позволяю себе флиртовать с этим мужчиной. И от этого напрочь сносит крышу, а трусики горячеют.
– Иди, Кристина, – легонько оттолкнулся, опуская руку с моей шеи. – Машина у черного входа.
Спорить не было смысла и желания, и я сжала ключи в руке и развернувшись зашагала прочь из вип-зоны, и на выходе заметила, что охрана не ушла, а просто перебазировалась в соседнюю випку. А девушка была с ними и сейчас прожигала меня такой ненавистью во взгляде, что было даже забавно.
Я отвернулась.
Не знаю, откуда во мне взялась эта смелость, но я вдруг совершенно точно осознала, что Давид ничего мне не сделает. И все слухи о нем – просто трёп.
Да, он имеет определенную репутацию, но тот самый Давид, что держал меня на коленях в випке не стал бы меня запугивать и унижать. Он был слишком возбужден и доволен при этом. Слишком кайфовал от происходящего, чтобы перейти черту. Его настроение было слишком хорошим.
И я поймала себя на мысли, что причиной этому стала я.
Тачка Самсонова стояла около входа, как он и обещал. Черный матовый ягуар последней модели, номер три шестерки. Понторез хренов. При моем появлении машина мигнула фарами, мне не пришлось жать на брелок, сигналка сенсорная.
Села на пассажирское и почти сразу водительское занял Давид. Протянула ему ключ, он молча забрал и положил на панель.
У Армана когда-то была тачка этой марки, и мне доводилось на ней ездить, но она такая дурная и резвая, что брат быстро смекнул – опасно давать мне садиться за руль, и я оказалась в пролете. И сейчас жадно оглядывала кожаный салон, мягко подсвеченную приборную панель и едва не пускала слюни на эту дерзкую машину. А когда рокот мотора заполнил тишину, по моей коже пробежали мурашки, и я теснее вжалась в сиденье.
Куда Самсонов меня повезет, не имело значения, для меня был важен сам факт того, что я проведу это время с ним.
Давид молчал, пока выезжал из двора ночного клуба, молчал, когда выехал на проспект, и, после того как мы покинули центр города, прибавил газу. Но не слишком, потому что не смотря на поздний час город все равно кишел машинами и пешеходами. И пока он управлял этой бестией, я мечтала оказаться на его месте и, держа руль, выжать газ в пол.
Видимо эмоции были написаны на моем лице, потому что, когда мы выехали за город в сторону поселка с особняками, Давид впервые нарушил тишину.
– Нравится? – спросил мягко, дежурно, без бахвальства. Но я не была уверена, относился его вопрос к машине или же к нему самому. Я в любом случае утвердительно ответила бы на оба его вопроса, поэтому трепетно кивнула и закусила губу, отворачиваясь к окну. – Хочешь за руль?
Я так резко повернулась, что волосы хлестнули по щеке. Давид смотрел на дорогу, но по его лицу заметно промелькнула тень улыбки, и я едва удержалась, чтобы не улыбнуться в ответ.
– Но у меня есть условие… – он загадочно замолчал, а я немного напряглась, выпадая из сладкой расслабленности. Не знала, что он попросит взамен, но отчего-то мне не было страшно соглашаться на его условие не глядя. Не понимаю, что со мной, но внутренний голос не вопит об опасности. Внутренний голос довольно урчит как сытая пантера.
– Какое? – спросила, делая медленный вдох, наслаждаясь близостью Самсонова и ароматом его чисто мужского одеколона, который витал в салоне заполняя его терпким дурманом.
– Я останусь на водительском, – произнес лениво, и дрожь предвкушения прокатилась по моему телу. Потянулась к ремешкам босоножек и расстегнула один, потом второй, сбрасывая шпильки с ног. Теперь мне было гораздо удобнее перебираться на соседнее кресло, но там по-прежнему было мало места, и чтобы уместить меня к себе на колени, Самсонов максимально отодвинул кресло водителя и слегка откинул спинку, и сбавив скорость до двадцати кивнул на свои колени.
Я перешагнула через панель, мысленно отмечая, что мне наконец-то пригодились годы занятий с тренером по гимнастике, а ведь я так ненавидела вот это вот все, но старалась для папы, в общем, длинная история…
Аккуратно поставила ногу между разведенными коленями Давида, и перенесла вес тела на нее, а потом перекинула вторую ногу, устраиваясь на коленях Самсонова. Было немного неловко, моя голова упиралась в крышу, и Самсонов держа одной рукой руль, опустил вторую руку на мою шею и обхватив ее спереди надавил, заставляя меня откинуться на его грудь спиной. Стало удобнее, но жарче, я сейчас лежала на Самсонове и чувствовала себя странно.
Аромат его одеколона окутал, и жар тела плавил мои нервы, но все было вполне прилично до того момента как Давид подтолкнул одно колено под мои сведенные ноги и развел их в сторону, а потом повторил со вторым, и теперь его колени оказались между моими и развели их почти насильно, но без давления.
Я скрипнула зубами раздражаясь и одновременно дико заводясь, а Самсонов поймал одно мое запястье свободной рукой и невесомо прошелся по коже большим пальцем, а потом опустил мою руку на руль и накрыл своей рукой.
– Не бросайся сразу с места в карьер, почувствуй ее, – протянул мне на ухо, и мое дыхание сбилось.
А он улыбнулся.
Поездка будет огненной.
Он медленно начал топить газ, и машина ускорялась. Меня сильнее впечатывало в его торс, и я крепче прижалась к Давиду и часто задышала. Возбуждение от скорости и его близости сносило крышу. Давид перехватил второе мое запястье, лежащее на бедре и опустил на руль вторую мою руку. И как только я вцепилась в кожу, начался беспредел.
Самсонов получил полный доступ к моему телу и начал свой пир, поначалу небрежно, потом все увереннее скользя по моей талии выше.
Сначала его руки сжали место под грудью и надавили, после заскользили выше, и Давид нагло сжал мою грудь сквозь красную ткань платья и ток от удовольствия прошиб мое тело. Он молнией ударил в затвердевшие соски и прокатился книзу, прямо к пульсирующему клитору, который от
