Моя - Анастасия Пырченкова

Сегодня домой вернулся дед Стаса.

Сказать, что я пребывала в ужасе — это значит, ничего не сказать.

Просто по сравнению с ним, мой муж являлся сущим ангелом.

Высокий, седовласый, худой, похожий на настоящую мумию, он, вопреки болезненному виду, был ещё очень даже силён и крепок не только телом, но и духом. А взгляд голубых глаз смотрел цепко и холодно, по ощущениям царапая кожу оппонента невидимыми лезвиями. Есть такие люди, которые умеют "говорить" взглядом. Жуткий человек, в общем.

Например, как только Егоров Борис Станиславович узнал о том, что я родила не от супруга, то тут же предложил утопить "ублюдка". И смотрел иной раз так, что я ощущала себя никем.

В первый раз я в ужасе заперлась с детьми в детской, не выходя оттуда, пока меня Стас не вытащил на свет божий, заверив, что рядом с ним мне нечего опасаться. Только я в этом не была уверена. Как и не собиралась оставлять своих детей без присмотра. Мало ли… ещё исполнит своё желание… Но в этот раз, несмотря на трясущиеся от страха поджилки, я встретила деда супруга с тотальным равнодушием. Всё же жизнь со Стасом меня отчасти закалила, научив прятать истинные эмоции за напускными.

— Молодец, быстро схватываешь, — ударил он меня по заднице клюкой, проходя мимо.

Да уж. Поощрил так поощрил, ничего не скажешь.

— Вот видишь. Говорил же, что придёт время, и вы подружитесь, — довольно шепнул мне на ухо Стас.

Я же пребывала всё в том же ужасе.

Кто подружится? Я и этот возможный детоубийца?

Да он шутит!

Ни за что!

— Брось, всё будет хорошо. Но так и быть, разрешаю весь этот день до вечера провести в детской. Но вечером отработаешь все свои часы отсутствия, поняла, маленькая?

Едва не послала его куда подальше, но привычно сдержалась.

Я вообще последнюю неделю старалась быть как можно покладистей. Вот и сейчас не стала спорить.

— Поняла, — кивнула в подтверждение слов. — Я могу уже сейчас идти к детям? — уточнила на всякий случай.

К тому же Стасу нравилось, когда я играла роль рабыни.

— Можешь, — шепнул он мне на ухо. — Жду тебя, любимая, в нашей спальне, как только уложишь мальчишек спать, — поцеловал в шею и поспешил в кабинет за дедом.

Я же отправилась наверх, попутно вытирая рукавом водолазки обслюнявленный участок кожи. Впрочем, ради долгих часов с Антошкой и Артёмкой я согласна была на всё. Вот бы ещё меня вновь начали выпускать в свет. Но Стас словно чувствовал, что я что-то задумала, и держал дома. Поэтому пришлось набираться терпения.

В университет я вернулась только через две недели, когда Борис Станиславович покинул наш дом. Все эти дни я старалась не выпускать детей из поля зрения. Стас этому, как ни странно, тоже не препятствовал, да и по большей части пропадал на работе. Но вечером и ночью требовал сполна за моё отсутствие рядом с ним. А я после нашей последней встречи с Акимовым едва терпела его прикосновения. Меня и раньше откровенно тошнило, стоило ему оказаться рядом, а теперь и подавно. Конечно же, Стас по итогу не выдержал.

— Так не пойдёт, маленькая, — начал он как-то, когда я очередной раз, зажмурившись, лежала под ним пластом, думая о том, чтобы всё поскорее закончилось.

Раньше-то я худо-бедно, но изображала удовольствие, а в этот раз не смогла себя пересилить.

— Мне не нужно бревно в постели.

— Наверное, я сегодня не настроена на интимную близость, — как можно мягче произнесла я в ответ. — Настроения нет. Извини, — а вот последнее слово едва выдавила из себя.

— Настроения? — усмехнулся Стас, поднимаясь с постели и натягивая на себя штаны. — Думаешь, я совсем дурак и не понимаю, с чего ты вдруг в последние дни так холодна? С того самого приёма, — добавил с явным намёком.

А вот это плохо. Очень-очень плохо.

— Дело не в приёме, Стас. Просто я всё время на взводе из-за твоего деда, — привела первый пришедший в голову правдоподобный довод.

И в целом даже не соврала. Я все эти недели почти не спала, чутко прислушиваясь к шагам в коридоре. Дед Стаса пугал меня до дрожи и пота.

— Брось. Дед никогда не пойдёт против меня. Даже если мои методы ему не по душе. Так что можешь не волноваться за пацанов.

— Возможно, ты прав, но я ещё помню, как он обещал утопить Артёмку.

— Артёмку, — недобро ухмыльнулся Егоров. — А я всё же прав, — подошёл ко мне ближе, схватил за волосы и вынудил подняться на колени, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Всё дело в папочке мальчишки. И не лги мне, любимая.

— Я не понимаю, что ты хочешь услышать, Стас, — ответила я устало. — Что мне не всё равно на Артёма? Или что наша встреча всколыхнула прежние воспоминания? Что? Что я не люблю его больше? Мы оба знаем, что это будет ложью. Как и то, что сколько бы ты не старался быть примерным и хорошим мужем, это не так. Ты такой же, как дед, Стас. Я не виню тебя за это. Понимаю, что тебя таким воспитали. И у тебя просто не было шанса вырасти другим. Но я никогда не смогу тебя полюбить, понимаешь? Не после всего, что ты сделал.

Последнее я уже шептала со слезами на глазах и голосе.

Стас смотрел на меня холодно и безучастно. Казалось, прошла вечность, прежде чем он вновь заговорил.

— Ну да, я плохой, — криво улыбнулся, — а твой Артём хороший. Что же он такой хороший так легко тебя отпустил? — отпустил мои волосы и отошёл от постели, но продолжил смотреть на меня, обнажённую, одиноко сидящую посреди смятой постели. — Я бы вот уничтожил соперника, но свою женщину не отдал. Может, он и не любил тебя в действительности, не думала об этом?

Слова ударили наотмашь. Умом понимала, что парень специально это сказал, чтобы меня задеть, но обида, которая душила когда-то по отношению к Артёму за то, что тот даже не попытался меня остановить,