class="p1">— Успокойся. Попытайся открыть дверь со своей стороны. Если получится, выходи и отходи подальше от машины.
— А как же Марат?
— Я ему помогу. Я от вас не далеко уехал. А ты сделай, как я велел. Поняла?
— Да, — отвечаю ему и отключаюсь.
Не с первой и не со второй попытки открыть эту чертову дверь не получается. Только разбив окно, у меня получается вылезти на улицу. И в тот момент появляется Ярослав.
— За мою машину, бегом! — командует он, а сам бросается к Марату. И через несколько мгновений притаскивает его ко мне и машина Марата взлетает на воздух.
— Сама то цела? — осматривая меня, спрашивает Ярослав.
— Да, только испугалась немного и пиджак порвала.
— Поехали. Этого идиота еще в больницу доставить надо, пока в сознание не пришел.
В больнице меня осматривают и промывают раны. Марата забирают в смотровую. Параллельно рассказываю полиции о произошедшем. О Ярославе не упоминаю. С ним уже встречаемся около палаты Марата.
— Поехали, отвезу тебя домой. Тебе надо отдохнуть.
— Нет. Я не уеду, пока он не очнется.
— Ну, ты же не Мать Тереза, а он не твой ребенок. Что с ним будет? Он в хорошей больнице, тут прекрасный уход. Я всё оплатил.
— Нет, я сказала, — стою на своем и захожу в палату. Ждать долго не пришлось. Марат приходит в себя через пару часиков. Это пустяк, по сравнению с тем, что нам пришлось пережить.
— Где я?
— В больнице, Марат Александрович. Врач сказал, у Вас было сильное сотрясение. Дней пять нужно будет провести под наблюдением.
— Спасибо Вам, Рина.
— Это Вам спасибо. Если бы Вы не вырулили, то, возможно, мы бы с Вами сейчас тут не разговаривали.
— Скажите, Рина, а как меня сюда доставили?
— Я вызвала «скорую». Они Вас привезли сюда. Я поехала вместе с Вами.
— А больше никого не было?
— Нет. А кто должен быть?
— Никто, так спросил, — с грустью говорит Марат. — Рина, я Вас прошу, никому не говорите о моём состоянии. И возьмите отгул на три дня, пока меня не будет.
— Хорошо, Марат Александрович. Выздоравливайте. Если что-то нужно будет, звоните, — добавляю я и, попрощавшись, выхожу из палаты.
— Ну как он?
— Нормально. Оклемался вроде как. Про тебя спрашивал.
— А ты что?
— Отрицала всё. А были другие варианты?
— Правильно сделала.
— Вам не надоело в эту игру играть? Взрослые люди, а поговорить не можете. Выяснить всё, в конце концов.
— Нет. Не я эту войну начал, но я её закончу. Ладно, поехали, домой отвезу.
— Марат мне дал три дня отгула, — говорю я, когда мы почти подъезжаем к моему дому.
— Ну вот, как раз сможешь прийти в себя и познакомить меня наконец-то со своей бабушкой.
— Ты сейчас серьезно?
— Да, и пора уже это понять.
— И в качестве кого я тебя буду представлять?
— А это уже зависит от тебя, — говорит Ярослав и выходит.
— Твои вещи. Отдохни как следует. И прошу, подумай обо всём, что случилось, и мы поговорим. Потому что делать вид, будто ничего не произошло, я не могу, — говорит Ярослав и, целуя в щеку, уезжает.
Дома наконец-то привожу себя в порядок. Кидаю вещи в стирку. Принимаю душ. И переодеваюсь. С бабушкой вечером пьем чай. Рассказываю о работе, но опускаю аварию. Говорю, что упала. Она же сообщает, что едет в пансионат с соседкой Зоей через три дня. А после мы расходимся по комнатам. Узнаю, как Марат себя чувствует. Он уверяет меня, что у него всё хорошо. И вообще он уже готов возвращаться к работе, я уговариваю его отлежаться. И вроде как успешно. С Ярославом не контактируем. Он оставил меня в покое и действительно таким образом дал мне время подумать. Но я понимаю, что скучаю. Что мне его не хватает. Он мой магнит, без которого мне плохо, холодно и одиноко.
Днём ко мне приходит Инна.
— Наконец-то встретились. Я так соскучилась! — говорит подруга, обнимая меня.
— Ты когда успела стать такой сентиментальной? — смеясь, обнимаю подругу.
— Ну, рассказывай, как тут твоя работа? Ярослав?
Я выдаю всё как на духу. И про его молчание тоже.
— Рина, не, ну вот парень сам тебе в открытую говорит о своих чувствах, а ты его посылаешь, мягко говоря. И ты хочешь, чтобы он потом сам тебе писал?
— Я дурында, да?
— Ещё какая! — отвечает подруга. — Ну ладно, не грусти, будем поднимать тебе настроение. До вечера ещё есть время, так что успеем.
— Что успеем? — не понимая, к чему она клонит, спрашиваю её.
— К тому, чтобы тебя собрать и пойти в клуб.
— Инна, — умоляюще смотрю на подругу, чтобы отстала.
— Ничего не знаю. У нас мало времени, — загадочно говорит подруга.
— В смысле, у нас мало времени?! Ты о чём сейчас? — не понимающе говорю ей.
— Эм… О каникулах, конечно, — запинаясь, говорит подруга, но выяснять это сейчас я не в силах и не в настроении…
— Ещё месяц впереди, — спокойно говорю ей.
— А знаешь, как он пролетит? Все, иди давай, собирайся. А мне позвонить надо, — деловито говорит Инна.
Мне же приходится сдаться под натиском подруги. Она выбирает все относительно макияжа, одежды и прочего. Я механически подчиняюсь. Благо, подруга мне сделала легкий макияж, а любимые яркие оттенки оставила для следующего раза. Глазки заблестели сразу, хоть и улыбка явно покинула чат. Даже желтое, струящееся по моей фигуре платье не спасает плохого настроения. Может из-за того, что Ярослав сегодня вне доступа, а может и нет? Хотя первый вариант вернее всего. Сколько бы я не заходила в мессенджеры, соцсети, время, когда он был в сети, неизменно.
Я уже успела привыкнуть к нашему постоянному общению, смеху, милостям… И очень тяжело восприняла такую разлуку, хотя понимаю, что не вправе. Кто я? Для него просто знакомая, которую он спас, которой предложил контракт, с которой он переспал и влюбил в себя. Кто он для меня? Мой спаситель, в которого я, чёрт возьми, влюбилась. В его голос, харизму, иногда доминантные нотки. А так же заботу, нежность, чувственность.
Пребывая в своих мыслях, я не сразу поняла, что мы уже как с часа два находимся в клубе и сидим за столом. Музыка орет во всю. По залу лавируют официанты. А молодёжь отрывается на танцполе. Кто-то, даже не стесняясь, чуть ли не раздевая друг друга, целуются. Атмосфера явно не мой формат.
— Ин, я правда не в настроении. Давай домой поедем, а? Или хочешь, оставайся, а я поеду, — пытаюсь всё-таки достучаться до подруги.
— Ты с ума сошла, Рин?! Это самый
