и рассказывать о семейных ценностях. Я не ты, нужно было давно это запомнить.
– Опять решил показать свое я?
– Когда ты уже поймешь, что я под тебя не прогнусь до конца никогда? Что твои решения и якобы навязанные условия именно то, чего я хочу, а не ты?
– Не понял, ты о чем?
– И не поймешь. А сейчас извини, отец, я занят.
– Твоя мать мне не звонила ни разу, почему?
– Ты интересуешься у меня, почему твоя жена тебе не звонит? Ты серьезно?
– Угомонись уже, Стас. Не строй из себя взрослого мальчика.
– А ты прекрати считать себя умнее всех.
– Романов всерьез занялся подготовкой к свадьбе. Так что не нужно…
– Пусть готовится. Мы все равно поступим по-своему.
– Женя – его единственная дочь. Он сделает все так как считает нужным.
– Она моя невеста и беременна моим ребенком. Она живет под моей крышей и на мои деньги. И ей далеко за восемнадцать лет. Так что сомневаюсь, что он по-прежнему будет руководить ее жизнью.
– Не нужно играть с ним.
– А я не играю. Я никогда не играю, отец.
– Не дури Стас, он важен нашему бизнесу. Сыграй чертову свадьбу, а потом делай что хочешь.
– И на это мне тоже плевать.
– Даже так? Зачем же ты так старался стать частью этого бизнеса?
– Сначала я хотел одного – чтобы ты меня заметил и понял, что твой сын достоин стоять рядом с тобой. Сейчас мои цели сменились.
Он пристально смотрит, пытаясь уловить тень сомнения и фальши, но, когда говоришь правду, этого не сыщешь.
– И какие же сейчас у тебя цели? Документы оформлены на тебя, ты добился моего признания.
– А вот этого ты не узнаешь, папа, – выделяю последнее слово.
– Только посмей все разрушить, – шипит, вставая со своего места. – Я тебя в порошок сотру.
– Сам не сотрись. Быть тем, кто все рушит в семье не моя прерогатива, а твоя.
– Если ты что-то задумал, я тебя не пощажу.
– Я запомнил.
Сверлим друг друга одинаково яростно, но он отступает первым, когда его любовница начинает скрести за дверью.
– В субботу ужин у Покровского, будь там вместе с «невестушкой» и без выкрутасов. Причеши ее и замаскируй под леди. Все, я уехал. Меня сегодня не будет.
– Когда именно ты разберешься с тем самым бывшим партнером?
– Устал, ничего не сделав? – иронично хмыкает. – Мы на стадии переговоров.
– Поторапливайся. Никто не будет играть под твою дудку долго.
– Приплатишь актриске чуть больше, если понадобится.
– А я не про девушку.
– А про кого?
– Про себя. У меня есть дела поважней чем твои концерты.
– Ты за эту роль взял ни много ни мало половину моего бизнеса.
– Это все итак было моим.
– Не будь столь уверен в моих отцовских качествах.
– А я не о них говорил.
– В любом случае, ты отыграешь до самого конца, как и та сучка.
– Выражения выбирай. Ты не о своих подстилках говоришь.
– Репетируешь? Молодец. Увидимся.
Он уходит, и я наконец выдыхаю.
Если то, что я узнал правда, то поступить с этой правдой могу, как угодно. Вот только он по-прежнему мой отец, а я его сын. Есть ли у меня право садить его за решетку даже с учетом того, что он натворил?
Заканчиваю работу очень поздно. Собрание глав длилось долго, затем прием тех, кто по записи и вот уже почти девять.
Ветер бьет в окно, находящееся на высоте примерно тридцати метров, и, мне кажется, я ощущаю холод бушующей осени. Одеваю пальто, отпускаю Костю домой и выключив свет в офисе спускаюсь на парковку.
По дороге домой заезжаю за горячим ужином по привычке. Думаю, вряд ли Алиса что-то готовила. Точнее готовила для меня в том числе.
Медленно скольжу по ночному городу все больше задумываясь о причинах отца все это разыгрывать. Тут же в голове всплывает Алиса, а телефон оповещает звонком от друга.
– Привет, дружище. Как горячая Испания?
– И тебе вечерка. За этот год она меня изжарила совсем.
– Как Маша?
– Растет, – смеется весело, а я знаю, что она рядом с ним, но пытается себя не выдать. – Но с тобой по-прежнему не хочет говорить.
– Я уже понял. Хотя прошло немало времени. Здоровья и ребенку, и его маме.
– Спасибо, от нас обоих. Сам как?
– Как обычно, – мой единственный ответ на его вопрос о моих делах. И он знает, что большего не скажу.
– Ясно. Может махнете к нам с Женей?
– Не выйдет. Она в клинике до конца беременности. А я тут.
– Все так плохо?
– Да нет. Просто подстраховка.
– Понял. Тогда и вам здоровья.
– Спасибо, пока.
Не успеваю положить телефон на приборную панель, как он снова звонит.
– Ну что еще? Алло?
– Доброй ночи, Станислав Григорьевич. Только что приехал ваш отец.
– Черт, – откидываю гаджет в сторону и мчу на полной скорости к Алисе, надеясь, что отец ничего не успел ей наговорить или еще что больше. Алиса
Дурацкий день. И дурацкое кольцо. Смотрю на него и меня истязает мысль о Стасе и другой девушке. Какое он подарил ей? Как сильно любит ее? Как выглядит сама невеста?
Я будто по спирали опускаюсь вглубь себя на самое дно.
Катю уложила спать и спустилась вниз помыть посуду после ужина. За окном темнота, а я все равно смотрю в него ополаскивая белоснежный фарфор.
– Значит тебя выбрал Стас? – слышу громкий, отвратительный до тошноты голос. – Повернись посмотрю хоть.
Распушенные волосы закрывают половину лица от мерзкого подонка. Не узнает. Но что мне делать я не представляю.
– Глухая? Ко мне повернись, сказал.
Боже мой, он стал еще свирепее и омерзительней. Повернуться, и? Как себя вести? Может показать, что не боюсь его? А потом спрятать маму и дедушку.
А как же моя девочка? Он ведь в раз поедет делать ДНК, потому что в отличие от Стаса знает правду обо мне и Паше. Нутро покрывается инеем, но в таком случае ему придется столкнуться напрямую с собственным сыном. А я молчать в этот раз не буду.
Решено!
Натягиваю на лицо гнилую ухмылку, подобную моему оппоненту и разворачиваюсь.
– Рада встрече, Григорий Иванович, – улыбаюсь словно отпуская нервозность, потому что его взгляд… о, это невероятно.
– Ты?
Растерян, хоть и старается выглядеть стойко. Но эмоции, будто радуга по лицу скользят, состоя лишь из черного и его оттенков.
– Я.
– Он даже с таким простым заданием не смог справиться, – хохотнув подходит к холодильнику и достает оттуда бутылку питьевой воды.
