этой ласки стал слегка ныть.
Самсонов медленно прикусил мою шею в том месте, где его губы касались моей кожи, и я застонала в голос, а Давид вдруг резко разжал одну мою грудь и торопливо шлепнул меня по бедру, чтобы не отвлекалась от дороги.
– Рули прямо!
Подчинилась.
Перевела сбившееся дыхание и сморгнула дурман, заполняющий голову, но возбуждение не исчезло. А Самсонов будто только разыгрался снова сжал мою талию и руки поползли вверх. Лиф платья скользнул вниз, оголил острые соски, и я с шумом втянула в рот воздух.
Тачка неслась по шоссе на скорости, он сам выжимал газ, но руль держала я. А он держал в ладонях мою ноющую от возбуждения грудь и упирался набухшим членом мне в попку. Его губы дразнили нервы поцелуями, которые сменялись укусами на шее. Его грубые пальцы тискали голую грудь, сжимали соски, посылали нереальные ощущения вниз моего живота. Сводили с ума.
Никогда. Ни разу в жизни я не испытывала ничего подобного.
Трусики стали влажными и горячими, бедра сами по себе двигались в такт небрежным движениям бедер Давида. Тот медленно упирался в меня стояком сквозь ткань брюк и я сходила с ума от этого движения. Захотелось стянуть с нас все тряпки до единой и почувствовать его кожей. Хотелось сгореть в этом огне его и моей похоти. Но чертова трасса, ревущий автомобиль и остатки здравого смысла мешали отдаться чувствам.
Самсонов наигрался с моей грудью и его наглые руки начали спускаться ниже, ни на сантиметр не отрываясь от моей пылающей кожи. Они медленно как руки палача обжигали своей жесткостью и одновременно заводили. Я дурела от желания, когда Давид поддел край моего подола и рывком задрал его, комкая платье на талии. Трусики были слабой защитой от его горячих пальцев, но и они рассыпались в его руках, когда дернул резинки и отбросил белье в сторону как ненужную тряпку.
Трасса мелькала, проносясь мимо. Километры пролетали незаметно, я держала руль, будто это единственный шанс на спасение, а Давид пировал.
Жадно мял мои голые бедра, подбираясь все ближе к чувствительной точке, и я попыталась свести колени, когда его пальцы обнаглели настолько, что накрыли мой клитор.
– Самсонов! – выдохнула возмущенно, попыталась закрыться.
Но не дал.
– Тише… – развел колени шире, одновременно раскрывая меня и машина чуть сбросила скорость, потому что даже Давид прекратил контролировать ситуацию и давить газ. Не говоря уже о спятившей мне.
Горячие пальцы начали медленно исследовать чувствительную точку, которая сейчас была беззащитна к его ласкам, и я едва сдерживала стон, только бы не сорваться.
Руки на руле сводило от боли – настолько сильно вцепилась в тот. Заострившиеся соски нагло торчали и с каждой новой уверенной и точной лаской все сильнее ныли. Самсонов погрузил палец на фалангу в меня, давя на клитор, и я вскрикнула, а он зарычал и второй рукой стиснул мою грудь до ощутимой боли.
Палец дразнил меня там, стал влажным от соков, и Давид методично растирал влагу по складкам, и снова вставлял палец неглубоко, имитируя движения, которые хотел бы повторить членом. Чувствовала его твердость под моими бедрами, чувствовала учащенное дыхание этого зверя и его сбившийся пульс, и сходила с ума от мысли, что наши игры заходят слишком далеко…
Давид продолжал играть со мной, сминать, дразнить, клеймить, а я, уже не стесняясь ничего, стонала в голос, когда его ласки заходили слишком далеко и глубоко. Боялась, что он лишит меня девственности пальцами, но даже под дулом пистолета не смогла бы заставить его прекратить. Потому что дурела от происходящего.
Самсонов умело поглаживал мой клитор, размазывал по нему смазку и проникал уже двумя пальцами внутрь, туго растягивая меня, а потом снова размазывал влагу, которой покрывались кончики его пальцев.
– Да, пожалуйста… – не знала, о чем просила. Мои руки на руле начало сводить, когда Самсонов ускорил движения. Бедра дрожали, я подавалась навстречу его ласкам и одновременно с этим отталкивалась от него потому что было невыносимо это терпеть.
Внезапно меня ослепила встречка, выехавшая из поворота на дальнем свете, и это немного отрезвило. Вцепилась в руль, сморгнула дурман, но Самсонов продолжил издеваться, и я решила отомстить ему той же монетой. Глупая.
Одной рукой держась за руль, я завела вторую под свою попку на его коленях и расстегнула молнию его брюк. Потом проникла под резинку упругих боксеров и обхватила ломящий член. Давид со свистом втянул в легкие воздух.
Его нога прекратила выжимать газ и машина начала сбавлять скорость. Я старалась держать руль прямо, второй рукой аккуратно поглаживала огромный ствол, гадая, неужели с таким большим членом он все еще пользуется популярностью у девушек. Это ведь наверняка больно, когда вот это входит в тебя.
Я даже не представляла, что он может поместиться внутри. Нет. Наверняка нет.
Сжимала, поглаживала, смазывала капельку влаги на головке, а Давид не сдавая позиций продолжал ласкать меня, отвлекая от управления машиной и от другого дела, которое мне нравилось даже больше, чем сидеть за рулем ягуара.
– Полегче, девочка… – прохрипел мне в шею, обжигая горячим дыханием.
Вздыбленная плоть Самсонова пульсировала в моей руке, пока не явно, но уверена скоро я лишу его остатков контроля.
Привстала, поднимая бедра, и одновременно с этим попыталась стянуть брюки с Давида, ничего не вышло, но он понял мою задумку и на секунду прервался, чтобы сделать это сам.
Брюки бесшумно опустились на коврик у наших ног, Самсонов остался в рубашке, туго обтягивающей его мощную грудь и руки, а я была голой, лишь скомканное на талии платье напоминало, что я вообще-то была одета.
Твердый как камень стояк уперся в мою попку, и я испугавшись, что сделаю что-то не так чуть привстала и села выше – на живот Давиду, а его налитой член оказался вплотную к моему клитору. Головка пульсировала, касалась влажных складок, а я вдруг поняла, что боюсь вставлять его в себя. Он же напрочь разорвет все внутри.
Поэтому воспользовавшись тем, что Давид отвлекся и снова сжимает мою голую грудь, переставила ноги
