.

Скрипя зубами, я перевожу взгляд на маленькие наклейки службы эскорта на приборной панели перед нами. Дайте знать, если вы тоже ненавидите людей. Как же это все неуместно.

А это всего лишь сорока пяти минутная поездка от аэропорта к залу суда, которая может немного затянуться из-за трафика и снега. Все это время мы молчим, как впрочем и в большинстве случаев, когда оказываемся рядом друг с другом. Вытирая лицо салфеткой, я собираю свои длинные рыжие волосы в конский хвост и мысленно корю себя за то, что была так глупа и заняла брату деньги. Он даже не упоминает об этом, и сомневаюсь, что упомянет. Сет достаточно умен, чтобы понимать, что я никогда не потребую эти деньги, я скорее выколю себе глаз, чем начну спорить с ним по этому поводу, потому он чувствует себя обязанным.

Есть причина, по которой я редко приезжаю в свой родной город, и мой младший брат - наименьшая ее часть.

      †

К тому времени, когда мы с Сетом приезжаем в суд и находим нужный зал заседаний, слушанье уже подходит к концу. Мы садимся на противоположные концы одной из деревянных скамей в конце комнаты, Сет складывает руки на груди, а я наклоняюсь вперед, внимательно слушая.

Из тех обрывков информации, что мне удается собрать, я понимаю, что это уже второе слушанье. Новый покупатель, которого лично я решила называть Мудилой, и его два юриста здесь, данным судом они хотят добиться официального выселения. Моя бабушка и ее юрист мистер Нильсон (он неизменно работает с ней, с тех пор как я себя помню) сидят напротив них, в левой части комнаты. В какой-то момент я осознаюсь, что злобно уставилась в спину Мудилы, и осознание того, что у меня в действительности нет причин винить его во всем, не помогает.