голос моей матери. Слова
«Никто» звенели в моей голове, как колокольчики. Звук, который я никогда не забуду. Хотя я почти дошёл до ворот, я обернулся и подождал двух мальчиков, которые приближались.
— Откуда вы знаете моё имя? Она вам сказала?
Они были совершенно идентичны, и я не знал, кто есть кто. Я знал их имена. Александр и Эндрю.
Один покачал головой, пока другой говорил:
— Нет, но мы знали, кто ты.
— Тогда откуда?
Это не могла быть она, поскольку она отреклась от меня во многом так же, как Петр от Иисуса — не то чтобы я был религиозен. Некоторые вещи просто запомнились.
— Папа. Он подумал, что мы должны знать, что у нас есть старший брат, — сказал другой, звуча точь-в-точь как его брат.
Я кивнул. Так что, возможно, тот мужик не был полным придурком.
— Вы не объявлялись, — сказал я.
Это не должно было быть обвинением, но вышло именно так. Они были подростками. Я не мог винить их за грехи нашей матери.
— Мы знали тебя только по имени Грант, — произнёс первый.
— Мы не знали твоей фамилии, — сказал второй.
— В Мэриленде много Грантов, — первый заговорил, когда они обменивались предложениями, как будто говорил только один.
— Вы знали, что я из Мэриленда? — спросил я.
Второй ответил:
— Мы знали, что мама жила там до того, как развелась.
— Это было предположение, — сказал первый.
У меня закружилась голова.
— Подождите, кто из вас Александр?
Первый выглядел таким же шокированным, как и я, когда они назвали моё имя.
— Алекс — это я, — проговорил он, указывая на себя.
Второй, ткнув пальцем себе в грудь, сказал:
— Я Эндрю.
Я не был уверен, что делать, кроме как протянуть руку. Но оба моих брата подошли, чтобы обняться.
— Тебе следует остаться, — произнёс Эндрю.
Я знал это только потому, что они не двигались.
— Твоей маме это не понравилось бы, — сказал я.
— Мама не узнает, — ответил Алекс.
— У неё наверное, уже есть напиток в руках, — закончил Эндрю.
— Я не знаю.
Часть меня хотела сбежать. Другая часть хотела поговорить с единственной семьёй, которую я встретил со стороны матери.
— Пожалуйста, — попросили они в унисон.
— Ты можешь остаться в домике у бассейна, — сказал Эндрю.
— Мама никогда не бывает в домике зимой, — произнёс его близнец.
— Она никогда не узнает.
— А как же ваш папа? — спросил я.
— Он уехал из города на несколько дней, — ответил Алекс.
— Ещё одна причина для мамы выпить, — добавил Эндрю.
— И мы действительно хотим познакомиться с тобой поближе, — сказал первый.
— Я уверен, у тебя тоже есть вопросы к нам, — поддержал его второй.
Возможно, это была плохая идея, но, вероятно, я вижу их в последний раз.
— Ладно, дайте мне взять мою сумку.
Близнецы подбежали, набрали код на клавиатуре, и ворота открылись. Я схватил свои вещи и оставил свой грузовик припаркованным параллельно дороге, надеясь на лучшее. Когда я вернулся минуту спустя, они с нетерпением ждали меня.
Я последовал за ними по дорожке вокруг дома, а не через него. Сзади был большой крытый наземный бассейн с чем-то, что, вероятно, было каменным водопадом позади него. В стороне был дом, пригодный для проживания обычных людей, в отличие от особняка, за которым он находился. Единственная дверь была обрамлена двумя большими окнами с обеих сторон. Он был больше, чем моя хижина.
Всю дорогу они засыпали меня вопросами.
— Как твоя фамилия?
— Кинг, — ответил я.
— Ты живешь в Мэриленде?
— Да, — сказал я.
Когда мы вошли в дом, Алекс спросил, летаю ли я на самолётах.
— Да. Ваш отец рассказал вам это?
Эндрю ответил:
— Он сказал, что это делал твой отец. Поэтому мы подумали, что ты тоже умеешь.
— Ты научишь нас? — спросил Алекс, продолжая ходить вперед-назад.
— Конечно.
Когда они упомянули, что у их отца был реактивный самолет, мне пришлось их притормозить.
— Вы не можете начать учиться на чём-то подобном.
Так продолжалось несколько часов. Где-то в процессе они принесли еду, приготовленную их экономкой Марли. Им было любопытно, как шестнадцатилетним мальчикам. Они даже задавали мне вопросы о девочках.
К тому времени, как я отправил их внутрь, чтобы их не хватились, я был вымотан словно убитый. Я не планировал задерживаться надолго. Я наслаждался душем и хорошим ночным сном в кровати, достойной короля. Я проснулся твердым, как скала, Джоли всё ещё звучала у меня в голове.
— Сегодня новый день, — сказал я, ни к кому не обращаясь.
Я прибрался, чтобы домработница не задавала слишком много вопросов и не доставляла неприятностей моим братьям.
Мои братья.
До сих пор я не принимал эти слова всерьез. Возможно, я потерял мать, но обрёл двух братьев. И это было уже кое-что.
Я изо всех сил старался игнорировать то, что они рассказывали мне о том, что их мама получала письма и фотографии на протяжении многих лет, предположительно от меня. Они сказали, что она плакала каждый раз.
Было трудно смириться с тем, что эта женщина сама отвергла меня, как будто я ничего для неё не значил.
Отбросив эти мысли в сторону, я с облегчением обнаружил свой грузовик там, где припарковал его. Я сел и замер.
Слабый запах духов, который я узнал, ударил мне в нос. Мой член непроизвольно дернулся, затвердевая.
Будь ты проклята, Джоли.
Я вспомнил выражение её лица, когда она вылезла из грузовика и заколебалась. Я мог бы поклясться, что она ждала, когда я сделаю шаг. Я оставил это болтаться там, потому что меня соблазнила сама искусительница.
— Сегодня новый день, — снова сказал я себе.
Я решил, что никогда больше не увижу её.
Джоли
Мой отец перехватил меня прежде, чем я успела подбежать к бабушкиной кровати.
— Она спит, — прошептал он мне на ухо.
Он не отпускал меня, пока я не расслабилась в его объятиях. Я обхватила себя руками, любуясь открывшимся передо мной зрелищем.
— Как она?
Мой вопрос прозвучал не шепотом, как я намеревалась. Бабушкины глаза затрепетали и открылись. Когда они остановились на мне, её рот изогнулся, или мне так показалось, под прикрывающим его пластиком.
— У неё низкий уровень кислорода, — ответил папа, но я не обращала на него внимания.
Бабушка согнула палец, жестом приглашая меня подойти, что я и сделала.
Я упала ей на грудь, и слёзы потекли по моему лицу. Её рука погладила меня по волосам.
— Всё в порядке, детка. Я ещё не умерла.
— Не надо, мама, — предупредил отец. — Тебе нужен кислород.
Я не видела
