– Говори, Женя.
– Что там со Стасом? – фантазия нулевая. Но все же этот вопрос меня действительно волнует. Теперь, даже с таблетками, противные сны вернулись. Правда другого характера.
– Когда с ним произойдут какие-то изменения, я тебе скажу об этом, – наконец переводит на меня взгляд. – Соболев, при всей своей видимой несерьезности, очень умело может заставлять людей вести себя так, как ему это нужно. Поэтому не накручивай себя возможными вариантами мести твоего отчима.
– Если он очнется, я знаю, что он вернется к маме. Когда он тогда сюда пришел, он не намекал, а прямо говорил, что через пару лет моя сестра будет красивее меня. Я думаю, смысл его слов объяснять не нужно.
– Давай решать проблемы по мере их поступления, – спустя несколько секунд произносит Зорин, взяв в руки карандаш. Такое ощущение, что он специально его взял, чтобы только не смотреть на меня. – Сейчас твоя сестра в безопасности. Живет себе и ни о чем плохом не думает. Вот и ты так живи. Это все, что ты хотела мне сказать?
– Да, – после затяжной паузы произношу я.
– Тогда до свидания, – переводит на меня взгляд.
– До свидания, – разворачиваюсь и, сделав пару шагов, слышу громкий хруст. И только выйдя из кабинета, понимаю, что это был треснувший в руках Зорина карандаш.
***
Ненавижу вечера. Просто на дух не переношу. Ощущение тревоги накатывает вдвойне, несмотря на таблетки. И только лишь предстоящий юбилей отделения вызывает во мне необъяснимую радость. Правда, не сам он, а мысли о том, какой красивой я буду завтра. Могла ли я подумать еще месяц назад, что буду тратить деньги не только на одежду и обувь, но и запишусь в салон красоты? Мда… чудны дела твои, Господи.
Наверное, дальше я бы погрузилась в представления о том, как я буду выглядеть, если бы не звонок в дверь. Подхожу к двери и заглядываю в глазок. Сердце начинает стучать как ненормальное, когда я вижу Зорина. Не раздумывая, открываю дверь. Только не улыбаться, только не улыбаться. Черт, он же может что-то о Стасе сказать.
– Что-то случилось? Он умер?
– Нет. С ним по-прежнему все без изменений. Поговорить надо. Ты одна? – качаю головой, и тут же показываю взглядом на дверь своей комнаты.
Смотря на то, как Зорин не знает куда ему деться в моей скромного размера комнате, я понимаю, что все же что-то случилось. Он напряжен. Еще и лоб хмурит.
– Я был не прав насчет тебя.
– Хм… в чем? В том, что я оказалась полупроституткой и можно дать шанс на нормальные отношения? – вот зачем я сейчас это сказала?! Дура!
– Ты слишком низко себя ценишь. Я был не прав в том, что недооценил тебя. Мне нравится твоя принципиальность.
– Другими словами, вы хотите узнать, когда моя принципиальность даст трещину. А когда даст, станцуете победоносный танец.
– Ты чего такая буйная?
– Гормоны шалят. Хочу и буйствую.
– Хватит меня перебивать.
– Да, я понимаю, что в вашем возрасте с памятью начинаются проблемы. Последнее, о чем вы сказали – было про принципиальность. Что вам это нравится, а сначала было про то, что вы не прав.
– Спасибо, что напомнила. Вот один из плюсов молодых любовниц – у них с памятью все хорошо. Учитывая вышесказанное, я согласен пойти на уступки. С моей стороны было неправильно не дать тебе никакого выбора. Я не дал тебе никаких маневров. Так что, готов рассмотреть поправки моего предложения с твоей стороны. Одно, максимум два условия.
– Я не совсем понимаю.
– А что тут непонятного, Жень? Условия моего предложения в силе, три раза в неделю и квартира остаются неизменными, но ты вносишь одно условие. Например, в какой-то день недели тебе припрет сходить в кино. Я согласен. Такие вылазки имеют место быть. Редко, но имеют.
– Да это прогресс.
– Не ерничай. Я тебе привел пример. Может, тебе нужно совсем другое условие.
– Да, у меня есть одно условии и тогда я буду на все согласна.
– Какое?
– Чтобы все было так, как хочу я.
– Гениально, – хмыкает Зорин. – Чего ты хочешь, Жень?
– Нормальности хочу. Как у всех. Не на какой-нибудь съемной квартире трахаться три раза в неделю. Это не отношения.
– Дай угадаю, я буду приходить к тебе, когда мне этого захочется, а ты ко мне. И не дай Боже съемной квартиры.
– Бинго.
– Ты как себе это представляешь на этом диване? – Зорин, не раздумывая, плюхается на мое спальное место. – Да тут все соседи услышат, как ты переворачиваешься, не то, что трахаешься, – демонстративно начинает проверять диван на прочность и скрип.
Это выглядит реально забавно. Правда, до тех пор, пока он его не ломает, судя по исходящему звуку.
– Ну все, я кончил. Я куплю тебе новый, – быстро добавляет Зорин, не скрывая улыбки. Такой он красивый сейчас…
И тут я вдруг понимаю, что все эти дни полного безразличия были исключительно для того, чтобы меня помариновать. Чтобы я сама пришла к нему. В итоге он пришел первым и даже согласен на одно условие. В меня словно молнией шандарахнуло от осознания, что я смогу реально сделать так, как хочу я. Он согласится на мои условия. Пусть позже, но согласится. Сейчас я в этом абсолютно уверена. Господи, это таблетки на меня так действуют?
– Устрою доставку на завтра. А пока могу отвезти тебя в съемную квартиру, там хорошая кровать, – ну какой же козел!
– Встаньте, Алексей Викторович, с моего дивана и идите спать в свою квартиру. Мое условие вы знаете. Если в вашей голове что-то изменится…
– Я приду к тебе с цветами, бутылкой вина и мы будем трахаться, ой, нежиться на твоем диване. Я понял. Надейся, жди и верь, – издевательски ухмыльнулся Зорин и тут же пошел на выход. Более ничего не произнеся.
Молча хлопнул дверью и вышел из квартиры. Наверное, прежняя я точно бы расстроилась от такого финала. Однако, сегодняшняя я улыбается, смотря на захлопнувшуюся дверь.
***
Почему-то вчера я не придала значения словам Зорина «устрою доставку на завтра». Вот только диван мне не привезли. Вместо этого двое мужчин занесли в коридор матрас. Большой. Перевожу взгляд на вибрирующий мобильник.
– Привет. Сейчас к тебе приедет доставка. Твой диван они вывезут и поставят кровать. Она поместится. Кровать с подъемным механизмом, внизу будет место куда ты можешь сложить любые вещи и ненужное барахло. Это компенсация за то, что я испортил тебе диван, не более того. И да, я подумал, что кровать куда удобнее дивана. Человек должен спать с комфортом. До понедельника, Женя.
Я даже не успела вымолвить слова, Зорин тупо бросил трубку. Так и хотелось сказать, до какого еще понедельника?! Только посмей не приехать в этот ресторан. Для кого я тогда записалась в салон?
– Извините, а как долго вы будете это делать? Я просто через два часа ухожу.
– Успеем.
– Хорошо.
Очень хорошо. А стало еще лучше, когда я-таки попала в салон красоты. Невероятно хороша. А это еще макияжа нет.
– Нет, не надо лаком. Не хочу, чтобы волосы были склеенные, – останавливаю парикмахера, как только она подносит баллончик к моим волосам.
– Они не будут склеенными, мы просто чуть сохраним прическу.
– Нет, – грубее, чем надо произношу я. – Хочу, чтобы, когда трогали мои волосы, они были без всего. Натуральными.
– Как хотите. Ну все, можете проходить на макияж.
– Ага.
Никогда не думала, что могу быть такой красивой. Вот что значит макияж от профессионала. Офигеть. От потраченной суммы дважды офигеть. А плюс такси в этот загородный ресторан – трижды офигеть. Вот только сейчас я не ощущаю себя дурой, как тогда в баре.
Через полтора часа, немного опоздав к началу, я вышла из такси и, несмотря на высокие каблуки, уверенной походкой, вошла в ресторан. По первым ощущениям он огромный. Глаза разбегаются. Вижу знакомые лица, вот только Зорина нет.
– Привет, красота моя, – поворачиваюсь на уже знакомый голос «экстрасенса».
