собой улики, если можно было этого избежать. Мне не нужно было, чтобы полиция разыскивала высокого мужчину и миниатюрную женщину в связи с перестрелкой.
Вода разбавила кровь, и электрический насос в полу всосал ее и спустил в канал. Это не было идеально, но, по крайней мере, все выглядело слегка розоватым, а не ярко-красным.
Когда мы приблизились к берегу, я завернул автомат и боеприпасы в брезент и спрятал сверток в отсек под сидениями. На случай, если мы не сможем вернуться на лодку, я засунул Sig Sauer и нож в карманы пиджака.
Затем я нашел тряпку и протер все поверхности, к которым мы прикасались, кроме руля. Это будет сделано в последнюю очередь.
Когда мы добрались до материка, Лучия причалила к пирсу недалеко от города. Я привязал лодку, Лучия стерла свои отпечатки с руля, и мы отправились на следующий уровень нашего совместного приключения.
…Господи, помоги мне.
Лучия
Мы причалили в маленьком городке Трепорти. Он был небольшим по сравнению с Венецией, но я решила, что там будет достаточно машин, чтобы выбрать.
Пока Массимо избавлялся от тела и смывал кровь, я сосредоточилась на управлении катером.
И старалась не думать о бабушке.
Я не понимала почему, но наш последний разговор беспокоил меня.
Не то, что она командовала мной или ожидала, что я буду слушаться Массимо. Чего, кстати, не произойдет.
Я думаю, это было осознание того, что…
Что, возможно, это был последний раз, когда я с ней разговаривала.
Не думай так, прекрати.
На нее уже напали наемники…
И если она считала, что мне небезопасно возвращаться домой… то насколько опасно это было для нее?
Они могут убить ее при следующей попытке.
ПРЕКРАТИ!
Я снова и снова возвращалась в то время, когда мне было шесть лет, когда я сидела на заднем сидении машины, сразу после грохота металла и звона стекла…
ПРЕКРАТИ! ПРЕКРАТИ! ПРЕКРАТИ!
Я выкинула все это из головы.
В данный момент у нас были более насущные проблемы.
В том числе и то, что собирался сделать мой бестолковый телохранитель.
― Ты действительно хочешь угнать машину? ― спросила я, когда мы шли по причалу, у которого оставили лодку.
Он ухмыльнулся.
― Тебя это оскорбляет?
То, что он вел себя так, будто он крутой, а я ― маленькая церковная мышка, которую шокировал большой и сильный мафиози, раздражало меня до смерти.
― Нет, идиот. После того, как я улизнула первые несколько раз, Нона заставила своих головорезов запереть наши лодки, так что единственным выходом для меня стало украсть чужую.
― Тогда почему ты так удивилась?
― Меня поразило, что ты знаешь, как угнать машину. Если только ты не собираешься кого-нибудь похищать.
― Я не собираюсь этого делать, ― сказал он с таким видом, будто мое предположение его оскорбило. ― Я вырос в Cosa Nostra. Конечно, я могу угнать машину.
― Я тоже выросла в Cosa Nostra, но не могу угнать машину, ― заметила я.
― Потому что ты выросла на острове, где нет машин, ― сказал он с видом всезнайки.
Это меня еще больше разозлило, потому что… ладно, да, это было очевидно.
― Я просто хочу сказать, что если ты вырос в мафии, это не значит, что ты автоматически разбираешься во всяком дерьме, ― ответила я.
― Но ты, видимо, знаешь, как угнать лодку.
Я насмешливо хмыкнула.
― В Венеции не нужно угонять лодку. Многие люди оставляют ключи в замке зажигания.
Он нахмурился.
― Погоди-ка, ты хоть раз водила машину?
― Нет, ― сказала я приторным голосом, наполненным цианидом, ― я выросла на острове, где нет машин, помнишь?
Его лицо озарила короткая вспышка раздражения, но в остальном он никак не отреагировал на мой тон.
― Даже на отдыхе?
― Какой отдых? Я почти всю жизнь прожила с пожилой женщиной, которая не любит солнце, и которая боялась, что на нас совершат покушение, если мы выедем за пределы Венеции.
― О.
Это прозвучало как сочувствие, как будто я только что сказала ему, что у меня никогда не было домашнего животного.
Что на самом деле было правдой, если не считать пары золотых рыбок и крошечной черепашки, которую я назвала Генри ― в честь актера Генри Кавилла, в которого была очень влюблена, когда мне было двенадцать лет.
Нона ненавидела животных. Она говорила, что они везде оставляют шерсть. Поэтому черепаха и золотая рыбка.
В детстве я бы убила за щенка… или котенка…
― Если ты никогда не уезжала из Венеции, то ездила ли ты когда-нибудь в машине? ― спросил он.
Это был глупый вопрос. Конечно, я ездила в машине ― я же не из какого-нибудь отдаленного племени Амазонки.
Но прежде чем я успела ответить, я вспомнила, как мне было шесть лет.
Звук аварии.
Тишину после нее.
Рев мотоцикла, остановившегося рядом с нами.
― Да, ― резко сказала я, вытесняя воспоминания из головы. ― Но… разве машины сейчас не все электронные? С сигнализацией, компьютерами и прочей ерундой?
― Некоторые ― да, ― признал он.
― Так что же ― ты что-то вроде компьютерного хакера-угонщика?
― Я буду искать что-нибудь постарше. Что-нибудь без компьютеров.
Вероятно, это будет не слишком сложно. Трепорти был маленьким и небогатым городком. Большинство машин должны быть довольно старыми.
Мы прошли мимо магазина, где продавались билеты на паром до Венеции, круглосуточного магазина и туристической ловушки с выставкой отполированных морских раковин. Местные жители смотрели на нас как-то странно, что, наверное, было вполне ожидаемо. Не каждый день они видят прогуливающихся гиганта в дизайнерском костюме и богатую девчонку с сумкой Birkin.
Мы вышли из крошечного городка и пошли дальше, пока не уперлись в длинный ряд машин, припаркованных на обочине. Полагаю, это были машины тех, кто хотел прогуляться по пешеходной дорожке, по которой мы шли, потому что пляжа не было. Доступ к воде преграждал забор из цепей.
Массимо проходил мимо одной машины за другой, внимательно рассматривая каждую из них.
Видимо, одна ему понравилась, потому что он перешел дорогу и подошел к уродливому синему автомобилю. Краска на нем была выцветшей, а двери ― помятыми. Машине было, наверное, лет сорок, и не в том смысле, что она была классическим спортивным автомобилем.
― Ты, наверное, шутишь, ― пожаловалась я, следуя за ним.
― А что? ― спросил он, пробуя обе двери со стороны водителя. Они были заперты.
