Навеки твоя - Мария Устинова

Мне показалось, Даша испытывает к нему чувства. Как минимум, ревнует и не похоже, что дело только в деньгах.

— А как вы с Дашей познакомились?

— В клубе.

— Вы непохожи, — заметила я.

— А должны? Я понял, о чем ты, ласточка. Я ей не плачу, если ты об этом. Я скучал один, она сама подошла. Видишь ли, есть женщины, которым нравятся уроды, — он поймал мой взгляд. — Что бы я без них делал.

— Извини, — я отвела глаза и встала, чтобы намочить губку.

Нужно обмыть ему спину. Прямо по содранной коже, по гематомам. Убирала грязь и засохшую кровь, как он мне недавно. Взяла за плечо для удобства, хотя не собиралась его касаться. На моем месте должна быть Даша, она должна за ним ухаживать… Но мы живем в перевернутом мире. Здесь любишь одну, а живешь с другой. Теряешь тех, без кого не выжить. Живешь в изуродованном теле и радуешься, когда оно кому-то оказывается нужным. Кто сказал, что жить легко?

Я одного и того же мужчину ненавидела и любила всем сердцем. Избитая в кровь, насильно шла замуж, а потом выла всю ночь на его могиле. Иногда мне кажется, что кто-то в случайном порядке сложил мою жизнь из контрастных чувств. Я закрыла глаза, борясь со сверлящей болью в сердце. Я так скучаю по тебе, Эмиль… Ощутила нежное поглаживание по щеке и открыла глаза.

— Не печалься, ласточка… Я на них выйду. Обещаю, я найду тех, кто застрелил Эмиля, и их вальну.

Я грустно улыбнулась — он хотел меня поддержать, но я по другим причинам это затеяла.

— Я обещала не мстить, Андрей… Просто хочу знать, что с ним случилось.

— Это не месть. Это мой подарок тебе, — он гладил лицо, щекотно водя пальцами. Было в этих ласках что-то личное, дыхание Андрея стало тише. — Дин… Я люблю тебя.

Такие простые слова, а режут по живому. Переворачивают душу. Я опустила взгляд и отжала губку. Теплая вода потекла по пальцам. Я боялась смотреть Андрею в глаза, потому что он ждал реакцию.

«Я тебя люблю».

Разве есть слова страшнее?

Понимаю, почему паникует Даша. Мы обе знаем, что Андрей будет защищать меня, не боясь прямого столкновения с кем угодно. Из-за меня у нее всё рушится: их жизнь, отношения. Я уже разрушила жизнь одному мужчине своим неожиданным приездом в Ростов, сейчас то же самое делаю со вторым. Это может закончиться плохо… смертью.

— Ты примешь подарок, ласточка? — он прошептал нежно, хотя в качестве дара предлагал убийство. Не об этом он спрашивал, Андрей хотел знать, приму ли я его, а дар станет первым взносом за любовь. Я уже достаточно взрослая, чтобы это понять.

— А как же твоя девушка?

— Забудь.

Я взглянула прямо. Взгляд глаза в глаза, лучшее, что можно сделать. Быть взрослой — значит, не прятаться от чувств, как бы ни было сложно. А отношения с Эмилем меня такой и сделали. Я перебродила и стала зрелой, как вино.

Глаза Андрея были похожи на бездну.

— Ты с ней встречаешься, что-то ей обещал, — я попыталась вынуть мокрую руку из его ладони. — Я тоже… несвободна.

На щеках выступил румянец. Но именно такое чувство и было — словно я еще замужем. Из-за него я не снимала кольца. И сейчас они блестели на безымянном пальце друг над другом — обручальное и с черным бриллиантом.

Андрей наклонился ко мне.

— Дина, — мою руку он не отпустил, а сжал в своих. — Ты хранишь верность умершему человеку. Что касается Даши… Она хорошая девушка, но ты забыла, что я говорил? Люди не вызывают во мне особых чувств. Только ты, слышишь?

Конечно слышу. И это пугает — быть для кого-то светом в окне.

— Я все за тебя отдам…

Пальцы на подбородке стали настойчивыми. Он не просто наклонился — хотел поцеловать. Я отпрянула, не зная, как прятаться от рта и рук, прикрылась ладонями, не позволяя приблизиться. Сердце выскакивало из груди. Поцелуй после прозвучавших признаний — не то же самое, что дружеский. Хотя Андрей никогда не был другом. Когда я была беременна, его интерес ко мне ослабел, но теперь даже стал сильнее. Он даже не успел коснуться губ, нам миллиметра не хватило, когда я отвернулась. И все равно завелся — он меня хотел.

— Прости, — голос подвел, я себя еле слышала. — Я ни с кем не могу быть… Дело не в тебе, в нем.

У меня перехватило горло: поцелуй после признаний — это зеленый свет. А у меня чувство, что я предаю мужа просто потому, что рядом наполовину раздетый мужчина, который меня хочет. Я бросилась из ванной — мне бы спрятаться, остаться одной и поплакать о муже. Но все, что в моем распоряжении: чужая квартира и спазм, который не давал дышать. В кухне я упала за стол и закрыла лицо ладонями.

Он сейчас придет. Я в его квартире и об этом никто не знает. У Андрея давно ко мне сильные чувства. Раньше нам «мешал» Эмиль, но теперь его нет.

Я ощутила движение за спиной. Андрей постоял и сказал:

— Наверное, мне лучше переночевать в другом месте.

Я слышала, что он ушел в ванную и заканчивает с ранами в одиночестве. Сердце рвалось на части от жалости к нему и к себе.

— Дина, я принесу твою сумку из машины, — буднично сказал он, когда вышел. — Телефон можешь оставить, но никому не говори, где ты, кто бы ни позвонил.

Я взглянула ему в лицо: совершенно обычное. Никаких признаков обиды или разочарования. Ему больно, но больно привычно. Для него это просто очередное «нет» и только. Андрей давно один, привык к этому, а от одиночества избавиться не просто. Со временем к нему привыкаешь. Оно становится частью тебя. И неважно, появляется у тебя кто-то или нет, это ничего не меняет. Оно уже пустило в тебя корни. Ты остаешься прежним.

Я видела это в Андрее.

По людям заметно, если большую часть жизни они привыкли быть одни. Они много молчат. Часто в себе. Забывают отвечать на вопросы. Не обращают внимания на окружающих — они для них белый шум. Думаю, и Даша для него такой была на самом деле. Наверное, злилась, когда просыпалась ночью, видела, что одна в постели, шла его искать, находила на кухне с сигаретой в руках. Одиночество мало заполнить снаружи, его надо