Когда я приехала к Танюхе, Лизка уже позавтракала и теперь они с подружкой играли в куколки. Таня провела меня на кухню и стала варить кофе в турке. И пока он готовился, подруга закидывала меня вопросами о том, как вчера прошло моё свидание. А я вдруг покраснела и смущенно отвела взгляд в сторону.
— Что это мы краснеем, как девочка? — ухмыльнулась Танюха. — Вы с ним вчера переспали?
— Нет, конечно же.
— А чего так возмущенно? Тут огорчаться нужно.
— Вот что ты за подруга, Татьяна?
— Нормальная я подруга! Я плохого тебе не посоветую. Ну сама посуди. Вове твоему сорок, “четырём восьмеркам” — тридцать.
— Двадцать семь, — поправила я.
— Тем более. Двадцать семь лет! — воскликнула подруга, рассекая воздух рукой, — да я тебе завидую белой завистью. Там прыти знаешь сколько? Ого-го-го!
— Ну всё, хватит, Таня. Я понимаю о чём ты говоришь, но я так не могу. Пока не разведусь с Вовой, ни о каком сексе с другим и речи быть не может.
— Да что за бред, Наташа? Пока ты будешь разводиться со своим козлом, у кого-то там задымится в штанах и он быстренько найдёт себе ту, которая раздвинет перед ним ноги по щелчку пальцев.
— Ну вот и отлично. Пусть ищет, а я не такая. Я не могу по щелчку пальцев, понятно?
— Понятно. Понятно, что ты — дура!
— Таня, — недовольно цокнула языком. — Счастье не в мужиках, и ты прекрасно знаешь.
— Конечно, не в мужиках, но без качественного секса далеко не уедешь. Физиология, мать её…
— А для меня важнее платонические отношения.
— Ну я же говорю, дура! — и в подтверждение своих слов подруга покрутила пальцем у виска, но я нисколько не обиделась на этот жест.
А в скором времени мы с Лизкой поехали домой. По дороге заскочили в супермаркет и купили всё на пиццу, а потом я еле дотащила пакеты, потому что слишком много взяли не по списку.
Вова застал нас с дочкой на кухне. Подкрался тихо и незаметно. Со спины. Именно тогда, когда я раскатывала тесто на корж.
Его горячие ладони легли на мою талию и заключили её в тугое кольцо. Я опешила, если честно. И если бы рядом не было Лизки, то точно бы зарядила оплеуху, да такую, что напрочь отбила всякое желание прикасаться.
— Вов, руки убери, — возмущенно пробубнила.
— Соскучился, — прошептал мне на ухо и вдруг поцеловал в шею.
Противно стало. Брезгливо поморщилась, а затем внутри меня что-то лопнуло, словно порвалась струна. Я не выдержала. Сделав крутой маневр, оказалась к мужу лицом к лицу. Вздёрнула подбородок и озлобленно сжала челюсти. Дышала громко и тяжело, а взглядом ровняла с линолеумом.
— Лиза, иди в свою комнату и включи мультики, — обратилась к дочери, продолжая смотреть на Вову.
— Мама, а пицца? Мы больше не будем её готовить?
— Сейчас продолжим, малышка. После небольшой паузы, хорошо?
Лиза недовольно вздохнула, но из кухни всё-таки вышла. И тогда я демонстративно подошла к двери и плотно ее закрыла. Руки помыла в умывальнике и, пока вытирала их сухим полотенцем, муж глаз с меня не сводил.
— Не смей меня трогать! Я же сказала, что между нами всё кончено, что хочу развестись. Какое из этих слов тебе непонятно?
— Наташа, ну хватит уже. Да, я виноват. Но мы столько лет вместе, у нас дочка. Мы не должны разводиться. Я всё понял.
— Ничего ты не понял, Вова.
— Наташа…
Шаг в мою сторону сделал, но я подняла руку вверх, жестом приказывая не приближаться.
И тогда он вдруг спросил:
— У тебя кто-то есть?
Я ничего не сказала про Радмира. Да и был ли он у меня? Весьма сомнительно. Мы только целовались несколько раз и сходили на одно свидание. И это ещё не делает его моим мужчиной, ведь так?
— Никого, — ответила после затянувшейся паузы. Вова даже улыбнулся едва заметно, будто обрадовавшись, но я поспешила его огорчить: — обязательно будет после того, как мы с тобой расстанемся.
— Да что ж ты за баба такая долбанутая?! Цветы купил, завтрак в постель принес. Прощение попросил. И всё не то? Стерва!
И вдруг Вова стукнул ладонью по столу, да так сильно, что подпрыгнула тарелка. А затем круто развернулся и вышел из кухни вон. В коридоре сильно шумел. И входной дверью хлопнул так озлобленно, что в окнах завибрировали стекла.
Он ушел, а меня еще долго трясло. И я с огромным трудом заставила себя не плакать, а позвать Лизку и продолжить готовить пиццу, ведь обещала дочке небольшую паузу.
* * *
Впервые за одиннадцать лет Вова не ночевал дома. И если бы это случилось пару недель назад, то я бы точно пришла в шок, но сейчас мне было плевать. Абсолютно. И даже если в этот момент он тискал какую-то там Лену, или как там зовут его виртуальную любовницу, мне тоже было всё равно.
А утром он так и не появился. И я вдруг разволновалась. Не думая, схватилась за телефон и набрала номер Вовы, а на том конце провода отозвался противный голос робота-оператора. Абонент недоступен!
— Чёрт, — выругалась вслух и, переступив через свою гордость, позвонила самому близкому корешу мужа — Генке, но тот просто не поднял трубку.
Сердце было не на месте. Ну, где мог лазить обиженный муж? Даже если он и у любовницы, то пусть перезвонит и скажет, что живой, что у него всё хорошо! Иначе от неизвестности я с ума сойду на ровном месте.
В итоге, я так ничего и не узнала, а потому с тяжёлым сердцем отвела Лизку в садик и потопала на работу. А на работе все мои мысли были о муже. Я как ненормальная гипнотизировала экран телефона в надежде, что он загорится. Так сильно я ещё никогда и ни от кого не ждала звонка, как от мужа!
И когда позвонил телефон я подскочила на месте. Схватилась за мобильник, а там высветилось имя Сташевского. Не стала принимать вызов. Не хотела с ним говорить, он же по голосу поймёт, что со мной что-то не так и начнёт расспрашивать. А я сейчас не в том состоянии, чтобы мне в душу лезли.
В неизвестности дотянула до вечера, а потом забрала Лизку из садика и по дороге домой решила заглянуть в гараж. Но гараж оказался закрытым и тогда я окончательно выпала в осадок.
* * *
Входная дверь хлопнула в начале одиннадцатого ночи. Лизка уже спала, а я читала книжку на телефоне. Услышав шум в коридоре, подскочила с матраса, расстеленного на полу, и двинулась к двери.
А я сразу поняла, что Вова пьяный. Муж едва стоял на ногах, а в воздухе витал запах алкоголя. Увидев меня, он поднял голову, озлобленно ухмыльнулся, и продолжил воевать со шнурками на своих кроссовках.
Я к нему рванула. Опустилась на корточки:
— Давай помогу.
Только успела потянуть за узел на шнурках, как муж отпихнул меня в сторону, будто собачонку. Я упала на пол и больно ударилась копчиком, но вместо слов "прости" услышала то, чего ожидала услышать меньше всего.
— Иди своему к своему ё… ю и снимай ему кроссовки, — глухо прорычал, и я ошарашенно захлопала ресницами.
Наверное, именно в этот момент мне стоило промолчать. А еще лучше по-тихому удалиться в детскую и не высовывать нос до самого утра. Но вместо этого я поднялась на ноги и осмелилась огрызнуться.
— А ты по себе других не суди! Я в отличие от некоторых дома ночую, а вот где шляешься ты — большой вопрос.
— Тебя колышет, где я шляюсь? Давай вали к своему молодому трахалю.
— Что?
— Дурой не притворяйся. Ты же таскаешься с моим хозяином СТО. О твоих гульках весь город на ушах стоит.
— Я не таскаюсь с ним, понятно? У нас было только одно свидание. Тебе хотела отомстить!
— Отомстила? — пугающе ухмыльнулся, а затем вдруг приблизился вплотную и схватил меня за волосы на затылке. — Ну как тебе с ним, дрянь? Понравилось? Ещё хочешь?
— Вова, пусти. Мне больно.
И я попыталась вырваться. Тщетно. Муж не разжал тиски, а потянул ещё больнее, заставляя запрокинуть голову.
— А мне тоже больно. У меня жена шлюха. Знаешь как больно? Вот так больно!
И разозлившись он потянул меня за волосы и впечатал в бетонную стену лицом. Меня тут же проткнуло насквозь дикой болью.
