Есть у меня знакомая мамочка Леночка по детской площадке — у нее тоже сыночек Витя одного возраста с моим Костиком. Вот она мне очень симпатична — она никогда не обращает внимания на общественность и позволяет Вите играть с теми игрушками, с которыми он хочет. Мальчик не любит ни совочки, ни ведерки, ни прочую детскую ерунду. Как-то раз Витя появился на площадке, таща за собой пылесос. Он вез его, как возят санки — за трубу. Кто-то из взрослых тихо возмутился, кто-то вслух удивился, а я — засмеялась.
— Вы решили песочницу пропылесосить? — спросила я, глядя как Костик вместе с другими детками разглядывают невиданное чудище красного цвета.
— Проще было согласиться, чем спорить, — объяснила Леночка.
И мне сейчас кажется, что это самое разумное решение. Иначе почему у меня в прихожей раньше лежал хворост — палки, которые Костик «коллекционировал»? Они были разного размера, разной формы, но все — одинаково ценные. И их он помнил наперечет. Не дай Бог было выбросить хоть одну! Второй такой точно нет.
В два года он уже отрицал все жизненно важные функции — не хотел ни есть, ни спать. Я пыталась действовать правилу «захочет есть — сам придет». Но когда я знаю, что мой ребенок не ел с утра и продолжал прятаться под кроватью, едва услышав: «Зайчик, будем кушать» — у меня включался режим кормилицы. Мне надо было любым способом накормить своего ребенка, и не важно, что ему казалось, будто он не голоден. Есть такое слово — «надо». Я понимаю, что, может быть, поступала неправильно, и надо было действительно ждать, пока Костик проголодается, но я все же садила его на стульчик и пыталась накормить. Доходило порой до того, что мне безумно хотелось просто навалить целую ложку каши, не глядя. Через рот, через нос, уши, пусть даже через поры, но это войдет в моего ребенка, и он будет сыт.
А еще раньше Костик отказывался есть, пока я первая не попробую его еду. Вы пробовали когда-нибудь детское пюре? Если честно — это самая большая бяка, которую я когда-либо ела. Но каждый раз, когда я кормила Костика, мне приходилось проглатывать ложку этого не самого съедобного блюда. Еще проблемней было с гречкой. Гречку я не ем — у меня непереносимость этого злака. Не аллергия, а именно отторжение — я в детстве ее переела. А Костика-то кормить надо было ею! Он же у меня растущий организм, а в гречке какие-то нужные вещества все-таки есть? Я пыталась хитрить — делала вид, что ем кашу, а сама незаметно сплевывала ее в раковину. Незаметно не получалось — ребенок мой головой вертел чуть ли не на все триста шестьдесят градусов. И только после того, как я давилась, кривилась, но проглатывала ту несчастную ложку каши — и тогда уже сын соглашался кушать.
Сейчас мы гречку не едим оба — ни в каком виде. Нет, я понимаю, что это необходимо, но заставить своего ребенка не представляется возможным. Смотрит на меня, жующую картошку с салатом, потом на свою тарелку с гречкой — и отказывается. Мы жуем все — рыбу, мясо, молочку, супы, каши… все, кроме гречки. Если я сейчас сварю суп с гречкой, то это будет просто бесполезный перевод продуктов. Если в этом заключается «хорошесть» матери, то да — я плохая мать.
А еще я тяжко вздыхаю при одной только мысли о детской площадке. Ведь там начинаются целые потасовки, достойные околофутбольных болельщиков. Чаще всего причиной становятся игрушки, которыми дети не желают делиться. Это стоит целого мириада нервных клеток, и домой возвращаешься мокрая как мышь, несмотря на мороз. Мой сын, например, очень не любит, когда кто-то берет его ведерко или самокат. Нет, Костик умеет делиться, только обмен, с его точки зрения, должен быть равноценным. А вот что он считает достойным обменом — понять не могу. Никто не может, кроме него. Я поначалу переживала, думала, что только у меня растет такой жадный ребенок. Ничего подобного. Стоит подойти к детской площадке, как одна из мам вскакивает и начинает размахивать руками: «Только не трогайте мячик!» И вправду — подойдешь к мячу ближе чем на метр — раздается рев. Маленький хозяин отстаивает свою собственность.
На этой самой площадке Костик раньше постоянно находил «сокровища» — кривые палки, кусок пластиковой трубы, гайку… Заставить его выбросить это все не получалось возможным — проще было согласиться. И все это складировалось на полку в прихожей, чтобы в следующий раз обязательно не забыть все эти «богатства» на прогулку.
Ну, а о том, как на голову падают санки с верхней полки в коридоре, или о том, что чувствуешь, когда ребенок проезжает тебе по ногам на самокате или велосипеде, я даже говорить не хочу. Однажды, когда я доставала коляску из багажника машины, нечаянно прищемила себе палец, который тут же надулся и превратился в мультяшный, раздувшийся на глазах. Я кое-как отгуляла с коляской, вернулась домой и еще два месяца потом мучилась, пока ноготь слезал.
Постоянные шишки, синяки, ставший хроническим недосып… Несколько дней назад Костик случайно стукнул меня телефоном в лоб — чуть искры с глаз не посыпались. Чтобы не было шишки, достала из холодильника мороженую курицу и приложила. Жалея меня, сын попытался обнять — неудачно. Стукнулся своим лобиком, хоть и детским, но твердым, прямо мне в переносицу. Костик вслед за мной начал ойкать и тоже потребовал приложить кусок мяса из морозилки. Он долго рассматривал себя в зеркале и пошел с мясом спать. И я благополучно про него забыла. Мясо, конечно же, растаяло и растеклось лужицей.
— Эх, мама, мама, — тяжко и совсем по-взрослому вздыхал мой мальчик, когда я поздно вечером перестилала белье и пыталась оттереть губкой матрас. И в тот момент я как раз-таки думала, что я плохая и невнимательная мать.
Кстати, о невнимательности. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не нажимаю кнопки вызова лифта или этажа — вместо этого мне приходится покорно ждать, когда Костик дотянется до кнопки или при надобности приподнять его, но только чтобы обязательно он сам нажал на эту самую кнопку, даже если мы швах как опаздываем.
Поход в магазин — отдельная тема. Автоматические двери, наверное, стали извечным кошмаром охранников. Мой сын обязательно должен узнать, сколько раз нужно пробежать туда-сюда, чтобы дверь заклинило. Он заходит и выходит в двери боком, спиной, медленно, бегом. Еще он требует, чтобы я посадила его в тележку. Когда он был поменьше, с этим проблем не возникало. Но когда он большой и в зимнем пуховом комбинезоне — то возникают сложности. Потом Костик с высоты высматривает что-нибудь интересное и требует его из тележки вытащить. Пока я проверяю сроки годности на продуктах, он успевает сгрести в тележку все, до чего может дотянуться — шоколадное яйцо, чупа-чупс, йогурт и батарейки. Зачем ему батарейки — непонятно. На ленту перед кассой содержимое тележки выкладывает только Костя — оспорить данный процесс не представляется возможным. Это очень-очень долго. Я, стараясь хоть как-то ускорить эту процедуру, складываю покупки в пакет, не замечая, что положила вместе колбасу и крем для обуви. Приезжаем домой — Костик уже стоит возле подъезда, а я ползаю по салону такси, собирая с грязных автомобильных ковриков вывалившиеся фрукты и овощи.
А как мы собираемся в гости? Это прохождение целого квеста. Пару недель назад нас пригласили на день рождения. За час до выхода Костик решил, что никуда не пойдет. Настроение не то. Чтобы у меня не возникло сомнений в том, что у него другие планы на вечер, сын переоделся в пижаму и залег смотреть мультики.
— Костик, надень рубашку, я ее на кресло положила.
Никакой реакции.
— Кость, ты меня слышишь?
Ответа вновь не последовало. Когда я вошла в детскую, то увидела, что поглаженная только что рубашка уже лежит смятая в шкафу.
Когда мы все-таки соблаговолили надеть рубашку и джинсы, начинается следующий уровень — Костик собирает рюкзак. Из дома он всегда выходит с «приданным» — всем самым ценным. Ценности меняются, и содержимое детского рюкзачка тщательно пересматривается. В данный момент это брелок-смайлик, подаренный приятелем в детском садике, карты с супергероями Marvel, альбом с наклейками и воздушный шарик непонятного цвета из киоска «Роспечать» — это любимый магазин, как мне кажется, каждого ребенка, ведь именно там продаются такие вот воздушные шары с резиновыми петельками, ручки с несколькими стержнями, лазерные указки и маленькие цветные машинки. И никакая сила на свете не заставит Костика оставить все это «добро» дома. Перед выходом он тщательно изучает свое отражение в зеркале. Оторвать его от этого занятия с первого раза не получается — он там долго что-то выглядывает. И только потом, если повезет, мы выходим из дома.
