Лий, убери со стола и принеси нам десерт, будь добра, - слова отца прорвались сквозь рой моих тяжёлых мыслей, - пусть мама отдохнёт. Она сегодня вон сколько наготовила.
- Конечно, - встав, я собрала тарелки и унесла их на кухню.
Достала из холодильника торт, вынула десертные тарелки и обернулась в поисках вилок. Вероятно, мама их заранее достала, потому что в ящике на месте их не было.
Вот только обернувшись, наткнулась не на вилки, а на Никиту, лениво вошедшего на кухню.
Мгновенно почувствовала, как цепенею. Мышцы напряглись, внутренне подобалась и приготовилась защищаться.
Схватила тарелки и хотела пройти мимо, как он преградил мне дорогу.
- Ну, привет поближе.
- Уже здоровались. Дай пройти.
- А ты дашь?
- Что тебе дать?
- То же, что и в прошлый раз.
Ярость, совместно со смущением и отвращением к самой себе вспыхнула подобно ядерному взрыву.
- В прошлый раз ты взял сам.
Никита потянул на себя тарелки в, которые я цепко вцепилась пальцами.
- Сюда дай, иначе разобьём.
- Отпусти! Мне нужно отнести их.
- Сюда сказал, дай, - рявкнул полушепотом он.
Я разжала пальцы и собиралась быстро схватить торт, но Никита оказался проворнее. Резво вернув тарелки на столешницу, он схватил меня за запястье и дёрнул на себя. Преодолевая моё сопротивление, свёл руки за спиной и вжал бёдрами в стол.
- Не трогай меня, - я выдавила сквозь зубы, крепко сжимая ноги, потому что прекрасно знала, что он захочет сделать.
- Да ладно, не делай вид, что не скучала, - второй рукой он больно сжал мои скулы, - знаю, что хотела ещё.
Я дёрнула головой.
- Нет! Я и тогда не хотела! Я говорила тебе!
- Кончила и не хотела? - хохотнул он, а меня затошнило.
От безысходности на глаза слезы навернулись. Он снова повторяет свой сценарий. Берет силой и давит, как чёртов удав.
- Не хотела! Никогда! Я сдохнуть хочу, когда ты меня трогаешь!
Ненавистное лицо исказилось гримасой злости.
- Сука ты, Игнатова! Ещё и лживая сука! Баба не кончает, когда этого не хочет!
Кончает, по себе знаю.
А потом этот ублюдок впился в мои губы своими и коленом начал расталкивать ноги. Я замычала, крепко сжимая губы, потому что не могла позволить случиться этому снова. Я не выдержу ещё одного позорного раза. Нет, нет, нет!
Звягин опустил руку к моей промежности и больно надавил между ног. Огненная вспышка тут же мелькнула в том месте и ошпарила живот.
Злость и отчаяние затопили лёгкие. Наступив ему пяткой на ногу, я дёрнула со всех сил рукой и зацепила рядом стоящие тарелки. Пронзительный звон фарфора оглушил.
Никита отскочил от меня на метр, а я, уничтожая его полным ненависти взглядом, быстро вытерла губы ладонью. Меня воротит от его запаха, вонючих противных губ и языка, который он постоянно пытается засунуть мне в рот.
- Пошёл к черту, я сказала!
Услышав, как меня окликнула мама, быстро отвернулась и наспех вытерев выступившие слезы, присела собирать осколки.
Внутри все горело. Хотелось рыдать и бить его. Бить этого недоделка ногами за то, что он делает со мной. И себя тоже. Себя вообще хотелось уничтожить. Я не понимаю, как так можно. И главное почему? Почему моё тело отзывается на самое лёгкое прикосновение, и я получаю оргазм, хотя вовсе этого не хочу?!
Я даже не знала, что способна на подобное, пока он однажды не зажал меня в углу в очередной раз требуя поцелуя. Я вертелась, вырывалась, но Никита вдруг пошёл дальше и начал трогать меня рукой. Нажимать там внизу, тереть. Это было противно, хотелось прекратить ужасные ощущения. Я выкручивалась, но куда мне против этого громилы? Несмотря на то, что мозг мой воспринимал это не как нечто приятное, моё тело вдруг задрожало от оргазма. Слабого, непонятного мне. Мы тогда застыли оба. Я, сгорающая от брезгливости к самой себе, а Никита от восторга. Он решил, что мне понравилось. Что меня завело то, как он обращался со мной.
Я же с тех пор ненавижу себя!
- Зря ты это, - я вздрогнула от злобного голоса за моей спиной, но не обернулась.
Пусть идёт к чёрту!
Лия
- Что случилось?
Мама присела рядом, помогая собирать осколки и заглянула мне в лицо.
- Никита вошёл, а я его не увидела. От неожиданности вздрогнула и вот.
Взмахнула рукой, обводя весь этот фарфоровый беспорядок и пытаясь при этом сделать вид, что расстроена именно тем, что разбила любимый мамин сервиз, а не по совсем другой причине.
- Прости, мам.
- Да Господи, нашла проблему! Никита-то почему не помог?
- Я сказала, что сама справлюсь. Он все-таки гость.
- Какой он гость? С детства знаете друг друга. Мог бы и помочь, хорош друг!
Угу, подальше от таких друзей!
- А ты, Лий, принимай помощь от мужчин. Если они хотят помочь, не нужно из кожи вон лезть, доказывая свою самостоятельность. Ты хотя бы раз видела, чтобы я сама сумки таскала? Для этого есть папа. И с Никитой бы ничего не случилось бы если бы он помог. Или он не предложил?
- Предложил.
- Тем более!
Мы собрали все осколки, а после на всякий случай прошлись пылесосом. Торта мне не хотелось, как и не было желания больше сидеть за одним столом со Звягиным.
Поэтому, когда мама ушла, я очень долго отмывала губы под проточной водой, потом возилась на кухне, загружая посудомоечную машину, и в итоге извинившись, и сославшись на большое количество домашнего задания, сбежала к себе в комнату и закрылась на щеколду. Если бы можно было, еще бы и дверь подперла чем-нибудь.
Когда я уже сделала всё домашнее задание и чуть не плача в красках представляла вечер Амира, в комнату постучал папа.
- Лия, это что такое? - недовольно буркнул, когда я впустила его внутрь.
- Что, пап?
- У нас гости вообще-то. А ты оставила Никиту одного, разве это вежливо? Где твоё гостеприимство? Он к нам только из-за тебя и ходит. Сидит там парень скучает за столом, в телефон уткнулся. Мне потом от Глеба влетит, что ты не уделяешь ему внимание.
- Пап, он не маленький, чтобы я его развлекала, - я стиснула зубы, садясь на край кровати. – Мне к занятиям надо было готовиться, а не работать
