не говори, что мы полезем на крышу. Стоп, мы, правда, полезем на крышу? – уже вопросительно произнесла Мира, когда я повел ее к лифту.
– Правда, – кивнул я, уже не играя в секреты и сюрпризы.
– А нас туда пустят?
– Об этом можешь не волноваться.
Лифт плавно заскользил вверх.
Мира
Мы поднялись на лифте на крышу, и вскоре передо мной раскинулся вечерний город. Большой, залитый огнями. Несмотря на темное время суток, он казался светлым.
Или это тьма у меня на душе наконец-то начала рассеиваться?..
Я жадно вдыхала прохладный воздух, и тяжесть, которая камнем тянула меня к земле, становилась все легче, пока не исчезла совсем. Захотелось развести в стороны руки как крылья, чтобы полнее почувствовать эту легкость – точно разом не стало всех этих лет, которые я провела вдали отсюда. Родной город обнял меня, встречая вернувшуюся к нему блудную дочь.
– Закрой глаза. Просто слушай… – Мир мягко коснулся моего лба ладонью.
Я сомкнула веки и слушала. Звуки ночного города. Где-то играла медленная инструментальная музыка, вдалеке стучал по рельсам поезд, ему вторил проезжающий по улице трамвай. Шепот ветра. Он гладил и взъерошивал мои волосы, вытирал слезы.
– Тебе не холодно?
Я еще ответить не успела, а Загорский уже накинул мне на плечи свою кожаную куртку-косуху. От подкладки пахло им, и я украдкой втянула носом этот будоражащий аромат. Он для меня тоже означал возращение домой.
Мы пробыли на крыше некоторое время, пока ветер не стал сильнее, и даже куртка не спасала от вечерней прохлады. Тогда Мирослав предложил мне заглянуть в маленькое кафе поблизости, где в такой час никого, кроме нас, не оказалось. Сонная официантка поставила перед нами две дымящиеся чашки кофе, щедро посыпанного корицей, и снова оставила нас наедине за столиком в глубине зала. А еще она принесла пледы и небольшую свечу в подсвечнике-фонаре. От этого сразу стало уютнее – особенно учитывая, что вместо обычных стульев здесь стояли мягкие диваны.
Удобно закутавшись в теплый плед, я прихлебывала обжигающе-горячий кофе, и мне в этот момент больше ничего не хотелось – только сидеть здесь, грея ладони и не отрывая взгляда от Мирослава Загорского, который с комфортом расположился на диванчике напротив.
– Настоящее осеннее занятие, – пробормотала я, растягивая остатки напитка.
– Тогда кофе недостаточно, – хмыкнул в ответ Мир. – Нам нужен глинтвейн. Заказать?
– Не надо, – я покачала головой. Не хотелось, чтобы нашу идиллию потревожили даже на мгновение. – Сами потом сварим.
– Ловлю тебя на слове!
– Думаешь, я не умею? – прищурилась я и с сожалением допила кофе. – Могу поспорить, такого глинтвейна, как у меня, ты еще не пробовал! Персональный секретный рецепт Миры Ларионовой!
– Уже предвкушаю.
Загорский потянулся, как большой кот. У меня замерло сердце, и чашка едва не выскользнула из враз ослабевших пальцев. Какой же он все-таки!
– А что запланировано на завтра? – поинтересовалась я спустя некоторое время, когда мы уже шли обратно к машине.
– Завтра будет завтра.
Мирослав
– Добро пожаловать! – широко улыбнулась нам женщина, служащая в музее. – Вы очень красивая пара! С удовольствием проведу для вас экскурсию!
Я немного смущенно покосился на Миру. Как она на это отреагирует? От варианта с общей групповой экскурсией я отказался, записал нас на другую, индивидуальную, а она, как выяснилось, для парочек.
Мира хихикнула, но явно не рассердилась на то, каким оказался мой очередной сюрприз для нее.
– Итак, что мы знаем о шоколаде? После нашей экскурсии вам будет известно о нем гораздо больше, чем раньше. А также о романтических традициях, которые связаны с этим излюбленным миллионами лакомством…
Да, музей был необычный. Музей шоколада. И, разумеется, он предусматривал дегустацию, а также самостоятельное изготовление парных – а каких же еще? – шоколадных фигурок.
Кроме того, нам предложили приготовить и съесть шоколадное фондю с фруктами и выбрать для него добавки по своему вкусу. Мира выбрала мед, я – перец. Мы приступили к кулинарному творчеству, и нас, дав все инструкции, даже на какое-то время оставили одних, чтобы не мешать.
Я и не думал, что это может быть настолько чувственным. Дразнящий аромат, горчинка перца и сладость меда на языке, губы Миры, испачканные в шоколаде… Едва удержался от того, чтобы не накрыть их своими, неспешно лаская, попеременно втягивая в рот то верхнюю, то нижнюю губу, собирая с них капли расплавленного шоколада.
Эта фантазия была такой яркой и реалистичной, что у меня голова пошла кругом. Давно со мной такого не случалось. Наверное, ни разу с тех пор, как Мира исчезла из моей жизни.
– Что ты так смотришь? Я вся перемазалась, да? – спросила она, проводя кончиком языка по губам. Я отвернулся, не выдержав этого зрелища.
– Кто-то обещал глинтвейн, – сказал спустя несколько секунд, стараясь, чтобы голос звучал как обычно.
– Хоть сегодня! Только надо все необходимое закупить. Заедем после музея в магазин?
Я кивнул, комкая в ладони бумажную салфетку.
В магазин Мира со мной не пошла. Сказала, что нужно взять, чтобы я записал или запомнил, а сама осталась ждать в машине. Когда возвращался, ощутил страх – вдруг я вернусь, а ее там не будет? Снова пропадет, сбежит, растворится в городских джунглях. Но она была на месте – слушала музыку, постукивая пальцами в такт.
– Все купил? – улыбнулась мне Мира. Я сел рядом и протянул ей пакет, в который она тут же любопытно, как кошка, заглянула. – Ага, вижу, ничего не забыл…
Вечером, пока Мира, выгнав меня с кухни, варила глинтвейн, я включил мобильник, чтобы проверить сообщения, и увидел пропущенный звонок от главы службы безопасности. Перезвонил ему сразу же. Он ответил:
– Посмотрите электронную почту. Я вам там… Отправил то, что вы просили, Мирослав Владимирович.
Мирослав
Я ждал этого звонка и все же, когда услышал, что информация, которую я просил, найдена, мне стало не по себе. Правильно ли я поступил, когда дал безопаснику это поручение? Что изменит правда о Мире?…
Действительно ли я хочу узнать эту правду?
В эти дни все было так, как и должно было быть. Так, как мы когда-то мечтали.
Мне вспомнилось радостное лицо Миры, воплотившей свою давнюю мечту. То, как доверчиво она закрыла глаза, стоя на крыше. Доверяя мне. Расслабленную улыбку на ее губах, когда мы пили кофе с корицей в пустом зале кафе. Все, чего мне хотелось, – видеть Миру счастливой, и у меня, кажется, получилось сделать первые шаги в этом направлении.
А сейчас
