Ангелина выглядит напуганным загнанным в угол зверьком.
«А как ты думала, милая? Вести двойные игры…»
— Дима, это Максим… Мансурович, – произносит девушка, запнувшись на отчестве.
Нежные щелчки девушки покрываются неровным румянцем.
О, как! Максим Мансурович, значит.
Что-то внутри начинает закручиваться в огромную спираль. Не привык я сдерживаться, не мое это. Поджимаю губы, играя желваками.
— Эм… Дмитрий - парень Ангелинки, – светлые брови щегла сходятся на переносице. — А вы… - он потягивает руку.
Я игнорирую этот жест, пряча свои в карманы джинс.
— Это владелец земли, на которой построили нашу академию, — говорит Ангелина уже более уверенным тоном, давая понять, что уже в курсе всех дел.
Не вижу проблемы. Да, владелец. И что? Но, похоже, у Ангелины на это другие взгляды. Ничего, переживет, свыкнется с моими миллионами, ещё тратить понравится.
От припаркованной машины раздается сигнал. Вероятно, я забыл захлопнуть дверь. Достаю брелок, замечая заинтересованный взгляд мелкого засранца.
Что, нравится? Тебе не светит!
- Ого, это что, «Порше»? – парень открывает рот и недоверчиво пучит глаза, разглядывая тачку своей мечты.
- Дим, пойдем, – малышка судорожно дергает за руку полностью потерявшего к ней всяческий интерес ухажера.
Мне хочется отодрать насильно эти хрупкие милые пальчики от этого сопляка, но я с завидным спокойствием, словно между прочим, спрашиваю:
- Хочешь посмотреть ближе? – интересуюсь у мелкого недоноска, но понимаю, что переоценил свои силы.
Голос звучит так, будто я интересуюсь, каким именно способом он предпочитает умереть.
Пацан полностью очарован спорткаром. Он совершенно не замечает ничего необычного в моем тоне.
- Серьезно?! Офигеть!
- Да, я вас подкину. Куда там вам надо?
Личико Ангелины вытягивается. Надо же, как боится! Эта мысль вызывает во мне злость. Пока парень идет к машине, смотрю ему в спину полным ревности тяжелым взглядом.
- Максим Мансурович? – едко спрашиваю Ангелину.
Она идет рядом с таким видом, словно путь лежит на эшафот.
- Максим, – тушуется малышка, - я все объясню, только, умоляю, ничего не говори Диме. Не сейчас…
Цинично усмехаюсь в ответ, останавливаясь возле тачки. Я, наверняка, съехавший с катушек псих, но меня буквально раздирает больное желание узнать ВСЕ.
Как эти двое общаются?
Что их связывает? Абсолютно все! Чтобы воспользоваться информацией в своих целях и безжалостно разрушить эту связь, не оставив кирпичика на кирпичике.
- Ну, и как долго вы встречаетесь? – спрашиваю позднее, после того, как мы все в салоне авто.
В зеркале дальнего виденья ловлю подавленный взгляд девушки, но упрямо повторяю вопрос, адресовывая его Дмитрию:
– Как познакомились?
- Да мы с детства вместе, - охотно делится парень, разглядывая светящуюся панель. – Офигеть! Пацанам расскажу - не поверят.
- Так, значит, у вас… любовь? – усмехаюсь саркастически, поворачивая руль направо.
- Здесь остановите, пожалуйста, – просит Ангелина, встречаясь со мной взглядом в отражении зеркала.
Опять на «ВЫ»!
- Как скажешь, – кривлю губы, останавливаясь возле знакомого дома напротив «Пятерочки».
- Спасибо, - еле шепчет девушка, открывая дверь машины.
Ее женишок даже не думает помочь. Болван! Все даже намного проще, чем я предполагал. Рядом со мной она быстро забудет потраченное на этого сопляка время.
Глава 18
Ангелина
Доча! Тут тебе какую-то посылку принесли, – сообщает отец, стараясь перекричать через дверь шум воды в ванной комнате.
Я беспокойно приподнимаюсь в полной пены ванне, нечаянно проливая воду на пол. Мне все еще плохо после всего произошедшего.
Клянусь, Богом, думала, что Максим убьет Диму. Стоило вспомнить, руки вновь затряслись от пережитого унижения и страха. Как же мерзко на душе! Должно быть, Максим думает, что я - последняя дрянь.
С мыслями об этом, со стоном закрываю ладонями лицо. Как же плохо… Как выбраться из этой западни?
Единственное, что я твердо решила – это то, что больше не хочу быть с Димой. Все, что у меня есть к нему — это что-то похожее на сестринские или дружеские чувства, не более. Стоило подумать о предстоящем разговоре, меня начинало мутить.
- Ангелок? Что с посылкой-то? Можно открыть? – настойчиво напоминает о своем присутствии отец. В голосе родителя слышится ничем не прикрытый интерес.
- Пап, я сейчас выйду, – кричу через деревянную дверь ванной комнаты и на всякий случай добавляю. - Я сама открою, - после чего выключаю воду.
Бог его знает, что там - в этой коробке. Может быть, Наташка бандероль прислала? Она сейчас отдыхает у родственников в Пятигорске. Хотя, вряд ли… Шаткое такое предположение, если быть честной с собой. Через пару дней подруга уже будет в Анапе. Она бы лично…
- Ах, черт! - ругаюсь, роняя тяжелый деревянный гребень на ногу.
Быстро вытеревшись, надеваю пижамные штаны и футболку с изображением любимого героя из мультика «Микки Маус». Пара отлаженных движений и вот - на голове красуется тяжелый тюрбан из махрового розового полотенца. Прошлепав босыми ногами по полу в зал, вижу отца.
Он сидит на кресле с видом преданного хаски, держа в руках злополучную коробку, из-за которой мне пришлось покинуть свое убежище. Ведь именно в ванной я зализывала свои душевные раны последние полчаса.
Невольно замираю, когда вижу, что именно в руках отца. Это совсем не бандероль и, тем более, не посылка. Шикарная бархатная коробка, перевязанная атласной лентой. Все в нежно-лиловых тонах и подобрано с таким безупречным вкусом, что у меня не остается никаких сомнений – это дело рук Максима.
- Может, там конфеты? - с какой-то надеждой спрашивает отец, пытливым взглядом сканируя необычную упаковку из дорого бутика.
В отличие от него, я понимаю, что там нечто особенное.
- Извини, пап, я думаю, что ты ошибаешься.
Я беру из рук отца бархатное великолепие и осторожно ставлю на небольшой стеклянный столик, который папа урвал по мизерной цене на одной из барахолок.
Когда я развязываю изысканно собранный бант, меж пальцев скользит широкая шёлковая лента. Затаив дыхание, поднимаю верхний отсек коробки и тут же громко вскрикиваю, не в силах сдержать обрушившийся шквал эмоций.
Отец смотрит на меня, округлив глаза.
Я же, роняя слезы, благоговейно вынимаю пуанты нежно-кремового цвета.
Не в силах справиться с собой, крепко прижимаю их груди и оседаю на ковер. Соленые слезы пощипывают нежную кожу щек. Я просто не могу поверить глазам, трепетно трогая атласное великолепие.
- Конфеты! – радостно сообщает сладкоежка, а затем добавляет: - О, здесь чей-то номер телефона, - отец громко шуршит крапсовой бумагой. Он явно совершенно не знает о таком понятии, как личные границы.
Я поднимаюсь на ноги, все еще прижимая к груди обновку так, как будто боюсь, что это иллюзия, которая может испариться в любой момент. После всего, что произошло, он подарил мне пуанты! Не зная, как теперь с этим жить, беспомощно шмыгаю носом. Белый квадратик с номером телефона Максима перекочевал в мои руки. Зажав его в дрожащих пальцах, поднимаю заплаканные глаза на отца.
