– Да, – сказала она, услышав стук в дверь, и повернулась навстречу Миносу. Он помахал ей конвертом и улыбнулся.
– Долго же вы его искали, – заметила она. Рука Миноса упала, а улыбка исчезла.
– Всего лишь месяц, мисс Кайл.
– Я имею в виду, что вы долго шли до моего вагончика от главных ворот. Или вы прошли по всей студии?
Она протянула руку за конвертом, но Минос повернулся, уселся без разрешения и положил конверт на свои толстые колени. «О'кей, поиграем немного», – подумала Лайла. Ей, правда, не хотелось, но она подумала о том, что, возможно, находилось в конверте, и улыбнулась. Официально ее кандидатуру будут рассматривать на премию «Эмми» согласно работе прошедшего сезона, но Лайла знала, что уже до вынесения решения все увидят новое шоу. А сейчас ей предоставлялась возможность убрать одну из соперниц, пусть и несколько нечестным путем…
– У меня был тяжелый день, мистер Пейдж! Вы должны меня простить. Может быть, хотите что-нибудь выпить? Кофе? «Перье»?
– Нет, спасибо, Лайла. Я решил, что вам будет интересно обо всем услышать от меня, поэтому я и пришел на студию. Не беспокойтесь. Я не так давно здесь работаю, поэтому мало кто сумеет меня узнать.
Он поудобнее устроился в кресле.
«Ну вот, – подумала Лайла, – сейчас он будет рассказывать о том, как ему тяжело работать и как ему едва хватает денег на покрытие необходимых расходов». Лайла наклонилась вперед и оперлась локтями о колени.
– Что у вас? – спросила она с улыбкой.
Минос тоже улыбнулся, очевидно, весьма довольный собой.
– Что бы вы хотели сначала? Хорошие новости или очень хорошие новости.
Черт бы его подрал!
– Неужели вы меня чем-то удивите? Ну, валяйте. Минос сделал театральную паузу.
– Джан Мур, – сказал он, глядя в маленькую записную книжку, извлеченную из кармана. – Настоящее имя – Мери Джейн Морган. Родилась в Скьюдерстауне, Нью-Йорк, 22 сентября 1958 года. Она была…
– Что? Когда она родилась?
Минос поднял голову, потом заглянул в записи.
– 22 сентября 1958 года в Скьюдерс…
– Боже мой! Но это означает… – Лайла подумала некоторое время. – Значит, ей уже почти тридцать четыре года. У вас неправильные сведения.
Лайла откинулась назад, скрестив руки на груди. Минос ничего не сказал и вынул из конверта листы бумаги. Он вручил Лайле первый лист.
– Улика номер 1, – сказал он.
Лайла взяла фотокопию. Это была копия свидетельства о рождении. Мери Джейн Морган, родилась 22 сентября 1958 года, в Скьюдерстауне, Нью-Йорк. И что?
– Но откуда вы знаете, что это и есть Джан Мур? – спросила она, вручая ему обратно фотокопию.
Минос потряс в воздухе другими листами.
– Вот диплом об окончании средней школы, ежедневник с фотографиями, диплом об окончании школы для медсестер, книжка безработного из нью-йоркского Сити, подарки от коллег, с которыми она когда-то работала в каком-то театре…
– Это все принадлежит Мери Джейн Морган. А что о Джан Мур? – Лайла едва сдерживала свое волнение и свой страх. – А что у вас есть о Джан Мур?
– Официальный документ о смене имени. Свидетельство медсестры и записи из картотеки клиники в Нью-Йорке, где делают пластические операции. Кажется, наша Джан Мур – настоящая Золушка. Она откуда-то достала деньги и переменила свою жизнь целиком. Ее бабушка умерла прямо перед этими событиями. Вероятно, она и оставила ей денег. Мери Джейн изменила свою внешность с ног до головы. Это заняло два года. Медсестра уверяет, что она пришла к ним толстой простушкой, а вышла двадцатичетырехлетней сексуальной красоткой. Деньги могут все. – Минос сделал паузу, выражение его лица изменилось. – Кстати, о деньгах. Я взял на себя смелость пообещать этой медсестре щедрое вознаграждение. Конечно, я не называл медсестре вашего имени, выступая от себя самого.
Лайла схватила документы, которые передала медсестра. Медицинские записи. Фотографии! До и после. Все было здесь.
– Она обратилась к этому хирургу, к доктору Муру. Почему? Она была как-то с ним связана? – спросила Лайла.
– Нет. Правда, медсестра намекнула, что она вроде бы влюбилась в него. Мур стал ее Генри Хиггинсом. Знаете, как в «Моей прекрасной леди». Но она показала мне записи. – Минос продолжал болтать, пока Лайла жадно читала одну страницу за другой. – Она пришла в клинику как Мери Джейн Морган. Это ее самая большая ошибка. Ей надо было сперва сменить имя, а потом уже делать операцию. Типичный любитель. В клинике есть записи о ее нынешнем имени и записан также ее здешний адрес. В Лос-Анджелесе. – Минос вручил Лайле папку. – Хотите теперь очень хорошие новости?
Лайле незачем было и отвечать. Неужели есть еще что-то погорячее? Она попыталась просмотреть это все, но поняла, что не сможет. Не все сразу. Возьми все и прочти спокойно, потом решишь, что делать. Не спеши.
Теперь Лайла смогла улыбнуться, не делая над собой усилия.
– Минос, спасибо. Я потрясена. Выкладывайте очень хорошие новости.
Она приготовилась слушать, хотя и была уверена, что ничего лучшего и быть не может. Джан Мур, вылупившаяся, как утка из куска мыла. «Мыло растаяло!» – подумала Лайла. Она стала слушать Миноса, который каким-то странным образом начал действовать на нее успокаивающе. Наверное, так чувствует себя алкоголик, выпив стакан после долгого перерыва: очень спокойно, все вокруг отлично.
Минос повеселел.
– Вы не готовы к такому, Лайла. Послушайте. Шарлин Смит, из Лэмсона, Техас, имеет брата. Его зовут Дин…
– Вы имеете в виду ее приятеля Дина? – спросила Лайла, даже боясь дышать. Она слышала о Дине.
– Нет, они брат и сестра. Дин Смит, – сказал Минос, – на два года ее моложе. Последние несколько лет они выдавали себя за приятелей. Но мать говорит, что они – ее дети.
– Их мать говорит об этом? Но где их мать сейчас? Откуда вы знаете, что это правда?
Лайла не смогла сдержать потока вопросов.
– Я обнаружил их мать в Нью-Орлеане. Она была пьяницей и шлюхой до того, как стала получать деньги от Шарлин. Теперь она просто пьяница. Шарлин держит ее подальше от глаз. Почему-то отослала жить в Нью-Орлеан.
– Минос, не нужно быть детективом, чтобы понять, почему она это сделала. Ее дети трахаются.
– Да, но я не это имею в виду. История имеет иные интересные подробности, хотя у меня и не было времени так глубоко в них погружаться. Я решил, что лучше поскорее вернуться к вам с той информацией, которая у меня уже есть. – Минос передал Лайле две фотографии. – Я взял их из дома матери.
Лайла посмотрела. На фотографиях была Шарлин. Ей было, вероятно, восемь или девять лет. Маленький мальчик, наверное, Дин. Они стояли рядом с кучей какого-то мусора на фоне трейлера.
