забрали его в настоящий дом, в семью. Но беда в том, что эти самые дом и семью они тоже представляют себе весьма туманно. Ведь никаких наглядных примеров перед глазами нет! И когда воспитанники детдомов вырастают, женятся, обзаводятся собственными детьми, то они просто не знают, как надо жить в семье, как общаться, как растить собственных детей… А у многих и вовсе нет такой потребности. Она просто отсутствует.
– Но это-то почему? – удивился я. – Ладно, навыки семейных взаимоотношений у них не формируются, это я могу понять. Но ведь межличностное общение всё равно присутствует. Они растут в коллективе…
– В коллективе, но в замкнутом, – тут же подхватила Женя. – Одни и те же дети, педагоги, воспитатели. Круг общения домашнего ребёнка постоянно меняется, и он гораздо шире: семья, знакомые, воспитатели и товарищи по детскому саду, потом одноклассники, учителя, приятели во дворе, на даче, в кружках и секциях… В магазинах, в транспорте, в кафе, на отдыхе – везде, где ребёнок бывает, – он постоянно видит разные лица, сталкивается с разными формами общения. А наши воспитанники варятся в собственном соку бόльшую часть года… До тех пор, пока не наступают праздники. А это, с моей точки зрения, вообще ужасное время. Для спонсоров детский дом становится чем-то вроде контактного зоопарка. Детей вывозят на утренники, к ним приезжают толпы людей, вокруг ребёнка куча незнакомых взрослых, и все общаются с ним как с приятелем, обнимают, тискают, фотографируются с ним… А потом дядя или тётя, которые называют себя «другом» ребёнка, суют ему игрушку или конфеты и исчезают из его жизни навсегда.
Излагая всё это, Женя разрумянилась (что, надо признать, ей очень шло), говорила эмоционально и взволнованно. Не нужно было быть психологом, чтобы понять – тема разговора для неё очень значима.
– Простите, я, наверное, совсем вас утомила своей болтовнёй, – вдруг спохватилась она.
– Нет, что вы, Женя! – возразил я. – Мне очень интересно вас слушать. Я ведь совершенно далёк от этой стороны жизни, как и большинство людей…
Громыхающая тележка с едой наконец добралась до нас, и нам пришлось ненадолго прерваться. Я обратил внимание на то, что мы с Женей оба выбрали одно и то же блюдо – рыбу, хотя большинство остальных пассажиров, включая Кирилла, предпочли курицу.
Поев, Женя спросила:
– Дмитрий, а у вас есть дети?
Я покачал головой. Не знаю уж, к счастью или к сожалению, но потомством я так и не обзавёлся, ни в первом браке, ни во втором. С Аллой мы прожили слишком недолго и всё откладывали решение детского вопроса на будущее, когда покрепче встанем на ноги. А с Викой… Однажды я обмолвился ей, что, пожалуй, хотел бы сына, Серёжку, Сергея Дмитриевича. В ответ она тут же выдала, наморщив нос, что так детей сейчас никто не называет, такие имена не в тренде. Хотя ей, впрочем, на это наплевать, она чайлд-фри. Больше вопрос о детях у нас никогда не поднимался.
– А хотите? – снова спросила Женя.
– Не знаю, – честно ответил я. – Наверное, поздновато уже. Всё-таки сорок четыре…
– Подарить маленькому человеку свою любовь и заботу никогда не поздно, – возразила Женя.
– Не уверен, что мог бы стать хорошим родителем, – усмехнулся я. – Педагог из меня так себе.
– А ученик?
– В каком смысле?
– Ну, становясь родителями, мы ведь не только учим своих детей. Мы и сами многому учимся – и благодаря детям, и у них самих.
– Что-то я не понимаю вас, Женя, – рассмеялся я. – Чему же это взрослый может научиться у ребёнка?
– Да очень многому. Искренности. Творчеству. Умению видеть вокруг хорошее и радоваться даже мелочам. Умению быть счастливым, в конце концов. Вот скажите, Дмитрий, вы счастливы?
Её вопрос поставил меня в тупик. Сколько уж лет я им не задавался – вот именно в такой формулировке.
– Я вполне доволен своей жизнью, – ответил я наконец. – Добился практически всего, к чему стремился, но не останавливаюсь на достигнутом, продолжаю ставить себе цели и двигаться к ним.
– И всё-таки быть довольным жизнью и быть счастливым – это разные вещи, правда? – заметила Женя. – Счастье предполагает радость от каждой минуты существования, а «быть довольным» – всего лишь привычку.
Мне тут же вспомнились слова из той зелёной тетради, что попалась мне на глаза по пути на Мальорку. Может быть, и правда, мой привычный образ жизни всего лишь форма защиты, своеобразная компенсация внутренней неудовлетворённости? Может быть, я так привык к своему способу существования, так вжился в накатанный ритм, что и не замечаю, насколько несчастлив?
Никогда ещё перелёт через практически всю Европу не проходил для меня так быстро. Вот что значит интересный собеседник. Я так увлёкся разговором с Женей, что и не заметил, как прошло четыре с лишком часа. Когда объявили о посадке, я испытал острое чувство сожаления, что приходится прерывать столь увлекшее меня общение.
Из самолёта мы вышли вместе, но в автобусе, везшем нас по территории аэропорта, пришлось разлучиться: было слишком много народу, и я не стал проталкиваться поближе к моим попутчикам, чтобы Женя не сочла это за назойливость. Паспортный контроль они с сыном прошли раньше меня, и я ненадолго потерял своих попутчиков из виду. Спустившись наконец по эскалатору, я осмотрел зал и увидел Кирилла, стоявшего в толпе у пока неподвижной ленты багажа. Жени с ним не было.
Подойдя ближе к парню, я заметил, что Кирилл снял наушники.
– А что вдруг? – поинтересовался я, кивая на них.
– Книга закончилась, – спокойно ответил он.
Книга? Надо же, а я был уверен, что он слушает современную музыку, какой-нибудь рэп.
– И что за книга?
– «Братья Карамазовы».
Я ещё больше удивился.
– И как тебе?
– Интересно, только затянуто немного. Но со старыми романами всегда так.
Багажная лента зашевелилась – на ней появились наши вещи. Я невольно отметил, что багажа у мамы с сыном совсем немного, всего лишь два рюкзака и сумка, и тут же вспомнил огромные чемоданы Кристины. Когда она появилась с ними из подъезда, я, помнится, подумал, что моя спутница прихватила с собой не меньше половины квартиры. А после пребывания на Мальорке её багаж наверняка ещё и увеличится, причём значительно, ведь Кристина обожает шопинг. Какое счастье, что это теперь не моя забота!
Вернулась Женя, сообщила, что вызвала такси и оно уже дожидается их снаружи. Я помог загрузить их вещи в багажник. Мелькнула мысль попросить Женин номер телефона, но таксист торопился поскорее отъехать от входа, и я не стал задерживать своих попутчиков. Усевшись в собственную машину, я тоже отправился
