меня, а я её.
Вместе закрыли глаза в тщетной попытке отдышаться, но удавалось слабо.
– Это было…
– Да… – выдохнул, и кислород в легких закончился.
– У меня уже давно… никогда такого не было, – слабо произнесла, и ее руки стекли по моей спине на кровать. Я медленно перекатился с нее на пустующее место рядом, увлекая безвольное тело за собой. Кристина уютно легла на мое плечо и опустила руку на грудь, ловя пульс ладошкой. Я поддел ее пальцы и машинально поцеловал, возвращая маленькую кисть на место. И сам же внутренне нахмурился от этого жеста.
– Почему ты позволяешь мне кончать в тебя?
– Я на таблетках, – произнесла спокойно, и что-то внутри меня сжалось от разочарования. Дал себе мысленный подзатыльник. Но он не отрезвил, я все равно хотел ее всю. – Удивлен?
– Отчасти. Не думал, что это будет так… – задумался, подбирая слова. – Срывать крышу.
– Секс? Но у тебя же куча подружек, ты то уж точно должен знать, как это бывает…
– С ними я всегда на защите, – ответил честно и поймал пристальный взгляд Кристины. Кивнул. – Так спокойнее. Я всегда отвечаю за свои действия, и не хочу непредвиденных последствий.
– А со мной?
– А с тобой все изначально шло наперекосяк.
И с тобой эти последствия меня не пугают.
Глава 17
– Чувствую себя так будто побывала в Париже, – Кристина улыбнулась, уютнее кутаясь в куртку. Её рука сейчас покоилась в моем кармане сжатая моей рукой. Шли рядом, не спешили. Ужин в ресторанчике неподалеку оказался на удивление хорошим. – Уже давно не ела такого вкусного крем-брюле.
– Правда? – остановился, потянул ее на себя свободной рукой и склонился, неспешно касаясь ее губ своими. Прошелся языком, смакуя вкус. – Да, ты права. Безумно вкусное пирожное.
Кристина снова рассмеялась, и смутившись, опустила подбородок.
– Вы, ловеласы, всегда такие милые.
Я растерялся от странного выражения.
– С чего ты взяла, что я…
– О! Это проще простого, – она медленно шагнула по тротуару и потянула меня идти дальше. – Бабники пользуют девушек так, что после у тех создается впечатление, что они одноразовая посуда, из которой поели и выбросили. А ловеласы умеют внушать своим жертвам, что влюблены в них, и время, проведенное с такими парнями, ощущается как праздник. Ловеласы относятся к девушке будто она королева.
Теперь я начал понимать, к чему она клонит, и невольно нахмурился.
– Я не пытаюсь запудрить тебе мозги, чтобы залезть под юбку.
– А по мне ты именно это и сделал. Или скажешь, что не хотел меня трахнуть?
– Нужно быть импотентом, чтобы этого не хотеть.
Она красноречиво качнула головой, и я остановился, увлекая ее за собой.
– Но это не значит, что я тебя попользую и выброшу. То, что сегодня произошло, значит для меня гораздо больше, чем одноразовый перепих, и ты это знаешь. Я не ищу отношений, но с тобой теряю контроль над ситуацией и … – контроль над своими чувствами. Сердце долбануло где-то в горле, и я впился взглядом в красивое лицо, понимая, что снова пропадаю в ней. Тону без возможности выбраться на поверхность, задыхаюсь не имея никакого желания спасаться. Эта стерва как магнит как сладкий сон, из которого не хочется выныривать.
Одинокая снежинка упала на алебастровую щеку Кристины и растаяла на ней, оставляя мокрый след. За ней упала вторая. Бестия подняла голову выше, и ее лицо преобразила улыбка.
– Первый снег? В ноябре?
– Формально в декабре, – вгляделся в наручные часы. На табло стояла единичка. – Уже двадцать минут первого и начинается первый день зимы.
И времени раскрыть дело Жданова остается все меньше…
– Знаешь, для меня то что произошло тоже значит гораздо больше, чем должно. Я думала, что справлюсь, но так глупо увязла во всем этом.– Кристина задумчиво ткнулась взглядом в мою грудь и вынула свою руку из моего кармана, опуская ладони поверх моей куртки. – Когда-нибудь ты возненавидишь меня, но…мне уже давно не было так хорошо.
И мне бы следовало придать больше внимания этой странной фразе, правда следовало бы.
Но Кристина привстала на цыпочки и впервые поцеловала меня сама.
Робко коснулась моих губ своими, заскользила ладошками по моей груди выше – к шее. Ее рот стал смелее, и я не сумев держать себя в руках перехватил инициативу. Так же как и она отдался ощущениям, совсем забыв про кислород. Остатки мыслей вылетели из головы, потому что мы потеряли счет времени. Счет этим ласковым касаниям. Счет снежинкам, таявшим на наших плечах. Счет звездам, упавшим пока мы добровольно тонули в этом омуте ощущений.
И холод перестал ощущаться. Щеки уже не покалывал мороз. Ветер не тревожил даже малейшим колебанием, оставив нас в покое, будто в центре хрустального шара среди хоровода снежинок.
Кристина растаяла в моих руках.
Проезжающие мимо машины вернули нас к реальности, когда один водитель посигналил другому на светофоре. Гудки как выстрелы привлекли внимание, и я оторвался от сладких губ и отвернулся, пытаясь надышаться холодом декабря.
– Нам надо возвращаться домой, – Кристина хрипло произнесла, и опустила голову, так же как и я тяжело дыша. Её руки цеплялись за мои плечи, будто она боялась, что отпустит и упадет, не удержат ослабевшие ноги. – Всё слишком далеко зашло.
Пожалуй. Я был с ней согласен. Разница лишь в том, что я готов был дать нам зайти еще дальше.
А она нет.
Понял это утром, когда проснулся в постели один.
Кристины не было в моей квартире. Не было ее и в своей. На мой стук никто не отвечал, и я решил дать ей время.
Но и к вечеру она не вернулась, и я набрал номер соседа сверху, сам толком не понимая, зачем звоню.
– Палыч, как сам? – спросил, когда сосед бодрым голосом ответил на звонок. – Твоя новая квартирантка…
– Снова залила? – спросил напряженно.
– Нет. Хотел спросить, надолго ли заехала?
Может, у нее какие-то проблемы? Она исчезла так внезапно, что становилось не по себе. Будь это обычный день, я не заметил бы. Но это выходные, накануне которых мы провели вместе ночь, и я не был уверен, связано ли ее исчезновение с вынудившими обстоятельствами или же это бегство от вспыхнувших
