проверить. Конечно, он все равно будет участвовать. Он просто хочет узнать, есть ли у меня какие-нибудь идеи.
— А есть?
— Да, вообще-то. Я думала о переговорах.
Она выдыхает, глядя на прядь своих волос, свисающую посередине лица. Я с удивлением наблюдаю, как она снова сосет, пытаясь избавиться от этого. Наконец она стонет, с силой отталкивая её рукой.
— Переговоры в каком смысле? — спрашиваю, когда она закончила.
— В том смысле, что они чего-то от нас хотят. Я пытаюсь избежать открытой войны. Может быть, мы им что-нибудь предложим. Торговые пути, территория, деньги? Роман Де Лука кажется разумным человеком. К тому же, он отец. Я уверена, что он в первую очередь заботится о безопасности своей семьи.
— Наверное, ты права, — говорю я неуверенно.
Катерина смотрит на меня несколько секунд.
— Как дела с Леганом?
Прошло несколько дней с тех пор, как она предложила мне заняться шпионажем. С тех пор я встречаюсь с Тони почти каждый божий день.
— Хорошо, — отвечаю я.
— Я думала, не могла бы ты попытаться узнать у него, каковы их планы? Я знаю, ты сказала, что он не говорит тебе правду о своей принадлежности к мафии, но ты должна что-то сделать.
Она выглядит такой обеспокоенной, что я не могу сказать ничего, кроме того, что попробую. Это все, что я могу сделать.
— Спасибо сестренка. Теперь продолжим фильм. Это один из моих любимых.
Все, о чем я могу думать, это то, что у нее есть что-то общее с парнем, который хочет ее смерти.
На следующий день Альберт отвозит меня на работу и рассказывает о моих ночных визитах в отель.
— Возможно, вы с кем-то встречаетесь, мисс? — спрашивает он, и это было бы агрессивно, если бы это был любой другой наш сотрудник, но я знаю, что он спрашивает только потому, что волнуется.
Я дважды просила его подвезти меня туда просто потому, что не хотела водить машину.
— Нет, не совсем, — отвечаю я. — Есть только один парень.
— Мужчина? Очаровательно.
Я смеюсь.
— Это действительно ничего. Я просто провожу некоторое время с этим парнем. Он как самый большой идиот. Но он забавный, и я не ненавижу находиться в его присутствии.
Альберт удивленно поднимает бровь.
— Похоже, он тебе нравится.
Я тихо вздыхаю.
— Возможно чуть-чуть.
— Тогда этот человек понятия не имеет, насколько ему повезло, потому что он уже лучше, чем 97 процентов населения мира.
— Это правда, — признаюсь я с улыбкой.
Продолжаем путь молча. Я верю, что Альберт ничего не скажет моему отцу. Формально он работодатель Альберта, но, пока я не делаю ничего опасного, он не обязан рассказывать ему о каждом моем шаге. К тому же, папа никогда не проявлял особой опеки. Мы никогда не давали ему повода для беспокойства.
К сожалению, мой день становится все хуже. Многие вещи идут не так, потому что по какой-то причине людям сложно понять простые инструкции. К тому времени, когда я прихожу на крышу, чтобы увидеть Тони, у меня паршивое настроение, но все это тает, как только я смотрю на его лицо.
Он лежит горизонтально на шезлонге. Его глаза закрыты, и на лице нет даже ряби. Он выглядит красивым. Я рассматриваю его точеную челюсть, то, как его нос слегка искривлен, что, зная его, я уверена, что это результат того, что он был сломан раньше. Может быть, один или два раза. Когда он улыбается, у него появляется крошечная ямочка на левой щеке. И глаза у него тоже морщатся.
Удивительно, сколько информации о нем мне удалось сохранить всего за несколько дней. Я продолжаю смотреть. На мгновение мне кажется, что он спит, пока он не заговорит.
— Это ты, блондинка?
Его губы растягиваются в легкой улыбке.
— Привет, — здороваюсь я, ставя сумку и маленькую коробочку в руке на пол, прежде чем сесть.
Тони садится и смотрит на меня. И как только эти карие глаза скользят по мне, мое сердце замирает. Я игнорирую предательскую реакцию.
— Ты действительно спал здесь? Сам?
Он пожимает плечами.
— Мило.
— Это открытое пространство. Что, если на тебя упадет бомба или что-то в этом роде?
Тони качает головой.
— Знаете, для человека, который любит смотреть ромкомы и постоянно носит столько ярких цветов, на самом деле ты можешь быть довольно болезненной. Твоя эстетика — это солнечный свет и блеск. Твоя личность — злая королева фей.
— Я приму это за комплимент, — говорю я, ухмыляясь.
Возможно, это самая милая вещь, которую мне когда-либо говорили. И это так мило, что он нашел время, чтобы описать меня в своей голове.
— Кстати, о кино. На самом деле у меня было немного времени, поэтому я посмотрела «Крепкий орешек» вчера вечером перед сном, — сообщаю я ему.
— И? — спрашивает он с нетерпением.
Я слегка улыбаюсь ему.
— Я ненавидела это.
Он тихо стонет в глубине горла:
— У меня недостаточно средних пальцев, чтобы сообщить тебе, что я чувствую сейчас.
— Ой, да ладно, это был хороший фильм. Я просто не была большой поклонницей всего оружия и всего остального. И почему, черт возьми, «ура, эй, ублюдок» имеет такое большое значение? Меня это раздражало.
Челюсть Тони отвисает:
— Это одна из лучших частей.
Он выглядит таким расстроенным. Это немного мило.
— Тебе действительно нужно было сказать, что ты ненавидишь это? Я не сказал ничего негативного, когда смотрел твои фильмы.
— Ты сказал, что предложение слегка не вызывает тошноты и что твое отвращение не так поддается количественному измерению, как ты думал, — напоминаю я ему.
— Это было здорово, — утверждает он.
Я качаю головой.
— Нет, это не так, и я думаю, мы оба можем согласиться, что наши вкусы в кино далеко не совместимы.
— У тебя ужасный вкус, — бормочет он.
— Продолжай говорить такие вещи, и я
