Пялиться на бывшую — это ж так полезно для психики, ага…
Зато я ее хоть как-то поддел, хоть чем-то отплатил.
Впрочем, судя по ее прощальному выражению лица, она знатно взбесилась. Оно и неудивительно, после такого качественного маринада из пиздюлей от начальства, кофе и ожидания чуда в моей приемной.
Ей все на пользу. Пусть хоть немного пострадает, сука.
Пусть шестеренки у нее там закрутятся. А то переводить с китайского она научилась, а обращаться с людьми по-человечески — хрен-то там.
Прокручиваю последние две минуты записи еще раз. Ставлю на паузу, разглядывая возмущенное лицо Снежаны. Смакую ее эмоции.
Жаль, камера не передает и половины того, что видно в реальности. Это не слишком качественная запись, из которой даже скрина путевого не сделаешь.
Ну и, собственно, все.
Снежана ушла.
Развлечение на сегодня закончено.
Внезапно вечер становится тусклым, неинтересным.
Да что ж за блядство такое? Что со мной в последнее время творится? Ведь жил же как-то без нее, и нормально жил!
Девку, что ли, какую в номер заказать? Вытрахать весь негатив.
Так ведь не вытрахается. Я пытался и не раз.
Заканчиваю ужин, прохаживаюсь по номеру, соображая, что делать дальше. Внезапно слышу стук в дверь, настойчивый такой.
Кому там что надо?
Я готов сорвать злость на любом, кто попадется под руку.
Однако, когда открываю дверь, на пороге стоит Снежана.
Эффект разорвавшейся бомбы в моей груди.
По венам мгновенно растекается кипяток.
— Ну привет! — тянет она с горящим взглядом, при этом ее грудь чуть не выпрыгивает из ворота блузки.
Видно, что очень хочет добавить к своему «привет» кучу ругательств.
Мне дорогого стоит состроить на лице невозмутимое выражение.
Я улыбаюсь ей, спрашиваю как бы невзначай:
— Снежана, чем обязан? О, прости, я совсем про тебя забыл. Ты меня ждала, да? Но ты не беспокойся, приходи ко мне завтра утром, и мы все решим. Я помогу тебе с… Да с любым делом помогу. Сегодня, знаешь ли, устал, мысли уже не о работе, я кое-кого жду, сама понимаешь. Завтра утром в моем кабинете, договорились?
— Завтра утром, значит? — запальчиво переспрашивает она.
— Ага, — киваю с самым серьезным видом.
— Чтобы ты явился туда после обеда, а потом снова сбежал, как трусливый пес? — шипит Снежана, кажется, готовая на меня броситься.
— Эй, девочка, — строго на нее смотрю. — Здесь трусливых псов не водится. Только волки. Волков не боишься?
— Хватит придуриваться, Барсег! — кричит она.
Кажется, доведена до края.
Как же вкусно выводить ее на эмоции. Я буквально в экстазе.
Резко хватаю ее за плечо и затаскиваю в номер.
— Во-первых, не орать, — отчитываю ее. — Во-вторых, с чего ты решила, что вправе являться в номер одного из ведущих руководителей фирмы и что-то там требовать?
Она отпихивает мою руку от своего плеча, тычет в меня указательным пальцем и шипит:
— Это все ты… Ты!
— Что я? — снова надеваю на лицо невозмутимое выражение.
— Ты натравил на меня Забродского! — громко возмущается она. — Ты планомерно выживаешь меня с работы! Из-за тебя я уже неделю нормально не сплю!
Ишь ты, неделю она нормально не спит, горе какое. Я полгода нормально не спал, пока ее искал, и потом тоже ничего нормального в моей жизни н было.
— Окстись, девочка, — развожу руками. — На хрен ты мне сдалась, выживать тебя. Много чести…
— Ах много чести? — не унимается она. — Так оставь меня в покое! Что я тебе такого сделала, что ты меня травишь? Что такого ужасного…
Она издевается сейчас?
Ну держись.
Сама напросилась.
— Рот закрыла! — гаркаю на нее так громко, что аж самому режет уши. — Не смей! Не смей даже думать, что ты якобы ничего плохого мне не сделала! Ты мне пять лет назад душу выдрала тем минетом! Я все к твоим ногам, а ты по-порнушному на видео стонешь, обслуживая другого мужика… Да, Снежана, я ни хрена не забыл и никогда тебе этого не забуду! И не смей сейчас говорить мне в лицо, что ты ни хрена мне не сделала. Ты — гребаная садистская сука, которая меня выпотрошила своим мерзким поступком. Тебе хоть немного стыдно?
Она явно не ожидала такой отповеди.
Стоит теперь, глазами хлопает, а потом вдруг начинает злиться:
— Серьезно, Барсег? — фырчит она. — Ты будешь предъявлять мне то, что случилось пять лет назад? Ты нормальный вообще? Мы давно друг другу никто!
Ни черта это не так, и никогда так не будет.
— А не хер изменять армянскому мужику, когда он все для тебя… — ору на нее. — Ты скажи спасибо, что не прибил тебя на хер!
— Как ты все вывернуто помнишь, — хмыкает она. — Во всем меня винишь… Но ведь все совсем не так было!
— Извиняйся давай! — ору на нее. — Ну? Я жду! По-хорошему прошу, один шанс тебе даю…
— Я не буду извиняться! — шипит она. — Я ни в чем не виновата! Я говорила, что не по моей воле…
— Только посмей опять запеть мне свои сказки, только посмей… Только заикнись!
Снежана отшатывается от меня подальше, а потом говорит с обидой:
— А ты что сделал, Барсег? Ты как поступил в ночь нашей помолвки? Тут же нашел себе девушку и член свой в рот ей засунул, еще на видео снял! Помнишь, нет? За волосы меня держал, смотреть заставлял… Один-один у нас!
Я этот момент прекрасно помню. Понимаю, что оно меня не красит.
Но у нас со Снежаной и близко не поровну очков.
Ту девчонку я снял специально для показушного видео, только и сделал, что пару раз ей в рот засунул для вида. Это ни хрена не ставит нас со Снежаной на одну позицию.
— Оставь меня в покое! — просит она. — Хватит травить! Что за детский сад? Серьезно, прошло пять лет, пора уже как-то отпустить, забыть. Сам же говорил…
— Хера с два я тебе что-то спущу, поняла меня? — рычу на нее. — Считай, пожила спокойно и хватит. Я теперь тебя из-под земли достану, если понадобится, я…
— Ты нормальный вообще? — перебивает она. — Мне что сделать, чтобы ты наконец унялся? В гроб лечь, может тогда…
— Нет, в гроб не надо, — качаю головой. — В постель ко мне ляжешь.
Я, собственно, не собирался предлагать такого Снежане. Постель — это последнее, что я планировал с ней. Изначально хотел попросту выпереть ее из фирмы, причинив как можно больше боли.
Но вот сейчас, когда предложение вылетело из моего рта, понимаю — именно это мне и нужно. Чтобы хоть как-то примириться, унять демонов, бушующих внутри, продолжить нормальную жизнь. Именно с ней я должен вытрахать весь свой негатив, с ней, и ни с кем другим. Только тогда смогу отпустить.
Однако Снежана с моим мнением, похоже, в корне не согласна.
— Я никогда с тобой не лягу! — кричит она.
— Еще как ляжешь! — говорю с чувством. — Захочешь сохранить работу, ляжешь. Или с другими можно, а со мной ни-ни? Прямо как во время нашей помолвки…
— О чем ты говоришь вообще? — трясет руками она. — С какими с другими? Уже многих других мне приписал, да?
— А что, все было не так? — запальчиво продолжаю. — Ага, расскажи мне по тридцатому кругу свои сказки. Только вот у меня на них иммунитет. С другим, значит, как за здрасьте и даже на камеру. А со мной вся такая целка-невредимка… Сколько их у тебя было? Хоть раз честно ответь! Блядь!
Когда я это говорю, Снежана вдруг подается вперед, замахивается и бьет меня по левой щеке. Больно бьет! Звук пощечины разносится по всему номеру.
Бессмертная, что ли?
Причем ей этого оказывается мало. Пока я тру щеку, она заносит руку и снова хочет ударить…
Вот только я не из тех, кто подставляет вторую щеку, когда ударили по первой.
Не позволяю ей этого. Перехватываю ее запястье, а потом беру в заложники вторую руку, сцепляю их и одновременно прижимаю Снежану к себе. Она громко охает, но вырваться не может.
Хватка у меня железная.
— Ненавижу! — шипит она мне в губы.
— Взаимно! — отвечаю ей в тон.
Наклоняюсь ниже, веду носом по ее виску, щеке. Чувствую ее обалденный аромат. Ваниль с нежностью… вот такое сочетание реального и нереального. Как же я скучал!
