и в его глазах было много злости, много ненависти. Это было видно по выражению его лица, по тому, как нахмурились брови и потухли глаза. Он не сказал мне больше нескольких слов, и в каждом из них не было ни тепла, ни даже элементарной человечности.
Однако у его брата, Ашера, было больше харизмы, больше обаяния, как я полагала. Он заводил разговоры, даже если они были неловкими.
А Кольт, он был просто щенком. Он был из тех, с кем легко вступить в дружбу, с кем можно было свободно общаться, к тому же он шутил. Если бы я встретила его где-нибудь еще, он бы мне понравился.
Но он работал на Габриэля Сэйнта, поэтому автоматически стал моим врагом.
Они все стали такими.
Я передаю вещи Ашеру, который идет их оплачивать.
— Ладно, теперь мы закончили, — говорю я. — Отвезите меня к моему сыну.
Кольт смотрит на сумки.
— Этого недостаточно, миссис Сэйнт.
— Недостаточно!? — визжу я.
Он качает головой.
Когда Ашер расплатился и вернулся с пакетами для Линкольна, он и Атлас понесли их в машину, а мы ждали внутри торгового центра.
Здесь было жарко. Слишком жарко, к тому же я была голодна. Я не хотела здесь находиться.
— Вы очень бедны — замечает Кольт.
Я отмахиваюсь от него и начинаю идти, но обнаруживаю, что шатаюсь на ногах. Я берусь за край скамейки, чтобы не упасть.
— Миссис Сэйнт, — хватает меня Кольт.
— Прекрати… — прохрипела я. — Перестань называть меня так.
Почему я запыхалась? Я положила руку на голову, глаза затуманились.
— Амелия, — он прижимает меня к себе. — Когда ты ела в последний раз? — я качаю головой, поскольку не могла вспомнить. — Черт.
Его рука обхватывает меня, чтобы удержать в вертикальном положении, и я не сопротивляюсь, пока он ведет меня в сторону зала с едой, усаживая нас обоих за стол у выхода. Он зовет близнецов, прежде чем сделать заказ по меню. Я не слушаю, что он заказывает, так как закрываю глаза и опускаю лицо в ладони, пытаясь прогнать головокружение.
— Вот, — он обхватывает рукой мое запястье, заставляя меня посмотреть на него, и протягивает мне бутылку воды. Я без вопросов беру ее и делаю глоток.
— Я в порядке.
Кольт хмурится на меня.
— Ты будешь есть.
— Просто отвезите меня домой, я поем там.
— Ты поешь здесь.
Проходит двадцать минут, прежде чем головокружение проходит.
— Я в порядке, Кольт, мы можем просто уйти?
Я встаю, так как теперь у меня есть немного больше сил, но рука шлепает по спинке стула, новое тело заполняет пространство, блокируя мне выход.
— Сядь, Амелия, — рычит Габриэль.
У меня открывается рот.
— Что ты здесь делаешь?
— Ты думаешь, они не сказали бы мне, что моя жена больна?
— Я не больна.
— Ты почти потеряла сознание, — возражает он.
Я закатываю глаза и бросаю взгляд на Кольта. Это был либо он, либо один из близнецов, который доложил ему. Я скрещиваю руки и сажусь обратно. У меня не было другого выхода. Он опускается на свободное место рядом со мной, не сводя глаз с моего лица.
Официантка ставит на стол тарелки с едой.
— Ешь.
— Пошел ты.
— Может быть, позже, — низко пробормотал Габриэль. — Ешь.
— Ты отвратителен.
— Мне нужно отойти… — Кольт быстро уходит, оставляя нас наедине.
— Амелия, ты не выйдешь отсюда, пока не доешь.
— Какое тебе дело!?
— Я не позволю своей жене умереть с голоду!
— О, тебе это очень нравится, не так ли, — огрызаюсь я, хватая тарелку с макаронами. — Жена это, жена то, как насчет того, чтобы взять эти слова и засунуть их себе в задницу!
Я запихиваю в рот макароны — слишком много, чтобы удобно было жевать, но мне все равно. Пусть я стану для него отвратительной настолько, что он будет держаться от меня подальше.
Он ухмыляется, наблюдая за мной, и продолжает смотреть, пока я съедаю всю миску, мой желудок болезненно сжимается, когда в нем появляется слишком много пищи.
Он поднимает руку и смахивает немного соуса с моего рта, облизывая палец дочиста, прежде чем пододвинуть ко мне тарелку с картофелем фри.
— Ни в коем случае, — он сверкает глазами. — С меня хватит!
— Еще.
Я успеваю съесть половину картошки, прежде чем чувствую, что вот-вот лопну.
— Я больше не могу.
Он смотрит вниз на еду. Там оставалось еще две полные тарелки еды, от одного взгляда на которую мне становилось плохо. Кольт заказал слишком много.
— Отныне ты будешь есть со мной каждый день, Амелия. Без вопросов. А если это буду не я, то один из моих людей, и будь уверена, они не отпустят тебя, пока ты не съешь достаточное количество еды. Ты моя жена, ты сама о себе позаботишься.
Я насмехаюсь.
— Как скажешь, Габриэль, мы можем идти?
Он вскидывает бровь.
— Без драки и споров?
— Я устала и хочу увидеть своего сына, — вздыхаю я. — Пожалуйста, мы можем просто уйти?
Он смотрит мне в лицо и, едва заметно кивнув, поднимается из-за стола, а затем предлагает руку, чтобы помочь мне выйти. Я не беру ее и вылезаю сама.
— Ты закончила с покупками? — спрашивает он.
— Да.
— Там много вещей?
Я пожимаю плечами.
— Достаточно.
***
Когда мы вернулись, в доме царил хаос: близнецы и Кольт покинули торговый центр задолго до нас, но людей с оружием здесь было больше, чем раньше. Я бросаю взгляд на окна, вижу двор, где накануне проходила церемония, и не замечаю ничего необычного. Ни пятен крови, ни стекол — как будто бойни и не было.
— Где Линкольн? — спрашиваю я.
— В игровой с матерью, — говорит мне Габриэль, подталкивая меня к двери. — Иди. Побудь там немного.
— Что? Сегодня нет клетки?
— Если ты предпочитаешь оставаться взаперти, то будь добра, Амелия.
— А откуда ты знаешь, что я не сбегу?
Он ухмыляется.
— Ты думаешь, что сможешь пройти мимо моих людей? — он оглядывается по сторонам. — Но если тебе это удастся, знай, что я буду преследовать тебя, от меня не уйти, и ты не сможешь спрятаться нигде, где бы я тебя не нашел.
— Спасибо за предупреждение, — усмехнулась я.
Я поворачиваюсь к нему спиной и направляюсь через фойе к двери, ведущей в игровую. За дверью я слышу знакомый смех моего сына, этот теплый, домашний звук, который мгновенно снимает боль в груди, о которой я и не подозревала. Я не привыкла проводить так много времени в разлуке с Линкольном.
Я осторожно и тихонько открываю дверь и заглядываю внутрь. Камилла сидит посреди пола в окружении мягких игрушек и
