О прошлых отношениях и думать не хочется. Закрываю глаза, откидываюсь на бортик ванны, тело отмокает в горячей воде, мышцы расслабляются. А перед глазами мой Господин снова имеет меня. Его грубые ласки, укусы, поглаживания, шлепки. Все это приносило удовольствие, даже то, что мои руки были скованы наручниками. Его приказы, наказания за неповиновение.
Руки сами ласкают грудь, спускаются к животу, к промежности, хочу снова чувствовать его в себе. Провожу пальцами по половым губам, разводя колени шире. Клитор уже увеличился, ласкаю его, хочу снова кончить, хочу испытать эти болезненные судороги тела.
Тело помнит, как член Марка дергался внутри меня, как становился больше, наливаясь возбуждением, как доставал до шейки матки. Увеличиваю трение, по телу иголками проносится надвигающийся оргазм. Марк кончал, я кончала на нем, принимая его сперму. Кончаю и сейчас, хриплый стон из груди, сжимаю ноги, часто дышу.
Оргазм не такой сильный, но дает облегчение. Я стала озабоченной и одержимой сексом. Впереди выходные, надо все обдумать, надо, в конце концов, разобраться в себе и поговорить с Марком Альбертовичем. Быть игрушкой для удовлетворения его замашек Господина я не собираюсь. Нет, с меня хватило делить одного мужика с другой женщиной и быть тайной любовницей и утешением.
Глава 18 Марк
Марк
– Ну, наконец-то самый замечательный мальчик на свете соизволил появиться.
Артур громко рассмеялся, очень достоверно спародировал мою мать, которая стояла невдалеке, общаясь с друзьями. В картинной галерее было многолюдно, шампанское лилось рекой, дамы блистали нарядами, ведь это было торжественное открытие, мама всегда все делала с размахом.
– А вот и мой самый замечательный мальчик на свете, – мама наконец меня увидела, подошла, потрепала по щеке, словно мне не тридцать лет, а только четырнадцать. – Артур, застегни ширинку, а то сейчас смеяться будешь не ты, а все вокруг.
Стелла Вениаминовна умела подколоть, Артур схватился за ширинку и покраснел, как рак. Мама поправила на мне галстук и смахнула невидимые пылинки с пиджака.
– Я сто лет тебя не видела, дорогой, ты похудел.
– Работы много, извини, но я не мог не появиться на открытии твоей новой галереи.
– Тебе наверняка сказал отец, ты бы сам не запомнил.
– Ну, что такое ты говоришь? Я все прекрасно помнил и знал.
– Не заговаривай мне зубы, работы у него много, я давно жду внуков, вот над чем тебе надо работать, а не пропадать в офисах и на стройках все время. А еще в клубах и ресторанах, где вы там цепляете девиц с низким социальным статусом.
– Мама, мы уже это обсуждали.
– Я буду обсуждать это столько, сколько хочу, и не перебивай мать.
В свои неполные шестьдесят лет Стелла Вениаминовна была натурой властной и требовательной ко всем, кроме меня, своего единственного и горячо любимого сына. Мне она прощала многое, я знал это с самого детства. Мама считала, что даже идеальные и совершенные дети могут ошибаться.
– Мама, я тебе обещаю, когда-нибудь у тебя будет несколько внуков.
– Господи, да когда это случится-то? Я не доживу.
– Тебе придется.
– Кстати, хочу тебя познакомить с одной талантливой художницей, здесь представлено несколько ее картин.
– Не начинай снова. Твое сводничество ни к чему не приведет. Я не поддаюсь на такие провокации, ты знаешь.
Мама вздохнула, поправила идеально уложенные волосы, махнула рукой, официант принес шампанское.
– Кстати, я пригласила Лизу, ту милую девушку, с которой ты работаешь. Конечно, она странная, но все-таки мне кажется, что между вами что-то происходит.
– Мама, между нами происходит рабочий момент, ничего больше.
Меня сегодня даже не раздражало то, что мама пригласила Лизку, тут даже Артур тусуется, непонятно вообще, что он-то тут забыл. Моя милая секретарша, которая выжала из моих яиц все до последней капли, убежала, словно Золушка, оставив лишь нижнее белье. Такая сказка мне нравится.
Даже сейчас, при воспоминании о том, что было в моей квартире, член снова наливался кровью, предательски топорщился из брюк. Так что все эти разговоры матери о знакомых девушках, Лизе, только забавляли.
Надо заехать в секс-шоп, купить моей прекрасной рабыне ошейник, новые наручники и стек, чтобы отшлепать ее упругую попку, а потом утопить в ней свой член.
Черт.
Мама наконец отвлеклась на старого знакомого, я сделал пару глотков шампанского, засмотрелся на странную картину, висящую как раз напротив. Совершенно ничего не понимаю в современном искусстве, а вот белье новое из таких кожаных лент надо купить точно.
– Жуткая мазня, – рядом возник Медведев.
– Ты-то что тут делаешь, внезапно проникся искусством?
– Да нет, лисичку одну окучиваю, бестия, но она мне просто всю душу вымотала. Сучка такая.
Я посмотрел на друга, глаза блестят, даже под щетиной румянец, он выпил бокал шампанского залпом и начал кого-то выискивать в зале.
– А вот и она, ну, друг, пошел я выгуливать своего дружка.
Я посмотрел в ту сторону, у входа стояла девица: роскошная копна рыжих волос, облегающая кофточка, размер груди не меньше третьего. В другое время я бы позавидовал другу и попытался бы отбить рыжую, но не сейчас. Мне так было абсолютно все равно до других женщин. Откровенно все равно.
Девица встретилась со мной взглядом, так оценивающе посмотрела, что я даже подумал, что это она рассматривает картину за моей спиной, а не меня. Потом к ней подошел Артур, она ему что-то сказал, ткнув в мою сторону пальцем, друг тоже посмотрел, закивал головой.
Вот же сучка, точно. Но меня это позабавило.
– Марк, ну наконец-то.
Елизавета повисла на локте, накрывая облаком приторно-сладких духов так, что защипало глаза.
– Что “наконец-то”?
– Ты приехал, я думала, с ума сойду среди всей этой богемы. Я не понимаю и половины слов, которые они говорят.
– Лиза, как ты закончила университет?
– Ну, как все. Все закончили и я, – она заморгала ресницами.
Девушка была в облегающем платье голубого цвета, ткань настолько тонкая, что было видно ребра, но не наблюдалось белья. Яркий макияж, высокий хвост белокурых волос.
– Марк, я так соскучилась, ты совершенно меня избегаешь, такой злой в последнее время, орешь, выгоняешь.
– Да? Я не замечал.
– А сегодня ты другой, такой спокойный, не дергаешься от меня, – Лиза провела по груди рукой, прижалась ко мне всем телом.
