Не самый благоприятный район. Напоминает французский квартал из боевиков. Игорь велел мне ждать в машине, но уж что-что, а оставаться одной в дорогущей тачке посреди двора, где на лавочке сидят типы маргинальной наружности — себе дороже. И обшарпанное здание в этом случае выглядит менее опасным, если рядом спортсмен, способный меня защитить.
— Игорь, здесь закрыто, — осмотрелась я и увидела под вывеской часы работы. — Это ночной клуб, и откроется вечером.
— Это не клуб, — оборвал меня парень — и оказался прав. Это был не клуб. По крайней мере, ни в одном клубе я не видела сценические бочки с пилонами и отсутствие всяческой иллюминации и подсветки. Даже в деревенских клубах, больше напоминаемых деревянные клозеты — самым главным атрибутом являлся большой зеркальный диско-шар под потолком. А здесь под потолком висят только слабые лампы ночного освещения.
К нам тут же подошел охранник. Мой спутник начал спрашивать про Сашу, показывая на телефоне его фотографию, а я молчала, пугливо прячась за его спину — да, я смутно догадывалась о специфике подобных заведений, и мне было откровенно страшно. Даже на самом откровенном и дешевом рок-фестивале, где в каждой третьей гримерке царили разврат и порок — я не боялась. Была уверена, что меня никто не тронет. А в этом, с натяжкой сказать — клубе, я чувствовала страх. И да, нужно называть вещи своими именами. Это был бордель.
И Саши здесь не было.
Мы поехали еще в несколько мест — тошнотворно прокуренные квартиры в панельных хрущевках. Без результатов.
— Игорь…
— Что?
— Может, с ним все в порядке? — я уже не верила собственным словам, но хотела поддержать парня. О том, какой разнос будет после — не думала. Иногда есть вещи поважнее светских мероприятий с парой десятком гостей, да и Максим вполне справится без меня. Не в первый раз.
— Нет, не в порядке! — он с силой ударил по рулю. — Когда он в последний раз так сорвался, мы его с того света еле вытащили!
— Я не думаю, что Саша сорвался… — услышала я свой сомневающийся голос и поняла, что солгала. И Игорь это понял. А еще он не знал, куда теперь ехать. Просто сидел в машине, крепко сжимая руль побелевшими пальцами. В желании хоть немного его успокоить и успокоиться самой, я погладила его по плечу. Футболист медленно выдохнул, а потом набрал номер дизайнера. Динамик у него громкий, и мне было слышно все, что думает о нас двоих директор.
— Я не приеду, — прерывая гневную тираду, заявил Игорь и сбросил вызов. На показ возвращаться он явно не собирался. А вот мне как раз-таки надо бы вернуться и как можно искреннее попросить прощения у начальства — работой на радио я слишком дорожила, чтобы так безобразно ее лишиться — всего лишь за один гребаный вечер. Но и оставить Игоря в таком состоянии я не смогла. А он сейчас нуждался в моей помощи. Или я назойливо предлагаю свое общество тому, кому это совершенно не требуется?
— Куда теперь? — подала голос я, прерывая затянувшееся и уже ставшее напряженным молчание.
— Тебя до студии подброшу, и в Москву.
— Но…
— Не спорь, — оборвал он, дав понять, что сейчас главный он. Спорить было бесполезно, сейчас беспокойство за брата перевешивало у Игоря все остальные чувства, поэтому просто сменила тему:
— Игорь, тебе переодеться надо…
— Сына своего будешь воспитывать, поняла? А меня оставь в покое!
Я никому не позволяю с собой грубо разговаривать и всегда с неменьшей грубостью затыкаю рот собеседнику. Но Игорь имел на это полное персональное право. Слишком взвинченный, весь на нервах. Если бы я попыталась ему нагрубить — он бы меня в кому отправил одним ударом. Поэтому я мягко, но настойчиво вновь объяснила, что поеду с ним.
— С ума сошла?
— Это ты с ума сошел, Игорь! — что, удивлен? Я тоже умею показывать зубы. — Где ты его в Москве искать будешь?
— Выходи из машины, — отрезал он.
— Нет, — во мне уже взыграла детская упертость.
— Выходи, я сказал! — парень перешел на крик — недобрый знак.
— А я сказала, что поеду с тобой!
Панфилов выругался, но спорить больше не стал. За время пути в столицу он вроде как успокоился. Правда, когда я попросила остановиться у придорожного магазинчика, чтобы купить воды — засомневалась. Думала, что оставит он меня в этом магазинчике, а сам уедет. Не уехал…
Лишь ближе к вечеру мы въехали в столицу. По дороге парень стер с груди рисунок влажными салфетками и переоделся в толстовку. И снова клубы, квартиры — до утра. Откровенно говоря, это были самые примитивные притоны.
Игорю звонили какие-то люди, сказали, что они тоже ищут, но пока по нулям. На парня было жалко смотреть. С трудом я уговорила его поехать домой и немного поспать. Он сопротивлялся, но слабо. Сам понимал, что еще немного — и он отключиться прямо за рулем.
Едва зайдя в квартиру, Игорь тут же прошелся по комнатам — никого. Сел на диван и обхватил голову руками. Он выглядел настолько уставшим в этот момент, что мне стало его жаль. Села рядом и с ужасом поняла, что он плачет… к этому я была точно не готова!
— Игорь… Игорь, ты что? Господи, Игорь!?
Он винил себя. Сказал, что слишком контролировал Сашу, давил на него. Что не доверял брату, а это ему не нравилось. Я смотрела на парня и не знала, что нужно говорить или делать. Как-то не видела я никогда мужских слез. В его глазах — тоска и отрешенность. За весь день Игорь ни разу не сказал, как ему плохо и страшно от одной мысли, что Сашино прошлое может вновь вернуться, но я чувствовала, как ему тяжело. И все мои переживания вдруг стали зыбкими и незначительными по сравнению с его болью. Как два разных замка — из песка и бетона.
— Откуда ты взялась на мою голову? — выругался Игорь, вымещая на меня все свои переживания.
Если бы мы с ним были парой, то я могла бы его обнять и поцелуями стереть с его лица слезы страха, но это исключено между нами. Но я его обняла — это не запрещено. И вопреки словам Игорь сгреб меня в охапку, едва не переломив ребра. Потом, совладав с эмоциями, вновь принялся звонить, но мобильник в ответ сообщил механическим голосом, что абонент не доступен.
Я хотела сказать что-то еще, попытаться приободрить, но телефон Игоря вдруг ожил. Причем, едва парень успел сказать «ало», я сама услышала в недрах сумки знакомую мелодию…
… Через полчаса мы уже возвращались в Питер. Саша нашелся, и вопреки нашим опасениям, не сорвался. Его сбила машина. Парень живой, относительно здоровый и уже пришел в сознание.
— Ты как? — озабоченно спросил Игорь, едва переступив порог палаты и даже не обращая внимания на гипсы и лангетки. Главное, что живой.
— Через неделю выпишут, — виновато смотрел Саша на брата.
— Ты как под машину попал, придурок? — убедившись, что с ним все в порядке, Игорь решил выпустить накопившуюся за последние сутки злость. — Почему не сказал? Да я тебя, идиота, по всей Москве искал!
— Я без сознания был, — оправдывался младший, указывая на гипсы. — Только пару часов назад очухался и попросил врача вам позвонить.
— Да мне похрен, когда ты очухался! Ты раньше мог предупредить о случившемся? — видимо, из-за переживаний у Панфилова-старшего отключилась та часть мозга, отвечающая за логику.
Оставив братьев одних, я решила позвонить Воробьеву. Директор ответил лишь на третий звонок.
— Юля? — обратился он ко мне по имени. — С вами-то все в порядке? Как Игорь?
Голос Ивана был уставшим. Наверняка последние часы он общался со спонсорами и всеми силами прикрывал вчерашнее отсутствие ведущей.
— Все живы и почти здоровы. Его брат в больнице…
— Я уже знаю. Ты на студии когда появишься?
— На студии? — я слегка растерялась. — Разве ты меня не уволишь?
— Ну, неустойку, конечно, заплатить придется, но так быстро найти тебе замену я не смогу. От нас же все слушатели разбегутся!
Я устало рассмеялась.
— Кстати, Юль. Тебя муж твой искал. Пытался тебе дозвониться, но ты была вне зоны доступа сети.
Я мысленно застонала. Женя… я и забыла о нем! Все то время, что я была рядом с Игорем — ни разу не вспомнила о своем муже, а между тем он меня дома ждет…
