– Нет, она другая. У нее есть кузен, который под дулом пистолета заставляет ее выйти замуж.
– О чем ты говоришь? – У Дорин буквально отвисла челюсть.
Легкая улыбка мелькнула на губах Гарека, когда он увидел испуганный взгляд Дорин.
– Я сказал, дорогая сестра, что твои предупреждения опоздали. Мы с Элли уже женаты.
Элли позвонила Гареку утром и заявила, что ей надо с ним поговорить. Секретарь заставила ее долго ждать, а потом сообщила, что сейчас он занят. Но во время ланча готов встретиться в любом месте, какое она выберет.
– Он может поговорить со мной немедленно, – сладким голосом заявила Элли, – или встретиться в зоопарке.
Мистер Большая Обезьяна вряд ли согласится с ее предложением.
После обеда у Дорин Таррингтон у Элли возникло чувство, будто она провалилась в нору кролика. (Как Алиса в Стране чудес.) В галерею хлынули посетители. Буквально все гости, сидевшие за обеденным столом, и их многочисленные друзья заходили и что-нибудь покупали. Том, Бертрайс и другие переживали экстаз.
Элли тоже хотела бы радоваться. Да она и радовалась. Только хорошо бы, чтобы не Гарек был главной причиной неожиданного успеха. Она не желала даже думать о нем. А это оказалось невозможным. В особенности после вчерашнего...
Она только открыла галерею, как зазвенел колокольчик и вошла девушка-подросток. Высокая, с враждебными серыми глазами, она выглядела смутно знакомой. Элли понадобилась минута, чтобы вспомнить, где она видела это худое лицо и прямые русые волосы.
– Вы Карен Таррингтон? – спросила Элли.
– Откуда вы знаете? – подозрительно бросила она.
– Ваш дядя показывал мне фотографию.
– Показывал? – В глазах Карен мелькнул интерес и тут же потух. – Я и не знала, что у него есть. Наверное, мама дала ему дурацкий школьный снимок. Меня удивляет, почему он его не порвал и не выбросил. – Она презрительно оглядела помещение. – Какая куча хлама!
Девушка такая же очаровательная, как и мать, кисло подумала Элли.
– Ваша семья единодушна в этом мнении.
– Да, мама очень расстроена. Это, конечно, уничтожит ее шанс попасть в "Социальный регистр". Вы собираетесь на этом стуле сидеть? – Карен показала на сиденье, усыпанное бисером и кусочками стекла.
– Нет, конечно, нет. – Элли от удивления моргнула. – Это, скорее, аллегория. А что общего между галереей, вашей матерью и "Социальным регистром"?
– Мама захотела, чтобы дядя Гарек основал фонд поддержки искусства. Тогда ее имя могли бы внести в "Регистр". Дядя Гарек считал, что это дурацкая идея.
– Почему же он не отказал ей. – Хоть один раз Элли пришлось согласиться с ним.
– Не мог. Мама грозила помешать какой-то сделке, над которой он работал. Дядя Гарек был просто в бешенстве.
– Откуда вы это знаете? – Элли почти в ужасе смотрела на девушку.
– Они спорили об этом в Сочельник. Они всегда спорят. Дядя Гарек ненавидит мою маму.
– Сомневаюсь, что это так, – автоматически произнесла Элли и помолчала. – Я думаю, он просто сердился на нее за попытку помешать его бизнесу, – уже медленнее проговорила она.
– Какая разница. – Карен пожала плечами. – Он почти перестал приходить к нам.
– А раньше приходил?
– Да, когда я была маленькой. Он водил меня в парк, и на бейсбол, и на всякое такое. А однажды повел на симфонический концерт.
– На симфонический концерт?
– Да. На мой день рождения. Мне исполнилось тринадцать лет. А он купил мне белое кружевное платье с голубым атласным бантом. – На мгновение циничное выражение исчезло, и Элли увидела такую тоску, такое одиночество, что у нее перехватило дыхание. Потом маска снова закрыла лицо, и Карен продолжила: – Это было платье для маленькой девочки. Я не хотела его надевать, но мама настояла. Я ненавидела платье, ненавидела эту дурацкую симфонию, всю эту дряхлую классическую музыку. После этого дядя Гарек перестал приходить. Говорил, что должен работать.
– Наверное, это правда, – мягко заметила Элли.
– Ну так что здесь происходит? – Карен нагнулась, чтобы лучше рассмотреть рыбью кость в раме, висевшую на стене. – Теперь вы моя тетя или как?
– О чем вы говорите? – остолбенела Элли.
– Вы и дядя Гарек поженились? Вчера вечером он сказал маме. Она скоро лопнет от злости...
– Ты рассказал сестре? – спросила Элли, когда они встретились в зоопарке.
– Понимаю, тебе досталось. – Он стрельнул в нее взглядом.
– Я звонила ей. Как она только ни обзывала меня! Когда мне удалось немного успокоить ее и объяснить, что церемония недействительна и фактически мы не женаты, она объявила меня лгуньей.
– Прости, пожалуйста.
– Но почему ты сказал ей? – Элли подозрительно посмотрела на него.
– Соскользнуло с языка.
– По моим представлениям, ты не принадлежишь к тому типу мужчин, которые позволяют чему-то соскользнуть с языка.
– Может быть, ты не знаешь меня так хорошо, как тебе кажется.
– Я знаю столько, сколько хочу знать.
– Ты уверена, Элли? Почему бы тебе не разобраться до конца?
– А почему я должна?
– Не знаю. – Он провел пальцами по волосам. – Но я не желаю, чтобы ты исчезла из моей жизни. Надо же использовать шанс, который дает нам взаимное влечение.
– О чем это ты говоришь? Еще не потерял надежду затащить меня в постель? Я не лягу с тобой в постель даже перед концом света. Я не лягу с тобой в постель, даже если от этого будет зависеть выживание человечества. Я не лягу...
– Хорошо, хорошо, – прервал он ее риторику.
– Не думаю, что ты знаешь, как дружить с женщиной.
– Ты могла бы научить меня.
– Не хочу тебя ничему учить. – Она открыла дверь, ведущую к вольерам крупных млекопитающих. – Я поняла, что секс до свадьбы – большая ошибка. Моя новая жизненная философия – не заниматься сексом без обручального кольца. Что ты об этом думаешь?
– Я все еще хочу быть с тобой.
Он, наверное, не расслышал ее слов.
– Секса не будет. И больших расходов тоже не будет. Сможешь ли ты так жить?
– Смогу, – мягко произнес Гарек.
Элли не поверила ему. Он устанет от исключительно дружеских отношений. И месяца не выдержит.
Удовлетворенная, она посмотрела на зверей, игравших на площадке. Два огромных полярных медведя яростно спаривались, ни на кого не обращая внимания. Элли вытаращила глаза и покосилась на Гарека. Совершенно серьезное лицо, только в глазах скачут искры смеха.
– Конечно, если ты сможешь без этого обойтись, – заявил он.
– Что ты об этом думаешь? – месяц спустя спросила Элли в антракте симфонического концерта.
– Если по правде, невероятно скучно. – Гарек увидел, что она шокирована. Но потом выражение ее лица смягчилось, она засмеялась.
