он и звонил с Олиного.
– А ты все-таки мне скажи, – просит мягко.
– Дочка заболела. Мне как-то не по себе теперь.
– Ир, иди сюда, – протягивает руку, и я не заставляю себя долго уговаривать. Юркаю к нему под бочок. – Она что, раньше никогда не болела?
– Конечно, болела.
– Вот и сейчас справится.
– Но меня рядом с ней нет, – говорю с надрывом.
– С ней, как я понял, её отец.
– Да но, он такой тугодум. Может напутать лекарства, дать что-нибудь не то.
– Успокойся, Ир. Они справятся.
Тим успокаивающе гладит меня по голове, и я расслабляюсь. Егор – взрослый человек, который умеет читать. Прочитает, в конце концов, долбанную инструкцию, как давать лекарство и от чего оно. Надо выдыхать и не накручивать себя. Но… уколы совести – вещь жестокая.
– Просто у тебя нет детей, тебе не понять, – отвечаю. – Кстати, почему ты до сих пор не обзавелся потомством? Или обзавелся, но молчишь?
– Нет, у меня нет детей.
– А хотел бы?
– А что, хочешь родить мне?
Приподнимаюсь на локте и смотрю на него – ржет, как обычно. Шутник мой ненаглядный. Ложусь обратно и описываю круги вокруг его соска.
– Для этих целей поищи себе даму помоложе, – отвечаю ему.
– А меня твой возраст устраивает.
– Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ты просто гений флирта, знаешь, что и сказать, в какой момент.
– Иришка, ты преувеличиваешь мои заслуги, – Тим целует меня в макушку. – Я, может, и разбираюсь в женщинах, но мне нет никакого резона им угождать.
– И то верно. От меня ты уже получил, что хотел, поэтому не имеет смысла влюблять меня в себя.
– А что, так можно было? Без твоего желания влюбить в себя? – усмехается.
– Не знаю, никогда с этим не сталкивалась. Кроме мужа ни на кого не смотрела… Потому что считаю, что измена – это фу, фу, фу.
– Согласен с тобой. Изменять любимой женщине – дно.
– Тим, а ты был женат?
– Как-то не приходилось.
– Ну все ясно с тобой, бабник.
– А что сразу бабник? – спрашивает возмущенно.
– Сколько у тебя женщин было, развратник?
– Никогда не считал.
Вот и что набросилась на мужика? Ну, было и было, зачем допрашивать? Сама ведь понимаю, что женщин у него было много. Просто хочется почувствовать себя особенной. Не быть «еще одной в легионе».
– Что притихла? Готов и дальше отвечать на твои вопросы.
– Как-то расхотелось спрашивать.
– Тогда давай спать.
– Если получится уснуть, – отвечаю, взбивая подушку.
Но засыпаю через пять минут. Так он меня вымотал в постели.
Просыпаюсь поздним утром, сажусь в кровати и смотрю по сторонам. Тим ушел на серфинг с утра и меня не разбудил? Ошиблась. Он здесь.
Несет в постель поднос с завтраком и цветочком. И вот этот цветочек меня особенно поразил. Никогда, никогда не получала таких милых романтических сюрпризов от Егора. Его вышка – это купить для меня какой-нибудь дорогущий абсолютно бесполезный подарок. Например, картину на выставке или безрукую скульптуру. Захламил всю квартиру этот «ценитель современного искусства». Лучше б кастрюлю и сковороду купил, дурак. Кофе в постель было много раз, но без души – навел, принес, ушел. А тут целый завтрак!
Я понимаю, что Тимофей не сам готовил еду, но цветочек точно где-то стыбзил. Кажется, я внизу такие видела, в арке. Хотя, конечно, слово «стыбзил» не слишком уместно применять, ведь Тим – хозяин Вулкана. Здесь все принадлежит ему.
С ума сойти! Почему он выбрал меня? До сих пор не пойму.
– Доброе утро, красавица.
– Доброе утро, Фей, – потягиваюсь. Одеяло сползает с меня, обнажая грудь. Смущаюсь, поправляю, но Тим одергивает мои руки.
Сижу под его пристальным взглядом с обнаженным верхом – никак не налюбуется что ли?
– Хочу, чтобы ты завтракала голой, – говорит он, стаскивая с меня одеяло.
– Ну, Тим, мне стыдно.
– Стыдишься своей красоты?
– Да какой там красоты.
– Глупая Иришка. Иметь почти в сорок такую бомбезную грудь это круто.
– Но-но, мне пока только тридцать восемь, не надо накидывать мне лишние годки.
Отпиваю кофе и блаженствую. Настоящий, бразильский, горький и бодрящий.
– Куда сегодня отправимся? – спрашиваю, косясь на свой выключенный телефон. Тяну, не включаю пока, хотя нужно узнать, как там Маша. Я просто уверена, что огребу сейчас тонну оскорблений от муженька. Случайно засветила ему мужика, вот дура.
– Устроим свидание на катере.
– Ого! – оцениваю масштаб его задумки. – Ты умеешь управлять катером?
– У меня есть работник, который умеет. А я буду обнимать тебя на прогулке, а не руль.
– Отлично, только предупреждаю: меня может укачать.
– Ничего. Возьмем с собой мятные пастилки.
Тим убирает поднос подальше и, приобняв за шею, впивается в мои губы. Кажется, у нас сейчас по плану «закрепительный секс» что бы это ни значило.
Включаю телефон и тупо смотрю, как приходят смс одна за одной, начиная от «Немедленно возвращайся домой!» и заканчивая селфи моего мужа со своей любовницей. Мало того, что он написал мне оскорбления с Олиного телефона (шлюха, по рукам пошла, дрянь и прочее), так ещё и прислал фоточку, на которой они засняты в хорошо знакомом мне интерьере – моей квартире!
Зависаю над снимком, рассматривая каждый пиксель. Девушка у моего мужа молодая, красивая, но по глазам видно – не любит его. Да за что любить эту мерзкую похотливую скотину? С души воротит от него.
– Что ты там увидела? – Тим отбирает у меня телефон. Я продолжаю сидеть в прострации.
Если раньше я думала, что Егор хоть немного сожалеет о своем поступке, но теперь знаю точно, что нет – не сожалеет.
Тимофей бегло просматривает переписку, точнее истерику мужа и качает головой:
– Не обращай внимания на этого гондона. Мужик явно не в себе. Того и гляди захлебнется от ревности желчью.
Я молчу, тупо смотря в окно. Как Тимофей и предсказывал, на утро погода наладилась. Светит солнце, и пальмы больше не сотрясаются от ветра.
– Ир, скажи что-нибудь.
– Не хочу ничего говорить.
– Я удалю этот истеричный монолог?
– Удаляй-не удаляй. Мне всё равно.
– Так, Ириска, я не позволю какому-то мудаку портить твой отдых. Встала! – жестко говорит он.
– Что-о? – смотрю на него. – Что за тон?
– Приказной. Ира, соберись! Твоему мудаку только это и нужно – чтобы ты расстроилась и перестала наслаждаться. Ты это понимаешь?
– Понимаю, – нервно сглатываю.
– Тогда вставай, одевайся и поехали.
– Куда?
– Туда, где нет труда, – отвечает язвительно.
– Сейчас, сыну только позвоню.
Кутаясь в одеяло, стою у окна и разговариваю с Робертом. Он дает мне
