И я неожиданно перестаю смеяться, потому что вместо Кхала Дрого вдруг представляю… себя. Что за наваждение такое? А про их знакомство так и не узнал. Да и ладно! Не слишком теперь уже интересно.
После того, как я немного успокоился, настала пора сытного обеда. Вернее, мне так подумалось: раз мы летим больше десяти часов и за такие солидные деньги, то нас обязательно должны вкусно покормить. Но мои притязания не сбылись, поскольку на первое, второе и компот нам предложили довольно скудный набор продуктов. Это было нечто, отдаленно напоминающее хлеб, салат и сок из растения, ещё не открытого современной наукой.
Но главным блюдом оказался некий нажористый химикалий. То самое, что навечно упокоилось в маленьком фольгированном контейнере, я идентифицировать не смог. Оно пахло и выглядело одновременно как рыба, но в то же время напоминало отдаленно курицу. Впрочем, я так сильно проголодался, видимо на нервной почве, что, зажмурившись, слопал это всё, и пока насыщал организм калориями неизвестного происхождения, так по вкусу и не смог догадаться, летало это существо или плавало, кричало или крякало. А может, мяукало? Вот ужас.
Мажорка, кстати, вообще от второго блюда отказалась. Она едва его понюхала, как скорчила такую презрительную физиономию, что сразу стало очевидно: этим её можно будет накормить разве что под страхом смертной казни. В любом другом случае, как говорил домовёнок Кузя, «это я не ем, я не козёл». Вместо того, чтобы отобедать, Максим достала из сумки шоколадку – здоровенную плитку с лесными орехами, и принялась поглощать, медленно отламывая крошечные кусочки. Видимо, чтобы продлить удовольствие. Вот уж не подумал бы, что такая брутальная девчонка, как она, может оказаться сластёной.
Заметив, с каким вожделением я смотрю на её шоколадку, Максим отломила мне половину и протянула:
– На, этим точно не отравишься, – улыбается она.
Я буркаю «спасибо» и принимаюсь наслаждаться другим видом химическо-пищевой промышленности. Потому как оно лишь называется «шоколад с орехами». Если же прочитать всё, что написано на обертке крошечными буквами, то можешь ощутить себя доктором химических наук, который на себе решил испробовать продукт, изготовленный в секретной лаборатории. Ну, как там у моего любимого Леонида Филатова? «Коль лосось ему претит, пусть он жрёт, чаво хотит. Ты подсунь ему на пробу колчедан и апатит».
Наконец-то на меня снисходит приятное умиротворение. Я даже потом подремал немного, буквально минут двадцать, отложив в сторону смартфон. Тем более что толку от него в полете мало. Кино я накачать не успел, музыку слушать тоже не выйдет – приложение, с которого я это делаю, без интернета не работает. Ну, а коли нет подключения к глобальной сети, то какой прок от смарта? Хотя нет, один все-таки есть. И о нем я вспоминаю, когда дрема проходит.
Я перед отъездом, уже поздно ночью, от нечего делать, скачал роман Ланы Алвин. Называется он «Повелитель времени», и там рассказ про морпеха из расы терранов, крутого мужика, которого отправили на отдалённую планету выполнять ответственную миссию. Я дошел до того момента, когда ему на помощь прислали доктора, и она оказалась очень красивой женщиной. Морпех старается от монстров отбиться, попутно влюбляясь в свою напарницу. Мне теперь, учитывая обстоятельства, это стало важно. Вот и почитаю теперь, может, мне откроется что-нибудь и про самого себя.
Слышу голос. Но не из прекрасного далеко. А совсем рядом. Да противненький такой, с подковырочкой.
– Сашок, ты не спишь?
– Сплю.
– Врёшь, Сашок, – это Максим опять хихикает рядышком. – Если бы ты спал, то не ответил бы.
– А я во сне разговариваю.
– Вау! Как интересно! Надо будет послушать, – говорит мажорка.
– Для этого тебе придется со мной поспать.
– Переспать?
– Поспать, – делаю акцент на приставке «по». – Не пытайся меня на слове поймать. У меня мама – доктор филологических наук.
– Бывает такое, что от осинки не родятся апельсинки, – хмыкает Максим.
– Сама ты… апельсинка! – бурчу в ответ. Опять начались бесконечные подколки. – Ну, чего хочешь?
– Чего хочу – не знаю, кого знаю – не хочу, а кого хочу…
– За-дол-бала, – выговариваю каждый слог и делаю вид, что укладываюсь спать. Хотя на таком кресле, даже если полностью откинуть спинку, это невозможно. Не кровать все-таки. Вот интересно: почему мой богатенький папенька не раскошелился на места в бизнес-классе? У него денег достаточно для такого. Видимо, решил сэкономить.
– Ладно, я тебя вот зачем разбудила. Меня совесть замучила, – говорит Максим. Голос у неё впервые за долго время серьезен, аж не верится. Наверняка какую-нибудь подлость опять придумала. Эх, доверчивый я человек!
– Тебя? Совесть? Ты где её откопала? В колготках или в кармане сумочки?
– Да будет тебе, – примирительно говорит мажорка. – Хочу рассказать, как с твоим отцом познакомилась.
– Знаю-знаю, – отмахиваюсь рукой. – Слышал уже. Свежо питание, но гадится с трудом.
– Что ты знаешь? – удивляется мажорка.
– Что ты сейчас наплетёшь мне знаю. Давай-ка предположу. Ты была на сафари в Африке, стреляла там львов. И совершенно случайно один недобиток тебя ранил, укусив за ляжку, а тут неподалеку проезжал мой отец на внедорожнике с сопровождающим, и они тебя отбили. Так было дело? – теперь мой черед настал ёрничать.
– Ну, почти, – усмехается Максим. Кажется, она потом эту байку кому-нибудь другому расскажет, взял на заметку. – Мы познакомились с ним в ресторане, в Москве. Я пришла туда с друзьями, мы вели себя шумно, а твой отец подошел к нам и попросил вести себя потише. Я начала ему хамить, он вежливо мне ответил, что если продолжу вести себя в том же духе, то он расскажет моему отцу, Альберту Романовичу, как я себя неприлично веду в его собственном ресторане.
– И ты прямо вся испугалась, – подкалываю мажорку.
– Ну, не то чтобы, но… тогда мне было почти двадцать, я ещё училась в университете, и ссориться с богатым папашей… сам понимаешь, не было с руки, – ответил Максим.
– Дальше что?
– Ну, мы посидели, потом я собралась вызвать такси, поехать домой. А тут подошел Кирилл Андреевич и предложил меня довезти на своей машине, – продолжает моя спутница. – Я согласилась, потому как было немного грустно.
– Тебе бывает грустно? – удивляюсь я. – Ты ж вся такая на позитиве
