Катя приехала к родителям на следующий день после занятий, порадовавшись, что отца еще нет дома. Собиралась поговорить с матерью наедине.
— Мамулечка, привет. — Нашла мать в гостиной. Она сидела на диване, смотрела телевизор и пила кофе.
— Привет, гуляка.
— Ох, не говори. Праздник получился что надо. Шампанское было игристое, а конфеты сладкие, все как положено. — Катя бросила куртку и сумку в кресло, словно освобождаясь от дополнительного груза, который помешает ей говорить откровенно, и присела рядом с матерью. Вздохнула, узнав ее пытливый взгляд: увильнуть не удастся. — Ну, в общем… мы с Димой… — коряво начала, запнувшись на самом главном, — в общем, мы с Димой, — повторила увереннее, поставив точку.
Понятно. Вы с Димой.
— Угу. — Забрала у мамы из рук чашку и сделала большой глоток кофе. В горле пересохло.
— Как хорошо. Наконец-то. Поговорили?
— Было дело. Между делом, — покраснела дочь.
Юлия понимающе усмехнулась. Катя поставила чашку на столик и прижалась к материнскому плечу.
— Мамуля, ты у меня самая лучшая, самая-самая.
— Вы только аккуратно, хорошо?
— Не беспокойся, все нормально. Я таблетки пью. Потом покажу, какие.
— Ладно.
— Только это… — Катя отстранилась и заглянула матери в лицо, — давай пока не будем папе говорить, что все уже случилось. Не хочу, чтобы его схватил инфаркт. Мы потом придумаем какую-нибудь другую дату для лишения меня девственности. Путь Крапивин побудет в глазах Дениса Алексеевича цивилизованным человеком. Будто он со мной пару месяцев просто за ручку ходил.
— Я думаю, с отцом не стоит обсуждать такие вопросы, — рассмеялась Юлия Сергеевна. — Встречаетесь и встречайтесь…
— Да. Это я и хотела сказать.
— Ты у нас сегодня останешься?
— Конечно. Мне кое-какие вещи собрать надо. Что за вопрос?
— Я подумала, что ты теперь совсем от нас съедешь.
— Зачем? Мне и так хорошо. Буду ночевать у себя время от времени, или у Димки.
— Совсем моя девочка выросла, совсем… — Юлия прижала дочь к себе. — Поживи еще с нами хоть чуть-чуть еще, а то потом все равно выскочишь как птенчик из гнезда… и упорхнешь… все равно упорхнешь… — Глаза Юлии Сергеевны влажно блеснули.
— Мама, ты что! Ты плакать, что ли, собралась?
— Не знаю.
— Тоже мне, нашла из-за чего горевать.
— Я не горюю. Это все равно когда-нибудь случилось бы. Это должно случиться. Вот если бы ты не хотела этого и не интересовалась мальчиками, я бы начала беспокоиться.
— Если я кому-нибудь расскажу, что в восемнадцать лет девственности лишилась, мне никто не поверит. Сейчас девки с мужиками спят направо и налево, и никого вопрос морали не волнует.
— Это их дело. Пусть спят с кем хотят. Только толпа мужиков счастья не принесет, максимум — это невроз и венерические заболевания.
Катька расхохоталась:
— Мамочка, ты у меня знатная юмористка, да-да.
Глава 7
Ты где так нажрался? — удивленно спросила Катя, впуская в квартиру пьяного друга. Не очень обрадовал ее этот визит, собиралась поспать пару часов, но теперь точно не удастся.
— Катюха, я у тебя посплю… — промямлил Никита, бросая куртку на пол у порога.
— Откуда такой красивый? Вали домой давай.
— Ты что? Меня папка пристрелит.
— Я тебя сейчас сама пристрелю, гад ты такой.
— Катюха, ну не шуми, два часа, и я буду как огурчик.
— Сестра твоя где?— Да хрен бы ее знал…
— Не, ну вы вообще молодцы. Сейчас я ей позвоню. Нет, сейчас я лучше твоему отцу позвоню! — Затолкала одежду Никиты в шкаф и ринулась за сотовым, который оставила в гостиной на диване.
— Не-е, Катюха, ты ж не шкура продажная… когда надо, я за тя горой… просплюсь, потом домой…
— За тя горой, — передразнила Катерина, набирая Веронику. — Да ты не гора, а так горка… пригорочек, придурочек… Вероника, ты где? Приезжай ко мне. Срочно! Что-что случилось… Шерочка наш обожрался! Ты куда пошел?! — крикнула Никите, который, шатаясь из стороны в сторону, поплелся в спальню. — Вероника, давай приезжай! — бросила трубку и пошла за Никитой. Тот уже завалился на кровать. — Поднимайся, идиотина! — принялась тормошить парня. Но он спал мертвым сном, обняв подушку.
— Да, Вероничка, — ответила на звонок, закрывая двери.
— Никита пьяный, что ли? — со смешком спросила подруга.
— Конечно, пьяный, — раздраженно подтвердила Катя. — Или, думаешь, я так пошутить решила?
— Надо было выгнать, чего ты его впустила?
— Куда я его выгоню в таком состоянии?
— Я сейчас не могу.
— Как это ты не можешь? А мне что теперь с ним делать? У меня, вообще-то, дела, планы свои!
— Я в парикмахерской, только зашла, часа два буду сидеть. У меня сегодня ламинирование, маникюр…
— Ладно, ясно все, — оборвала Катя.
— Блин, ну я, как закончу, сразу к тебе. А с кем Никитка был?
— Не знаю, вот и спросишь у него. Мне он промычать был не в состоянии.
— Он же ночь почти не спал, вот и развезло.
— Я тоже почти не спала. И ты. Но мы ж на радостях после экзамена не нажрались. Все. Позвони, как ехать соберешься.
— Хорошо. Если что, вытолкай его, пусть домой идет…
— Все, Вероника! Пока! — отрывисто бросила Катя, окончательно разозлившись. — У меня, вообще-то, дела! — крикнула на всю квартиру.
Вот что теперь делать? Сколько этот свинтус будет отсыпаться в ее кровати? Все планы коту под хвост! Сиди и карауль его теперь!
Но беспокоили не только порушенные планы, а то, как она перед Крапивиным будет объясняться, если тот вдруг надумает нагрянуть в гости и застанет такую картину. Последние недели для них без того были очень напряженными. У нее экзамены, а Дима постоянно то в разъездах, то на каких-нибудь мероприятиях. Беспокоить его и спрашивать, приедет ли, нет смысла. Когда Крапивин занят, с ним невозможно разговаривать. Какой толк звонить и слышать в ответ «Я тебе перезвоню».
Звонку в домофон Катя обрадовалась примерно так же, как радуется жертва своему палачу. А вот и контрольный выстрел в ее уставшую голову. Вероника никак не доберется к ней за такое короткое время, около часа всего прошло с их разговора. Это точно Крапивин.
— Привет. — Быстро и тепло он поцеловал ее в губы и начал расстегивать пальто.
— А ты почему не позвонил? — спросила Катя, тут же придумывая, с чего начать. Но ничего путного на ум не приходило. Ситуация дебильная. На первый взгляд ничего страшного, но Дима… Дима этого может не понять.
— А что? Что такое?
— Ничего страшного. Дима, ты только не злись, — аккуратно начала, испытывая ощущение, будто кто-то связывает ей внутренности в тугие узелки.
