Тут и там появлялись кляксовидные цветы, змеились листья, и сразу нельзя было сказать, что получается на картине, но одно было видно точно: девушка была полностью погружена в процесс.
И если первая половина листа была сероватой и пустой, то вторая, за красной чертой, отличалась насыщенными цветами, красками, и была полностью заполнена, от края до края.
На ней красовалась прозрачная ваза, в которой можно было разглядеть тоненькие стебли, которые держали пышные соцветия необычных расцветок. Розовые, красные, фиолетовые, пурпурные, малиновые, — нельзя было сказать, что изображено на картине, но рисунок цеплял взгляд и завораживал.
Даже Вика, заглянув в ее работу через плечо, удивленно приподняла брови. Татьяна Ивановна, как колобок, докатившись до мест опоздавших девушек, одобрительно погладила Машу по голове.
— Так и должно быть, девочка! Человек, который занимается искусством, пробуждает истинное наслаждение в себе от осознания своих внутренних возможностей. Отпусти себя, и твори, твори!
Урок закончился. Женщины начали вставать, растирая затекшие шеи, смеясь, переговариваясь, знакомясь, делясь впечатлениями.
Татьяна Ивановна собрала все работы и развесила их на веревке, удержав скрепками.
— У нас будет выездная выставка, — прокомментировала она, улыбаясь.
Художницы потянулась к столу, скрывшемуся за перегородкой, и начали передать друг другу тонконогие фужеры с шампанским. Вика и Маше передала один бокал, но та отрицательно покачала головой.
— Нам же еще на работу! — шикнула она тихонько. Но, посмотрев на свой яркий рисунок, который выделялся из всех своею двойственностью, потому что один состоял из двух половин, согласно кивнула и протянула руку.
Шампанское приятно легло на языке, пощекотало рецепторы, охладило внутренние стороны щек.
— Девочки, я поздравляю вас с окончанием урока, вы все молодцы — создали такие удивительные картины. Я вижу, что у каждой из вас есть потенциал. Я надеюсь увидеться с вами в дальнейшем, а если нет, уверена, что вы запомните этот день. Пусть творчество всегда живет в ваших сердцах, пусть ваши глаза всегда горят, и вы навсегда останетесь оптимистичными и креативными. Потому что женщина — это самое великое чудо на земле, настоящая тайна!
Художницы захлопали в ладоши, благодаря за урок, и начали понемногу расходиться.
Вика с Машей выходили последними, и Татьяна Ивановна обратилась к ней:
— Вам нужно отпустить себя, помните о том, что вы — настоящая красивая и очень очаровательная женщина! Так будьте ею на все сто процентов!
— Спасибо вам, — твердо ответила Маша. — Я буду стараться. Обещаю.
— Вы знаете, бывают всякие ситуации, когда вам покажут, что вы — не достойны, что вы не хороши. Не думайте об этом! Завтра будет новый день, будут новые люди. Знаете, недавно ко мне в дверь постучался удивительный мужчина: статный, красивый, невероятный. Я решила: ну вот, пришло оно мое счастье! А оказалось, знаете что?
Девушки вытянули шеи, отрицательно качая головами.
— Оказалось, что это сосед, я его на парковке своим «ниссаном» прижала. И он меня отчитал своим начальственным голосом. Я почувствовала себя маленькой глупой девочкой, когда бежала в тапочках отгонять машину. Бежала и думала: вот найдется девушка, которая тебе рога-то пообломает! Уверена, что это скоро произойдет!
Маша с Викторией обменялись взглядами.
— Вы думаете, к ему я говорю об этом? — она хихикнула. — Да просто, когда он скрылся, я снова пыталась поставить машину, но так, чтобы никого не задеть. И в это время ко мне подошел миловидный, приличный мужчина. Он и помог мне сделать все эти манипуляции с рулем. А потом позвал на свидание. Как оказалось, его удивила женщина в халате, да еще и в тапочках. Сегодня у нас очередная встреча. Теперь он не отпускает меня ни на шаг. Так что я даже признательна тому злобному человеку, который сыграл такую большую роль в моей судьбе. И вам хочу сказать? Все, что ни делается, все в лучшему. Но только вы не забывайте о своей внутренней женственности!
В свой кабинет они вернулись в молчании, говорить не хотелось. Хотелось думать, прислушиваться к себе, улыбаться таинственно, смотреть в окно и мечтать.
И потому, когда вернулся Александр Владимирович, Маша не бросилась к нему в кабинет, выяснять, что нужно большому боссу, а осталась на месте под удивленным взглядом Виктории.
Ей не хотелось расплескать то чудо, которое поселилось внутри после рисования цветов. Картина из двух половин: черно-серо-белая и яркая, сочная, искрящаяся, никак не выходила у нее из головы. Преподавательница по технике у-син сказала все верно: ей нужно черпать истинное наслаждение в себе.
Глава, в которой героиня ходит по острию
Погода стояла невероятная: тёплый вечер обнимал, томил, манил. Люди на набережной фотографировали алый закат, катались на велосипедах по огромным дорожкам, кое-где даже танцевали под музыку в летних кафе.
Анна держала Александра под руку, и медленно шла, передвигая ногами на каблуках. Надеть высокие шпильки на пешую прогулку была так себе идея, это нужно было признать. Но Баев предложил погулять по набережной, «вкусить май», наступающее лето, и ей не хотелось ему отказывать, да и самой, честно говоря, тоже нужно было пройтись и подышать свежим, пряным, вкусным воздухом.
Он частенько поглядывал на нее искоса, шутил и улыбался, а Анна думала только о том, как ей тяжело идти в этой обуви. Она даже шла так медленно, как могла, и готова была попросить его остановиться у лавочки, зайти в кафе, но никак не могла перебить и вставить хоть слово.
Босс был не похож сам на себя. Он шутил, смеялся, подтрунивал над молчавшей девушкой, словом, был настоящим человеком-оркестром, не замечая ее мученического выражения лица и страдающих глаз.
Аня поддакивала и многое пропускала мимо ушей.
День был по-настоящему тяжелый: длинный, суматошный. После того, как Баев вернулся с мэрии, все пошло под откос: и документы были сделаны не так, и люди приглашены не вовремя, и кабинет для встреч был подготовлен из рук вон плохо.
— Анечка, мне кажется, вы чем-то озабочены. Что-то случилось? — наконец, Александр заметил ее отсутствующий вид.
Девушка посмотрела на него спокойно, глаза в глаза, и вдруг, не успев даже подумать, выпалила:
— Да знаете, Александр, босс достал!
Тот не ожидал такого прямого и громкого ответа и опешил.
— То есть к-как достал? — переспросил он.
— А очень просто, — в душе ее во весь рост встала она и посмотрела на начальника. — Я устроилась на работу. — Баев округлил глаза, и хотел как-то прокомментировать ее слова, но тут же осекся под прямым, как заточенный нож, взглядом. — А он только и делает, что фырчит, ругается, постоянно всем не доволен. Никакого житья от него нет!
Баев пожал плечами и встал на защиту виртуального коллеги:
— Ну, Анечка, у него ответственность, сроки, люди, он должен за всем следить и ничего не упускать. Может быть, вы не верно понимаете его грубость? Может быть, он просто принадлежит к авторитарному типу руководителя, который обязан добиваться, чтобы его поручения были сделаны безупречно?
Маша встала посреди дороги, и мимо нее пронесся велосипедист, предупреждающе и нервно посигналив звоночком.
— И все равно, он не имеет права вести себя так, так, так… будто бы мы — пустое место!
Баев разулыбался ее реакции, засмотрелся, но Маше словно кляп изо рта вытащили, и слова запрыгали по мостовой:
— Хоть бы раз поздоровался по- человечески! С праздником поздравил! Поблагодарил! А то ведь смотрит всегда, как на таракана какого!
Маша почувствовала, что к глазам подступили слезы, но как только чуть защипало глаза, вспомнила, что хоть и в спешке, но накладывала макияж добрых полчаса. Да и неизвестно, как себя поведут линзы, если вдруг, посреди дорожки возле реки, разреветься от несправедливости жизни.
И плакать она передумала. В конце концов, зачем реветь? Она не дома, в подушку не спрячется. Утешать ее будет тот самый человек, что повинен в слезах, и при этом ничего не поймет.
