На шестой день меня все в конец достало, мой килограмм с легкостью вернулся ко мне обратно, наверное, даже больше прилетело, в этом мне помогли три плитки молочного шоколада и тазик…нет не оливье, всего лишь чипсов. И даже получив такую дозу эндорфинов, мне было откровенно плохо. Абсолютно ничего не радовало, очень не хотелось быть одной, как я любила это раньше. И жуть как хотелось видеть этого гада, хоть на своей маленькой кухне, хоть в ресторане. Ровно через неделю его отсутствия я в конец шизанулась и пошла в магазин за мраморной говядиной. Надо было быть просто дурой, чтобы не понять, что он на ней патологически помешан. Одной говядиной не обошлось, пришлось еще прикупить бутылку вина, которую он неоднократно приносил и открывал при мне. Вот с этим оказалось сложнее, это слишком дорого! По крайней мере при моем теперешнем бюджете, это просто катастрофично. Но и тут я достала почти последние деньги и прикупила напиток для этого зануды.
Шла домой почему-то окрыленная. Я даже не знала, когда он вернется, но факт того, что у меня будет припасена бутылка вина и его любимое мясо, меня несказанно радовал. А дальше все было как в каком-то кино, я даже не успела войти в подъезд, как меня окрикнул знакомый голос. Не знаю, как я тогда выглядела со стороны, надеюсь все же не с потекшей слюной и щенячьим взглядом. Как мы вошли в подъезд не помню, я вообще мало, что помню. Но то, что я не могла утихомирить свои стоны-это факт. Наверное, мне должно быть стыдно перед соседями, стены-то здесь не очень, но я просто не могла с собой ничего поделать. Так хорошо мне еще никогда не было в своей жизни. Кайф, значит не такая уж я и нестандартная.
— Может ты прекратишь улыбаться потолку?
— Хочу и улыбаюсь, разве нельзя?
— Это не потолок довел тебя до оргазма, а я, значит это предназначено мне, — поворачивается ко мне и пристально на меня смотрит. Черт, это все уже было, ну зачем он это делает?
— Чего ты хочешь? Чтобы я встала на колени и поблагодарила тебя, что я наконец-то кончила?
— Ну вот чего ты такая противная?! — приподнимается и обхватывает мое лицо. — Неужели нельзя сказать «это было классно» или что-то в этом духе?! — кажется кто-то немного взбешен.
Накрываю своей рукой его ладонь и стараюсь как можно мягче ее убрать. Привстаю с кровати, натягивая на себя простыню и без тени иронии и шутки произношу то, чего уж точно не планировала делать.
— Спасибо, Максим, что дал мне понять, что я не дефектная. Мне было очень хорошо, так, что у меня до сих пор подгибаются пальцы на ногах и тяжело дышать. Так хорошо, что мне хочется дальше, но умом я понимаю, что хорошего понемножку. Я почти никогда не признаюсь в очевидных вещах, так же, как и редко извиняюсь. Мне проще делать непробиваемое лицо, нежели признаться в чем-либо. И ты здесь ни при чем. Я просто такая сама по себе. Тебе стало легче от моего признания или надо сказать что-то еще, чтобы потешить твое эго?
— Спасибо, этого будет достаточно, — ложится на кровать и притягивает меня на себя так, что я оказываюсь лицом на его груди. — Почему ты решила, что ты дефектная? — ну начинается!
— Ты действительно хочешь это знать? Или это вопрос для поддержания ненужной беседы? — кладу на его грудь руку и начинаю вырисовывать какие-то узоры.
— Ну конечно, хочу. Хотя я итак на все могу ответить, даже не услышав твоих ответов. Ты слишком зациклена, на чем именно — не знаю, но отсюда все твои заскоки и проблемы. Ты не испытывала ничего ранее лишь только потому что все время думаешь, а в сексе думать не нужно. В нем нужно себя отпускать, а не думать о том, когда это закончится и как ты при этом выглядишь. Ты просто не ожидала меня увидеть, вот и не строила планы, как сегодня будешь себя вести и это терпеть.
— Ты меня сейчас бесишь, — приподнимаю голову и смотрю на этого улыбающегося гада. — Только не надо строить из себя всемирного психолога.
— И не подумаю, — не успеваю даже среагировать, как оказываюсь перевернутой на спину и придавленной весьма тяжелым телом Максима. — Просто не думай ни о чем в следующий раз, а если тебя что-то смущает-говори, — наклоняется ко мне и целует в губы. — Ну?
— Что ну?
— Ничего не смущает?
— Нет…хотя это была какая-то унизительная поза, и я оказалась лицом в подушке.
И тут этот гад слезает с меня и начинает откровенно смеяться, абсолютно не сдерживая себя. Ощущение, что от смеха скоро захрюкает.
— Дорогая Наталья, — откашливаясь, произносит Максим. — В сексе нет ничего унизительного, по крайней мере то, что происходит между двумя в спальне. А лицом в подушку, это классика. Кстати, для тебя самое приемлемое. Ты оказалась очень громкой девочкой.
Не знаю, что на меня нашло, я беру подушку и замахиваюсь на этого гада. Раз удар, два, на третий Максим перехватывает подушку и тут же садится на кровать.
— Ладно, шутки в сторону. Я хочу есть, очень.
— Я тоже. Надеюсь ты будешь приятно удивлен моему ужину.
***
Как бы не так, приятно по ходу было только мне. Сначала в общем-то все было очень даже ничего, у Максима даже глаза сверкнули от вида говядины, но вот когда я поставила на стол бутылку, тут началось что-то странное. Он был зол и даже этого не скрывал.
— Откуда ты взяла деньги? Только не надо говорить, что заработала. Не тот у тебя опыт, чтобы за тексты такое вино позволять.
— Какая разница? Не украла же я их.
— Большая разница. Так откуда?! — не унимается он.
— Ниоткуда. Последние деньги потратила, так устраивает?!
Видимо мой ответ его не устроил, потому что первое что он сделал, это встал из-за стола и пошел в прихожую. Я не стала за ним идти, пусть побесится, можно подумать я какое-то преступление совершила. Придурок! Вот и делай людям приятное, лучше бы я на эти деньги жила неделю, кретинка. Кладу мясо на тарелки, злюке подкладываю еще запеченный картофель. Кажется, такое он ел в ресторане, вот и получай. Может плюнуть еще в тарелку? Говорят, надо выпускать пар. Ну надо же было все испортить!
— Ты и вправду дура, в кошельке тысяча и мелочь, в сумке ноль или ты где-то бабки прячешь?
— Ничего я не прячу. Не смей больше лазить по моим вещам! — надо было все-таки плюнуть ему в тарелку! Хоть так бы получила моральное удовлетворение.
— Больше никогда так не делай. Я сам в состоянии купить все, что нужно. А эти глупые жертвы мне не нужны.
— Жри уже, а. И налей мне вина.
— Залить горе?
— Твое занудство.
Более ничего не говоря, открыл вино и разлил нам по бокалам. Так за разговорами я не заметила, как мы все под чистую смели и уже наступил вечер.
— Ты на машине? — резонный вопрос, с учетом того, что он выпил большую половину бутылки.
— Конечно, я из тех людей, которые пришвартовывают свою задницу в мягкое сиденье, мучаются в пробках, но едут на своем друге. А к чему этот вопрос?
— И как ты сядешь за руль? Ты же пил. И не бокал.
— Элементарно, к утру все выветрится. Я тебе не сказал?
— Что?
— Что сегодня я ночую у тебя. Завтра с утра заедем ко мне, я переоденусь, возьму пару вещей и поедем загород к моему другу. Природа, озеро, шашлыки и все остальные прелести загородного отдыха. Поедем с ночёвкой на два дня, так что возьми все необходимое.
— Ты слишком много ешь мяса, — все, что смогла ответить я.
— А ты вообще слишком мало ешь, может отсюда такая бешенная, плюс недотрах за столько лет сказывается. Ну с этим мы справимся, а вот с первым ты уж как-нибудь сама. Начни с чуть более крупных порций, а там и рацион подтянем.
— Да пошел ты в задницу.
— Это не ко мне. Я за классический секс. Слушай, совсем забыл, во вторник я иду на юбилей к очень важному человеку, пойдешь со мной.
— Ты спрашиваешь или утверждаешь?
— Скорее второе. Это вечер, ты свободна, я тоже. Так что нет поводов для отказа.
— Действительно. Даже если захочешь, тебе не откажешь.
— Да, я такой.
Самомнение у этого наглеца такое, что даже бесполезно спорить. Бесило то, что он не спрашивал, а ставил перед фактом. Но больше всего раздражало даже не это, а то, что я не хотела сопротивляться. Я хотела провести эти выходные с ним и пойти на этот юбилей тоже хотела именно с ним. Глупо не признать, что в душе мне нравится тот факт, что мы встречаемся. Это уже вряд ли оспоришь, даже я со своим «богатым опытом» понимаю, что это и есть те самые отношения. Да уж, кто бы мог подумать.
